Магия до востребования - Политов Дмитрий Валерьевич (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Иван не смог бы сказать точно, сколько он находился в этой кровавой купели. Вряд ли долго — даже несмотря на гигантские размеры, бык, одномоментно лишенный всей своей крови, не был похож на бездонную бочку, обрушившую свое содержимое на голову капитана. Минута? Две? Не важно! Главное, что вся эта хрень наконец-то прекратилась! Правда, облегчение было не совсем полным: лишенный возможности двигать руками. Иван не мог вытереть лицо и лишь отплевывался, отфыркиваясь, и тряс головой, будто пес, с головой окунувшийся в воду. Да и запах… Нет, конечно, Вакулову довелось повидать многое и обилием крови его было весьма сложно удивить, но все же не в таких количествах и, самое главное, не вылитой на него самого!
Иван и не заметил, когда исчезли сдерживающие его путы. Просто в какой-то момент он сообразил, что осторожно протирает глаза и прочищает уши, освобождая их от сгустков крови, стоя в липкой, вязкой жиже, издающей теплый, сырой запах земли, обильно пропитанной кровью.
А потом он услышал идущее сверху пение. Слаженный хор голосов выводил нечто торжественное, величавое и, гм, радостное, что ли? Хотя разобрать содержание не удавалось, да и пели вовсе не по-русски, а скорее всего на латыни. Или не на латыни, а на каком-то незнакомом языке, отдаленно напоминавшем английский? Впрочем, какая разница? Важно другое — Иван почему-то решил, что угрозы для него нет. Вот хоть режьте его, но не было никакой опасности, и все тут! А ведь еще сравнительно недавно капитан думал, что колдуны замыслили в отношении него какую-то гадость. Неужто Симон не соврал, что они действуют для его, Иванового, блага? Мдя! Точно мир перевернется и все волки в тамбовском лесу сдохнут: чародеи помогают «карателю». Расскажи кому — покрутят у виска и посоветуют лечиться или пить, закусывая, а ведь факт налицо: убивать или превращать Ивана в нечто непотребное никто не собирается!..
Или… уже превратили?!
Эта мысль пронзила Вакулова, словно молния. Он лихорадочно стал ощупывать себя, стремясь убедиться, что он по-прежнему остался тем же самым человеком, каким был до падения в эту проклятую яму. В голове, правда, злорадно хихикало понимание, что изменение не обязательно должно иметь некие внешние признаки, а вполне может быть внутренним. И располагаться оно будет таким образом, что ни одна аппаратура его не выявит. Сколько таких случаев на памяти Вакулова было, когда безобидный с виду человек в мгновение ока превращался в такое!..
Или, как вариант, в мозг Ивана могли попросту заложить некую программу, что в нужный момент заставит его сделать, произнести или совершить еще что-нибудь, нужное его новым хозяевам. Помнится, когда-то давно Вакулов читал старую фантастическую книжку, в которой некие Чужие пытались подсаживать людям матрицу своего сознания — к счастью, безрезультатно. Или нет, не безрезультатно, вроде бы одной девчонке им все-таки удалось это сделать? Впрочем, какая разница? Блин, ну что за чушь в голову лезет, до книг ли ему сейчас?!..
Единственным же выходом капитана в нынешнем положении была разве что пуля в висок: надеяться на помощь научного отдела Службы было попросту глупо. Да он, собственно, и не надеялся, просто решив подождать и посмотреть, как дальше пойдет дело. А пуля? В принципе, можно обойтись и без нее — есть, знаете ли, всякие разные способы окончить свое бренное существование без чужой помощи. Особенно у профессионала, специально натасканного для выполнения весьма специфических заданий «партии и правительства»…
Погруженный в не шибко веселые размышления, Иван и не заметил, когда его извлекли из ямы. Когда он очнулся, то уже стоял на земле — именно на земле: и провал, и деревянная решетка бесследно исчезли, словно их никогда и не было. Капитана окружали волшебники, двигающиеся хороводом и выводящие при этом свою торжественную песнь. Наверное, сейчас он должен был испытывать какие-то другие чувства: прилив сил там или, может, радость, но в голове у Вакулова билась лишь одна мысль — принять ванну!
