Мятежный сектор (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Два паука вошли в коридор с разных его сторон, начав двигаться навстречу друг-другу. Вскоре они должны встретиться и, если не изменится их скорость, это произойдет у ниши-убежища. Метр за метром они приближались.
Первого дрона придавила к полу упавшая с потолка массивная стальная створка аварийной двери. Затрещал корпус, захрустели внешние устройства, согнулись лапы, брызнула темная смазка. Издав странный звук, напоминающий писк живого существа, дроид забился, попытался приподняться. Надрывно загудели дверные сервоприводы запущенный на мощность сверх номинальной, створка превратилась в безжалостный пресс, вдавливая дроида в камень. Тот отчаянно посылал сигналы помощи во все стороны. Но его услышал только собрат, идущий по тому же коридору. Услышал, ускорился, направился к источнику сигнала. И наткнулся на массивную стальную тушу перегородившую проход. Три метра в высоту, пять манипуляторов, мощные гусеницы, три тусклых алых огня идущих вертикально. Еще два на спине стального монстра. Остатки белой надписи на корпусе слишком фрагменты, чтобы прочесть что-то связное. Дернувшийся вперед манипулятор клешней сомкнулся на лапе паука, подтащил упирающегося дроида ближе, еще ближе. Ему помогла еще одна клешня, уцепившаяся за другую лапу. Паук повис в воздухе. Затем подались вперед еще три трубчатые руки огромного старого робота. Неожиданно полыхнуло яркое пламя гудящей сварки, чья разрушительная мощь была направлена точно на разведчика. Хватило пары минут, чтобы паук превратился в мертвый комок расплавленного металла и растекшегося пластика. Искореженный паук со звоном упал на пол, а гигантский робот потушил пламя горелок, неуклюже развернулся и двинулся по коридору к опустившейся двери в километре отсюда – там еще одна цель, серьезно поврежденная и надежно удерживаемая тяжелой створкой. Цель должна быть уничтожена. Таков неоспоримый приказ свыше. Цель должна быть уничтожена…
Гудящий двигателем Горыныч-73 неспеша двигался к цели, бесстрастно миновав стоящий поперек входа в нишу чей-то АКДУ. Ресурсы древнего робота почти на нуле, но их вполне хватит для небольшой работенки. Вскоре рокот двигателя затих вдали, исчезло во тьме алое свечение камер наблюдения. Лежащий за АКДУ киборг продолжал метаться в бреду.
59.
— Время пришло… – кивнул Мика Доза, набрасывая на правое плечо некогда белое длинное и сложенное вдоль полотенце. Концы полотенца бывший наркоман немного суетливо соединил на левом боку, тем самым наискось перечеркнув грудь и спину белой чертой. Пока что бывший священник не обращал внимания на орущий многоголосый хор становящихся все более злых и пьяных хриплых голосов. Небольшой лагерь отверженных с каждым часом увеличился в числе. И это хорошо. Это Господь посылает их сюда волею своею. Дабы услышало стадо слова Его в уста Микаила вложенные…
Ему не хотелось пить, не хотелось есть. А в животе медленно разгоралось столь знакомое ему беспощадное жгучее пламя, что вскоре превратит его утробу в пылающий вулкан. Одна из многих хворей, что Господь послал ему в наказание за жизнь прежнюю грешную. Преодолев себя, Мика доел остаток предложенной ему пищи и допил кружку горячего суррогатного кофе, стараясь, чтобы на белое косое полотно на его груди не упало ни одной могущей запятнать белизну капли. Аккуратно отставив посуду, он встал, поправил одежду, выпрямился и пошел вперед, сохраняя скорбное и спокойное лицо. Мика Доза, возможно сам того не замечая, использовал сейчас весь опыт своего прежнего бытия святым отцом.
Наркоман добрался до разрезанного пополам крепкого пластикового контейнера, теперь служившего столом. Едва заметно морщась от усиливающейся боли в животе, поднялся на стол и замер, сложив руки в низу живота. Высокая и худая фигура с косой белой линией на груди не сразу привлекла к себе внимания, но вскоре ожесточенно спорящие люди один за другим замолкали и с тупым пьяным удивлением смотрели на странного истощенного мужчину с печальным лицом.
— Ты кто такой, клоун? Ох!...
