Дважды рожденный (СИ) - Перунов Антон (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT, .FB2) 📗
Оставалось воплотить последний этап задуманного плана. Прикрутив к креслу и надежно связав наглухо вырубленного летуна по рукам и ногам, заодно заткнул ему рот кляпом. Перейдя в грузовой отсек, выставил на табло подрыва бомбы время — тридцать две минуты и, мысленно перекрестившись, повернул тумблер, запустив обратный отсчет.
Затем снова вернулся в кабину и включил автопилот. Посмотрев не без сожаления на продвинутую внутреннюю оснастку иномирного борта, с которым теперь приходилось срочно расставаться, он пробежал через распахнутый грузовой люк и соскочил на палубу и отошел подальше. А затем с интересом наблюдал, как тяжелая машина легко и стремительно уходит в поднебесье, убирая шасси и закрывая грузовую рампу.
Оставить машину себе он никак не мог. У противника наверняка имелись методы контроля, коды доступа, маячки и прочие хитрые штуки. А он ничего про этот дойче-киппротор не знал, и разжиться сведениями было неоткуда. Комм спрашивать бесполезно. Это он уже выяснил. Пока разберешься, найдут и уничтожат. Наверняка. Так что этот вариант выходил оптимальным, пусть и категорически не толерантным.
— Наше вам с кисточкой, высшая раса. Чао, бандерлоги. Долетит, не долетит, но полчаса-час я точно выиграл. Все равно времени мало. Раз уж я все равно тут, а Роза отдыхает в тишине, то нет смысла бегать туда-сюда, лучше глянем на шаттл.
[1] Медицинская норма скорости подъема для определения здорового сердца 4 четырехметровых пролета (60 ступенек) за 40–45 секунд и меньше. Автор на себе проверил метод и не спеша взобрался на 4 этажа за 30 секунд.
Академик Амосов предлагал подниматься по лестнице 4 минуты. Дошел до 15-го этажа и выше — сердце в порядке, 11–14 этажей — первый звоночек о проблемах, 7–11 этажи — срочно к кардиологу.
[2] Стих из фильма «Брат-2»
[3] СИБЗ — Средства Индивидуальной Броневой Защиты
[4] ЗШ — защитный шлем летчика
[5] Плитник — чехол, в который вставляются плиты брони. Сам по себе не защищает. К нему может идти пояс и спец упоры, разгружающие мышцы позвоночника и плеч. Вес бронеплит распределяется на пояс, работающий по принципу пояса туристического рюкзака.
[6] Правак — сленг летчиков. Второй пилот или штурман, сидящий в правой чашке в кабине. Слева сидит командир.
Глава 24
Любовь летчиков к небу сродни одержимости. Так же как и страсть огромного количества людей к всевозможным средствам передвижения. От времен седой древности — лошадей, лодок и колесниц, на которых предпочитали кататься египетские фараоны, до боевых трирем античных греков, драккаров, коггов, фрегатов, паровозов, клипперов, воздушных шаров, карманных линкоров, атомных подводных лодок, реактивных самолетов и напичканных электроникой автомобилей первой трети 21 века. Нам очень интересно все, что ездит, ходит по морям, летает в небесах, уходит в космос или позволяет виртуально скользить по волнам Мировой Сети.
С каждым шагом, приближающим его к ангару, настроение Марта неуклонно повышалось, и в какой-то момент он даже принялся негромко напевать:
— Потому, потому что мы пилоты,
Небо наш, небо наш родимый дом.
Первым делом, первым делом самолеты
Остальное все успеется потом…
Может, такому его позитиву немного помогала и ударная доза препаратов, влитая в вены? Но рассудительности и понимания обстановки он не терял.
— У меня есть полчаса точно. АУГ дойчей движется на двести пятьдесят километров восточнее. Судя по всему, курс они держат как раз на воздушную гавань рахдонитов. К слову, раз уж сюда залетела такая сила, вопрос, а чем они намерены заняться? И раз уж они так жестко атаковали химмелн, то какие у нас перспективы вообще? Одно ясно. Сейчас важнее разобраться с машиной, потом быстро смотаемся за Розой и надо будет сваливать в темпе ритма.