Поэтому, когда чародеи остановились и радостно улыбающийся Симон подошел к нему и возложил, не боясь испачкаться, ладонь на плечо, произнеся совершенно непонятную, но, по всей видимости, заключительную фразу ритуала, капитан лишь устало вздохнул:
— Слышь, если меня следом за быком резать не будут, проводите в душ, а?
Округлившиеся от возмущения глаза волшебника послужили пусть и не большим, но все же каким-никаким утешением за все пережитое. Симон долго хватал ртом воздух, не находя слов от возмущения и судорожно грозил Ивану кулаком, но, видя его совершеннейшую индифферентность, быстро выдохся и мотнул головой в сторону виллы, показывая, что капитан может убираться куда захочет.
— И тебе не болеть, — равнодушно обронил Вакулов, проходя мимо него. Чародеи стояли молча, не двигаясь, напоминая застывшие статуи. Когда Иван шел мимо Марго, то в спину ему прилетел яростный, мстительный шепоток:
— Жаль, что тебя не кастрировали, как положено по ритуалу! Радуйся…
Капитан покосился на нее, отметив для себя, как здорово смотрятся на прекрасном лице девушки горящие ненавистью глаза, и двинулся дальше, оставляя на земле грязно-бурые следы, почти неразличимые в этот ночной час.
Глава 17
— Нет желания уколоться? Гм, интересный эффект, — Симон задумчиво уставился поверх Ивановой головы на какую-то видимую лишь ему одному точку. Они сидели за столом в гостиной, обсуждая последствия проведенного ночью обряда. Иван, после того как тщательно вымылся, оттирая оказавшуюся въедливой бычью кровь, спустился на первый этаж, набрал на кухне поднос съестного и устроился в гостиной. Сна все равно не было и в помине — напротив, буквально каждая клеточка тела словно пела, будто наполненная до краев таким мощным зарядом бодрящей энергии, что хотелось пробежаться по потолку, завязать морским узлом танковый ствол, выйти в чистое поле в одиночку супротив вражьей рати…
В общем, надо было спокойно посидеть, все хорошенько обдумать, а уж после назначить виновных и разобраться с ними.
Занятый своими мыслями, Вакулов довольно вяло отреагировал на появление в комнате Симона. Ну зашел и зашел: что ему, на шею, что ль, бросаться? Колдун, несколько настороженно посматривающий на капитана, похоже, остался удовлетворен увиденным и уселся на диванчик рядом с Иваном.
Некоторое время сидели молча. Капитан механически жевал бутерброды, размышляя обо всем понемножку, Симон как будто ждал некоего сигнала или знака. В конце концов Вакулов сам обратился к чародею с каким-то маловажным вопросиком, тот ответил, и пошло-поехало. Вот тогда-то Иван и узнал о проведенном над ним обряде культа богини Кибелы. По мысли волшебников, оный должен был создать из капитана нового человека, прежде всего протерев его порядком «запачканную» ауру. Добиться этого можно было только через жертвоприношение, сопровождаемое мощным посылом на информационном, полевом уровне группой чародеев достаточно высокого ранга, почему, собственно, этот ритуал и не был широко распространен: не так-то просто свести воедино все необходимые составляющие этого сложного действа! Да и профессионалов, знакомых со всеми тонкостями таинственного учения, уходящего своими корнями далеко в глубь веков, чуть ли не в выжженную солнцем пустыню Древнего Египта и легендарный Спящий Город, расположенный по преданиям «где-то там», было ничтожно мало.
Откуда эти знания у Симона, колдун не сказал, уклончиво отговорившись несколькими малозначащими фразами. Да Иван и не настаивал, прекрасно понимая, что у каждого есть свои секреты, а у него не было приказа — или необходимости — вырвать их у чародея силой. Пока не было…
Гораздо больше Вакулова интересовал вопрос, на хрена, собственно, маги вообще затеяли весь этот цирк? Он, Иван в смысле, их об этом не просил, тогда кто и зачем это придумал? Да еще и в таком невежливом виде?
Колдун, естественно, ждал этого вопроса и, похоже, хорошенько к нему приготовился. По его словам выходило, будто то пресловутое, московское еще, проклятье, висящее на Иване, работало, помимо всего прочего, еще и как весьма мощный маяк. Позволявший всем заинтересованным лицам не только отследить местонахождение капитана, но и попытаться повлиять на него в те моменты, когда он становился уязвимым. В частности, когда ослабевало или вовсе проходило спасительное действие «якоря».
