Звёздный Меч - Вольнов Сергей (полные книги .TXT) 📗
Казалось, в меня вцепились мириады крючочков, вектор приложения силы которых был направлен во внепространственное небытие. Но я не хотел возвращаться. Без моего участия в Экскалибуре был бы реализован замысел ревмагов. Я ведь являюсь Ашлузгом Реставрации, а место Ашлузга где? Ясно же, в первых рядах бойцов, сражающихся за эту Идею.
Почувствовав, как в Излом скользнули спасённые Кэп Йо и Сол-Бой, я с несвойственной мне раньше сентиментальной щемью в сердце обрадовался, и пожелал им доброго пути домой. Тут же – я и удивиться не успел! – в Излом скользнули Ган и Ург, невесть откуда взявшиеся на столичной планете. Потом Экипаж вытащил ещё какого-то мужчину, очень быстро, я не успел понять даже, кого… и вновь принялся тянуть меня. Но где им… Когда вольные потеряли надежду вернуть непутёвого ксенолога без его на то добровольного согласия, они решили прибегнуть к телепатическому «внушению». Я услышал неясные, шелестящие звуки, через некоторое время оформившиеся в слова: «Энджи, не нужно сопротивляться. Мы хотим тебе помочь.»
«Не могу отказать вам в этом удовольствие – помогайте. Я, например, сельва маць, совершенно не знаю, где скрывается Враг! Может, подскажет кто? Мне обязательно нужно знать.»
После небольшой паузы раздался невыразительный «голос», идентифицированный мною как «звучание» мысли Урга: «Враг скрывается под вод…»
В этот момент наш телепатический контакт прервался. Но, несмотря на это, я понял, что хотел сказать мой «приёмный» Папашка. Враг находился под поверхностью воды, а это значит – непосредственно в озере.
Не раздумывая, я направился к воде. Мои солдаты удивленно взирали на то, как я шагнул в воду, затем медленно, стараясь не шуметь, нырнул. Под водой находился тускло светящийся прозрачный купол. Он напоминал водолазный колокол, и внутрь него можно было попАсть, поднырнув под широкий раструб.
Курьёз: намечавшейся битве предстояло быть экстравагантной до извращённости – подземно-подводной.
Пятерых роче, страдавших патологической формой водобоязни, мне пришлось загонять в воду обещанием незамедлительно сожрать. В подтверждение я демонстрировал свои зазубренные клыки, к наличию которых так и не привык; порой они пугали меня самого не меньше, чем посторонних.
Ход, что брал начало в подводном куполе, через несколько десятков метров стал ветвиться. Однако я твёрдо знал, куда нужно идти: это было безошибочное чутьё, дарованное вместе с обликом Ашлузга-руапопоа. Я приказал пропустить меня вперёд и шёл в авангарде, ведя за собою соратников. При этом в голове вертелась дурацкая мыслишка: «Так и подобает командиру…»
Свет, источаемый стенами, был бордовым и тусклым – именно так светился купол, накрывший Красный Зал после того, как Жрица спела свой Гимн. Спросив сам у себя, а не является ли «тусклое бордо» неким цветовым «ашлузгом» экскалибурской магии, я пожал плечами и дал себе слово обязательно в этом разобраться.
Но вскоре впереди забрезжил свет иного оттенка. Туннель заканчивался. Я приказал бойцам остановиться и соблюдать абсолютную тишину; приблизившись к выходу из туннеля, выглянул наружу и увидел галерею, поверху опоясывающую огромное помещение. С правой стороны располагалась лестница, ведущая вниз. Её охраняли солдаты Ревмагсовета. Вооружены они были теми самыми прихотливо изогнутыми трубками. Эти штукенции, наряду с эндерами и скорчерами, были неотъемлемым атрибутом защитников революционных идеалов. На их примере я убедился в правоте мудрости, проверенной веками: первое впечатление зачастую является наиболее верным. Они действительно были дальними родственницами пресловутых волшебных палочек.
Звалась родственница «бааджжика-зужжу», что переводилось на человечьи, как Материализатор Ненависти. Обладатель бааджжики-зужжу должен был на долю секунды возненавидеть своего противника – оружие впитывало эту ненависть, затем на своё усмотрение выбирало, как именно расправиться с каждой конкретной жертвой. Если та, конечно, не была прикрыта магическим щитом – «уйащщ-оотшшем».
Ещё несколько солдат РМС, также вооружённых бааджжиками-зужжу, измеряли шагами пространство галереи.
