Особый приказ (СИ) - Митрофанов Михаил (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Страхов поворачивает голову и ставит чарку на стол.
— Мне невместно обсуждать распоряжение наших командиров, которые рассадили нас за столы именно так. Нести чушь мне тоже невместно. Вот и все.
Петров секунду поиграл желваками. Он хотел было что-то возразить, но промолчал. После отповеди Страхова разговор перестал клеиться.
* * *
— И все же, что на него нашло? — уточняет Умов вечером, когда они собираются за шахматами.
Все сразу понимают, что речь идет про слова Петрова и переглядываются.
— Он просто не понимает, — медленно говорит Страхов. Он размышляет пару секунд перед тем, как продолжить. — За стенами крепостей другой закон. Здесь братство тех, кто пошел по пути, основанному кесарем небесным. Так нам говорили еще в детстве, но не все это восприняли достаточно серьезно.
— Однако тягловые действительно почти всегда слабее нас, — пожал плечами Волков.
— Было бы странно видеть что-то иное, — развел руками Страхов. — Из нас делают оружие, такое же, как сабли или пищали. Что удивительного в том, что из тех, кто родился в семьях воинов, получается лучшее оружие?
— Твоя правда.
Страхов много и часто размышляет. То, что другие принимают на веру, он тщательно осмысливает и раскладывает по полочкам. Пока они играют дальше, Умов время от времени отвлекается. Есть такое у Страхова — даже если ты с ним не согласен, все равно задумываешься над его словами. Сам ты станешь оружием или все-таки оружие — это только твоя магия?
Эта мысль не оставляет его и на следующее утро. После занятий, в отведенное для самоподготовки время, Умов идет в библиотеку, но просит не учебные пособия, а труды историков. Он с детства изучал историю Рутении и Корпуса, но за пройденным набором фактов и уже сделанными выводами должно скрываться что-то еще. То, что даст ответ на его вопрос.
В чем же суть служения?
Он знает многое о его важности, знает то, что он должен делать и то, во имя чего он будет служить трону и Корпусу. Он успел многое осмыслить. Но о том, как свести воедино все эти вещи и выразить одной емкой фразой все то, что делает Корпус со своими учениками, он задумался впервые. Страхов уже нашел для себя ответ. Они все превратятся в живое оружие. Но так уж ли он прав? В книге Основания Иван на первой же странице находит слова, которые они заучивали наизусть после испытаний силы.
«Два качества Я желаю видеть в тех, кто ступит на Мой путь. Огонь познания и железная воля. Их одних недостаточно, но без них не бывает волшебников». У оружия нет жажды знания. Или все-таки есть? Иван поднял взгляд. Чернова сидела спиной к нему и переписывала какой-то труд. Одна книга лежала перед ней на столе, еще одна плавала в воздухе. Иван потер подбородок. Вот уж кто похож на живое оружие, так это Чернова с ее холодным перфекционизмом. Но и знания она впитывает, как губка: Умов уже знал, что она уйдет из библиотеки только с отбоем.
Противоречие? Может быть. Но Иван решился хотя бы попробовать понять — почему Корпус был устроен так, а не иначе. От этой мысли он на мгновение холодеет. А кто он, собственно, такой, чтобы судить о сути пути, основанного божеством, самостоятельно, даже не спрашивая старших? И если даже этот замысел откроется перед ним во весь рост — что он будет делать с этим знанием? Но, чуть подумав, Умов решает, что прийти только за готовым ответом, даже не пытаясь найти его самому — не лучшая идея.
Но Страхов знает что-то такое, чего не знает Умов. Иван не может с ним согласиться, но и нормально поспорить у него тоже не выходит. Рутенийская история вся состоит из частых, опустошительных и жестоких войн. И нет такой войны, где не сражались бы маги Корпуса. Но и служилое сословие ведет себя точно так же, а дворяне и бояре не становятся живым оружием. А боевое обучение магов начинается еще и позже, чем у остальных служилых людей. Умов остается с ощущением, что война будет одной из важнейших частей его жизни — но не единственной.
Через два дня он откладывает свои изыскания в долгий ящик. К деду Сидору прибывает подкрепление.