Размышления прервались сами, в момент, когда Март перешагнул порог большого ангара, в центре которого стоял, мягко сияя бело-синим корпусом, большой шаттл-винтоплан[1]. Ряд широких окон в стенах и без искусственного освещения позволял все отлично рассмотреть. Некоторое время Вахрамеев просто молча любовался изяществом обводов, плоскостей, продуманной до мелочей функциональностью фюзеляжа-высокоплана, двухкилевого хвостового оперения. На концах крыльев располагались горизонтально установленные гондолы моторов. Они были закреплены неподвижно. Менять положение могли только поднятые сейчас на девяносто градусов роторы с тремя сложенными длинными трапециевидными винтами каждый. Три стойки шасси, убираемые в наплывы на корпусе. Все для достижения высокой скорости. Еще одна силовая установка располагалась над грузовой кабиной. Ее предназначение пока оставалось Марту непонятным.
— Возможно, резервная? — логично предположил он. — Комм, связь с искином шаттла есть?
— Да.
— Пусть разблокирует бортовой люк для активации доступа мастер-ключом.
— Приказ выполнен.
И словно подтверждая доклад, автоматическая дверь справа по борту, расположенная сразу за кабиной пилотов, плавно отъехала в сторону, а из-под ее порога выдвинулся короткий трап. Вахрамеев не смог сдержать довольную улыбку и только теперь заметил, что под днищем машины установлен боевой вращающийся модуль с одноствольной пушкой. Выглядело оружие весьма грозно.
— Комм, что за турель снизу? Ее калибр? — на всякий случай уточнил он у искина.
— Дистанционно управляемое орудие 30 мм. Боезапас пятьсот снарядов. Эффективная дальность по легкой бронетехнике один и четыре десятых км, по воздушным целям — два км, по живой силе — до четырех километров.
— Раз пока в нашу сторону не разворачивается, уже хорошо. Тут и БСК не поможет…
Обходить корабль не имело смысла, для начала требовалось определить свой статус. Не без внутреннего волнения он добрался до открытого люка и поднялся по ступенькам на борт. И первое, что его приятно поразило, это дизайн и внутренняя отделка. Никаких открытых стрингеров, силовых балок и шпангоутов не наблюдалось. Все закрыто белоснежным пластиком. Многоточечное освещение. Сразу видно, что корабль не военный, а гражданский и сделан для комфортной работы. Впрочем, грузовой отсек пока не просматривался.
Перед ним находился узкий — метра полтора в ширину, короткий коридорчик, упиравшийся в «Г»-образный камбуз, блестящий нержавейкой и стеклом колбы кофеварки. Одна его стена примыкала к кокпиту, вторая — к борту, в котором имелся небольшой иллюминатор. Такой же, к слову, имелся и в самой двери. Сразу слева был вмонтирован санузел. К его внешней стенке крепилось еще одно кресло, вероятно, для стюарда или стюардессы. Все это Марту очень понравилось. Между ними находился проход в кабину.
Носовой отсек от грузового отделяла глухая перегородка с узкой, вписанной в наклон борта герметичной дверью, размещенной рядом с входным проемом. А дальше на переборке крепились в два ряда откидные койки, метра по два в длину каждая. Нижняя и сейчас была развернута в очень удобный, широкий диван с регулируемым наклоном спинки и выдвижными сегментами под ноги. Все, чтобы немногочисленные пассажиры могли путешествовать с немалым комфортом. Палубу покрывал уже знакомый по химмелну упругий материал, отлично глушащий звук.
Все было сделано дорого-богато. Прямо таки космические технологии, как в фантастических фильмах или новейших гражданских дальнемагистральных самолетах. Закончив быстрый осмотр красот, он в три шага добрался до просторного, светлого кабинета[2], в котором не имелось и намека на тесноту.
На центральном пьедестале, расположенном между креслами пилотов, тревожно горел красный сигнал, настоятельно предлагая установить ключ. Что Март и сделал. Долю секунды машина молча что-то обдумывала, а потом, к немалому облегчению Вахрамеева, раздался приятный, мелодичный сигнал, и корабельный искин мягким женским голосом и, что характерно, на чистейшем русском сообщил:
— Доступ подтвержден. Приветствую вас на борту грузового шаттла номер К-212. Назовите свои персональные данные и статус.