Снизу доносился монотонный шаркающий звук. Казалось, там, праздно шатаясь, бродит не один десяток скучающих арестантов. Иногда слышался другой звук: словно что-то звонкое, подобно твёрдым зёрнам, горстями бросают в каменные борозды.
Подавали голоса вийтусы, и мне припомнился процесс настройки музыкальных инструментов. Подаваемых голосов было не меньше десятка.
Вернувшись к своим солдатам, я наметил их действия. Дюжина из них, снайперы, должны были неожиданно появиться на галерее и из арбалетов расстрелять охрану. После этого появлялись остальные и по лестнице бросались вниз. Вероятно, я переоценил возможную опасность. Десяток бойцов Ревмагсовета на галерее, три десятка магов внизу. И всё.
Дюжина стрелков, зарекомендовавших себя лучшими, приблизилась к выходу и по моему сигналу покинула туннель.
И тут я с ужасом, когда уже было поздно что-то менять, понял, что в этом подземелье не функционируют даже арбалеты… Вероятно, концентрация нейтрализующего магического поля достигала здесь пиковых значений. Мои снайперы оказались отличными мишенями. Они выглядели беспомощно и глупо, нажимая на спусковые крючки своих арбалетов и не добиваясь никакого результата.
Солдаты Ревмагсовета, роальды и роче, подняли свои бааджжики-зужжу и с парнями из моего отряда произошло нечто, леденящее кровь. Их тела, казалось, стали необычайно пластичными, и кто-то невидимый и жестокий принялся размашисто лепить из этой податливой массы уродливые сюрреалистические скульптуры… Наиболее отчётливо мне запомнилось происходившее с роче по имени Верджин Эйемшши Готье, похожем на тяжелоатлета. Сначала весь объём его тела перелился в голову – громадная, шарообразная голова на эфемерном, тщедушном тельце; затем голова треснула и с громким тошнотворным хрустом раскололось на две, ощерившиеся зазубренными краями, половинки. Мозга внутри головы не оказалось – там клокотала вязкая зелёная субстанция, медленно вздымавшаяся маленькими влажно-блестящими смерчиками. Затем произошла обратная трансформация – голова перелилась в туловище и бывший Готье превратился в анацефала. Однако у этого существа имелся рот. Он находился на животе и плакал в голос. Другие роче, подвергшиеся влиянию материализованной ненависти, хором вторили ему в этом надсадном обречённом рыдании. Невыносимо завоняло чем-то прогорклым…
Из дальних дверей, упущенных мною из виду, на галерею выбежали две дюжины роальдов, все они были вооружены кошмарными изогнутыми трубками. Предстояло побоище, в котором мои бойцы, оказавшиеся практически безоружными, имели очень мало шансов победить.
За спиной раздался грохот, и мне сообщили, что рухнул потолок туннеля. Путь к отступлению оказался отрезанным. Обломки погребли нескольких моих парней и девушек…
В туннель бросились роальды. Снизу донёсся знакомый голос – звучный баритон революционного Ашлузга Ишшилайо командовал: – Задержать их! – кричал роальд, – нам осталось совсем немного!!
Я не знал, о чём это он, однако подсознательно понимал, что подразумевалась перспектива невообразимо-ужасная, и, если революционный Ашлузг успеет довести до конца свой адский замысел… для нас это будет полный крах.
Мои роче оказались лицом к лицу со смертью. Терять им было нечего. Я крикнул – рычаще, рокочуще, так, что кровь застыла в жилах, понимая, что это возопил не я, а реставрационный Ашлузг, почуявший приближение гибели, – и бросился в атаку.
Ворвавшиеся в туннель краснозвёздные солдаты, узрев несущегося на них руапопоа, отпрянули назад. Я выхватил из ножен свой бутафорский серебряный меч и пустил его в дело. Серебро, разумеется, тупИлось очень быстро, но меня не волновали грядущие дуэли – пусть меч убивает сейчас, страстно желал я. И меч убивал! Он играючи входил во вражьи тела, словно в плохо застывшее желе.
На меня бросились с ножами два роальда. Для того, чтобы воспользоваться своей «волшебной палочкой», им необходимо было сосредоточиться на объекте своей ненависти, затратив на это две-три секунды. Я не отпустил им этих секунд. Один из нападавших достал меня лезвием ножа, но бронированная кожа в очередной раз выдержала. Я перехватил клинок и сломал его двумя пальцами. Затем ударами – не меча, – отточенных «шестых» пальцев отсёк голову сначала одному, потом другому. На меня брызнула кровь, и наружу из палеозойских глубин прорвались дикая ярость и мощь хищника… Я начал прорубаться к лестнице. Для того, чтобы помешать Ишшилайо.