Первый раз они видят нового учителя ранним, свежим утром на плацу. Высокий худой человек прохаживается перед ними, заложив одну руку за спину. Бороды у него нет. Он поворачивается рядом с Умовым, и Иван поражается бесстрастному змеиному взгляду: даже у деда Сидора в глазах больше теплоты.
— Я буду заниматься вашей боевой подготовкой, — говорит он бесцветным, негромким голосом, от одного звука которого кажется, что у этого человека ноет зуб. — Меня зовут Фома Загадкин. Мы будем изучать способы одиночного и группового боя. Вам это понятно?
— Так точно!!! — орет две шеренги парней и девушек.
— Превосходно. Первое, что я вам скажу: вы должны осознавать, что вы все смертны. Слабы и уязвимы, — Загадкин еле заметно поморщился. — Даже на реку вы отправитесь только для того, чтобы посмотреть своими глазами на то, что такое война. В вашем возрасте вы еще не научились оценивать свои силы. Вам кажется, что вы уже готовы ко многому. Это не так. Пока что единственное, к чему вы готовы — серьезная работа над собой. Защита!
Внезапный выкрик хлестнул по ушам. Вокруг мага мгновенно, быстрее, чем кто-то увидел, поднялся призрачный плотный купол.
— Вам только предстоит научиться так же. Утешайте себя тем, что вы еще слабы, но уже не по детским, а по взрослым меркам. А теперь… напра-во! На стрельбище шагом марш!..
…Вот уже неделю Умов и его группа учатся у Загадкина. За эту неделю Иван успел понять одну вещь: вот к этой серьезной работе их и готовил дед Сидор. Они учатся колдовать быстро и точно. Учатся метко попадать заклинаниями. Постоянно тренируются друг на друге.
— Быстро, быстро, быс-стро! — Загадкин не орет. Его голос напоминает рассерженное шипение. — Пока последний болван не научится целиться быстро, никто не готов идти дальше!
Группа опять бежит к препятствию. Проделать все то, что требует Загадкин, не сложно. Надо всего-то пробежать по бревну и поразить мишень. Сложно уложиться в один оборот маленьких часов. Обычно у Ивана любое упражнение начинает получаться только с третьей попытки. У большинства — или так же, или с четвертой. У единиц — со второй. Ни у кого с первой: Загадкин всегда находит, к чему придраться.
Он всегда ставит в одну пару Чернову и Страхова. Эти двое вечно соперничают. Теперь их подстегивают еще сильнее — почти вся группа болеет за кого-то одного. Некоторые отчаянные ждут, что у Василисы или Дмитрия получится сделать что-то с первого раза. С некоторым удивлением Умов видит, что он начинает медленно обгонять Демина. Загадкин начинает чаще ставить его к Волкову в пару. В конце концов, он принимает это как должное. Учитель отметил, он сам заметил, остальных волнует, сколько раз Страхов и Чернова смогут попасть друг в друга. На фоне этого соперничества Умов остается незаметным. Всем интересны те, кто впереди. Иногда интересны те, кто идет вторым. Хорошие, но не лучшие почти не привлекают внимания.
* * *
К весне их охватывает нездоровое возбуждение. То, к чему их готовили, неумолимо приближается. До отбытия на Реку остаются считанные недели.
«Не смей считать себя бессмертным!» Это любимая фраза Загадкина, которой он хлещет своих учеников, когда они совершают очередную глупость или неловкость. Загадкин учит их уже полгода, и сейчас он стал так говорить гораздо реже. Они учились нападать и защищаться, работать в группе и моментально оценивать обстановку. Они чувствуют, как изменились за эти полгода.
Но сейчас они все равно нервничают. Они боятся оплошать, подвести людей и не справиться со своей задачей. Про то, что с Реки почти никогда не уходит смерть, они не думают. Загадкин может сколько угодно срывать глотку, но они все равно считают себя бессмертными. Они еще юнцы, слишком молодые, чтобы толком бояться.
В коридоре висит копия приказа о назначении на Реку. Они время от времени перечитывают ее, как будто рассчитывают узнать что-то новое. В начале марта Страхов и Чернова приносят в группу мешок с расписками. Корпус назначил их в войско и выплатил жалованье на покупку оружия и коней. Страхову и Черновой досталось поровну и больше, чем каждому из их группы — они учились лучше всех. У этих двоих уже давно всего поровну. Но распределили их по разным местам.