Насмешливый голос захлебнулся болезненным вскриком и затих. От скорчившегося на полу детины отошел однорукий мут, чья по плечо обнаженная единственная верхняя конечность поражала гипертрофированностью жестких мускулов.
— Отец Микаил! Отец Микаил что-то хочет сказать нам!
— Заткнитесь все! Живо!
— Тишина!
— Говорите, отец! Говорите!
— Что творится, отче!
— Тихо!
— Выпейте самогончику, отец Микаил! Подкрепит силы ваши!
— Молитесь за нас, святой отец!
— Наставьте нас!
— Проповедь! Проповедь, отче! Проповедь!
— Проповедь! Проповедь! – один за другим подхватили остальные – Проповедь! ПРОПОВЕДЬ!
Многие подняли вверх руки с браскомами включенными на запись или просто трансляцию, посылая сигнал всем адресатам в списке контактов. Люди щедро тратили последние крохи кредов на то, чтобы будущие слова отца Микаила как можно шире разнеслись по темному двенадцатому сектору.
— И снова Господь подал знак нам, дети мои – тихо начал бывший священник и нынешний наркоман – Шумно, ярко и кроваво послал Он на смерть дитя свое – брата Джорджи. Такова воля Господа нашего! Воля Господа! – вскинувший голову Мика Доза окинул смыкающуюся перед ним пьяную паству суровым пронзающим взглядом пылающим праведным гневом.
— Воля Господа! – в хор завороженных голосов.
— И почему же добрый брат Джорджи познал смерть столь лютую? Почему?
— Почему, отче? Почему? – истеричный женский крик отразился от потолка и затих вдали.
— За доброту его! За проповеди его мирные, что призывали нас к терпению и смирению! Вот почему Господь обрушил гнев свой на брата Джорджи! Ибо не время сейчас смиряться и покоряться! Не время! – голос Мики набрал силу, загрохотал, зашумел – Но брат Джорджи не прислушался к словам Божьим, отринул их от себя, продолжил убеждать в том, что доброта и покорность приведут нас в рай. Не приведут! Ведь все мы знаем – благими намерениями и делами выложена дорога в пылающий ад, где души наши томиться будут вечно! Путь смирения – не наш путь! Мы должны идти другим путем! Той дорогой, что указал нам Господь! Видите ли вы дорогу, дети мои? Видите ли вы путь верный во тьме и холоде сего сектора несчастного? Видите ли вы путь?!
— Нет!
— Не видим!
— Не видим!
— Покажи нам путь, святой отец!
— Укажи! Укажи дорогу!
Все больше браскомов передавали изображение и звук. В различных уголках двенадцатого сектора загорались экраны, показывающие раскачивающуюся тощую фигуру проповедника, надрывно выкрикивающего слова наставления:
— Господь ясно дал мне знак! Указал тот единственный путь, что приведет нас всех к блаженству райскому и ангельской чистоте душевной! Пройдя дорогу до конца, мы очистимся, дети мои, очистимся полностью, души наши засверкают как эта белая лента на груди моей грешной! – ладонь Мики с размаху ударила по полотенцу, и он едва не закашлялся, но удержал позыв и продолжил страстную речь – Вот наш путь – путь очищения! Путь очищения!
— Путь очищения!
— Да-да!
— Путь очищения!
— Веди нас, отче!
— Где начало того пути?
— Везде! – выкрикнул отец Микаил, разводя руками и указывая на коридоры ведущие от приютившего его лагеря – Везде! Куда не бросите взгляд – найдете вы мерзость темную! Вот в чем наш путь – очищая скверну в доме нашем, очистим мы и самих себя! Бандиты, воры, насильники, продажное начальство не пекущееся о благе нашем – все они не больше чем мерзкая скверна с изгнившими душами, что испорчены тьмой настолько, что уже не очистит их ничто кроме адского огня! Вот куда должны мы отправить всю мерзость что так долго терзала души и тела наши, заставляла и нас пачкаться в грехе! Прямиком в ад! В ад их всех!
— В ад! В ад их всех!
— В ад тварей! В пекло!
Разгоряченные алкоголем и наркотиками люди, что впервые почувствовали слабину в мертвой хватке управления и криминала, стискивавшей их долгие десятилетия, поднимали головы и кулаки, говорили все громче, кричали все свирепей.
