Одиночный шутер (СИ) - Тимофеев Владимир (прочитать книгу .TXT) 📗
Пока я соображал-раздумывал над случившимся, маячившие невдалеке сликты снова собрались в компактную группу, а затем, образовав две шеренги, выстроились как часовые перед проходом в скале. А спустя еще пять секунд из него неожиданно выплыл...
М-да, чего-то такого я, признаюсь, и ожидал. В темнеющем на склоне проеме появилась фигура, обладающая такими же, как у людей, пропорциями. Человек, одним словом. На первый взгляд, самый обычный, не отличающийся от нас ни на йоту. И, конечно, он вовсе не плыл над землей, как его «каменнояйцевые» сотоварищи. Просто шёл. Не спеша и вразвалочку, словно отработавший норму сельский механизатор. Или закончивший смену шахтер, выдавший на гора изрядное количество ценной породы. И одет «работяга» был соответственно. Когда он подошел ближе, я рассмотрел и довольно потрепанную, похожую на телогрейку спецовку, и кирзачи на ногах, и пошитые из грубого полотна «форменные» штаны, и сдвинутую набекрень кепку... Завершала гардероб «выглядывающая» из-под расстегнутой робы тельняшка. Еще бы цигарку в зубы и монтировку – отличный бы вышел типаж для фильма о производственных буднях большого агропромышленного предприятия.
Единственное, что выпадало из образа, это перемигивающийся огоньками «браслет», застегнутый на правом запястье «артиста»...
Дойдя до меня, «шахтёр-тракторист» качнулся разок на пятках-носках, внимательно осмотрел замершего в скафандре бойца и приподнял руку с «браслетом». Огоньки на приборе замигали сильнее, потом сменили цвета с красного на зеленый и... забрало на моем шлеме отъехало вверх.
– Ну? – на чистом русслийском поинтересовался джентльмен в телогрейке. – Пошто каменяшек моих забижаете, злыдни?
– Они первыми начали, – буркнул я, неожиданно для себя стушевавшись под пристальным взглядом.
Незнакомец почесал затылок.
– Оно ить, конешна, так. Однакось... А неча на нашу делянку заласть! – отыскал он, наконец, «нужную» формулировку и, уперев руки в бока, грозно нахмурился. – Ходють тут всякие, убирайся потом за кажным.
Не знаю, что за причина, но меня не оставляло ощущение какой-то неправильности происходящего. Странный абориген явно играл. Играл на публику. Изображал мало чего повидавшего жителя захолустья, шумно сопел, нарочно коверкал слова и фразы, прикидываясь простачком из глубинки. Старался казаться, а не быть. Выпендривался, одним словом. То ли передо мной, то ли перед моими спутниками.
– А ить сколько-то вас?! Ажно четверо! – заудивлялся вдруг «собеседник», заглядывая мне за спину. – Ухти-ты-пухти, девки! Цельная пара. Кажись, симпатишные.
Он показушно осклабился и снова посмотрел на меня.
– Звать-то тебя как величать, мил человек?
Я не ответил.
– Шо? Не хошь говорить? Типа, ента... релихия не позволяить? – хихикнул мой оппонент. – Ну да и ладноть, невелика бяда. Буду тады звать тя... Во! Звать тебя буду Дюхой.
– Почему Дюхой? – невольно вырвалось у меня.
– Да был тут один. Его ить Дюхой и кликали, – мотнул головой «сликтов пастух». – Похожи вы с ним. Ну, прямо как два огурца с грядки. Положь рядком, ить и не знаешь, какой по-первости схрумкать.
– А что с ним случилось? – спросил я, насторожившись.
– Сгинул, – пожал плечами «абориген». – Ушел, стало быть, смыслу жизни искать и не вернулси. Такие вот фрукты-яблочки, ухти-ты-пухти.
Он вновь почесал затылок, после чего вздохнул, поморщился и, словно бы жалуясь на судьбу, пояснил:
– Дурная нонеча молодежь. Всё-то им не сидится, всё бы им шастать незнамо где...
– Как мне к вам обращаться? – перебил я его.
– Ко мне-то? – удивленно переспросил собеседник. – Дык, дядюшка Мортимер, как же еще? Меня тут все знають.
– Все – это кто?
– Не твоего ума дело, – окрысился внезапно «артист». – И вообще. Шо я тут с вами беседы беседую? В утиль вас свезти и всего делов...
Сказал и хитро прищурился:
– Али не стоит покедось? Как думаешь, Дюх? Сгодитесь вы мне али нет?
– Думаю, что сгодимся, – пробормотал я, живо представив себе упомянутый Мортимером «утиль». Знакомиться с местным «предприятием вторсырья» у меня лично желания не возникало.
– Ну вот и ладноть, – потёр руки новоявленный «дядюшка». – Значицца, ко мне потудычим. А уж там и скумекаем, что и почём...
Огоньки на его браслете опять замигали, и в ту же секунду я вдруг почувствовал, как псевдомышцы скафандра снова наполняются силой. Одна незадача: сила мне, к сожалению, не подчинялась. Экзоскеклет теперь повторял движения другого «хозяина».
– Пошли что ль, болезные? – махнул нам рукой «дядюшка Мортимер», потом развернулся к скалам и, безбожно фальшивя, затянул на ходу. – По тундре, по железной дороге, где мчится курьерский Воркута-Ленинград...
* * *
Долину мы покидали колонной. Возглавлял ее дядюшка Мортимер, следом за ним, словно привязанные, плыли два сликта. Далее двигались Лена, Игорь и Корни, затем – снова два сликта, после них я. Остальные «яйцеобразные» вытянулись вереницей за мной. Обычным зрением я их видеть не мог, зато в «магическом» различал всех. Каждый из представителей условно-разумных обладал некой «аурой», не слишком большой, но все же заметной – вырабатываемое каменными шарами гравитационное поле отсвечивало сиренево-синим, в отличие от привычного мне электромагнитного «оранжевого». Браслет на руке Мортимера этим оранжевым буквально пылал. Тонкие нити, фактически поводки, тянулись от работающего прибора к нашим скафандрам. Мы же вышагивали как роботы. Механически переставляли конечности, не в силах перехватить управление.
Синеговские инженеры всегда уверяли, что управлять боевым скафандром извне по определению невозможно. Забугорные коллеги это мнение активно поддерживали. Однако, как выяснилось, заблуждались и те, и другие. Видимо, просто ни разу не сталкивались с научными достижениями иных миров. Обидно, конечно, но что поделаешь. Практика, как известно, критерий истины. Экспериментально подтвержденные данные могут убить любую теорию, даже самую забубенистую и красивую. А всякого рода научный «патриотизм» только усугубляет проблему, превращая все прежние достижения в застывшие догмы. И наш случай это хорошо подтверждал. Нельзя было даже выбраться из скафандра – заблокированная автоматика этого не позволяла. Всё, что мы нынче могли, это изображать караван верблюдов, бредущих за вожаком.
Проход между скал оказался узким: в самом широком месте двое разойдутся с трудом. С другой стороны, долго по нему идти не пришлось. Уже через двадцать минут мы выбрались из холмов на тянущуюся до горизонта равнину. Горизонт терялся в тумане и сумерках. Видимость составляла около километра – побольше, чем рядом с порталом, но гораздо меньше, чем в солнечный день родного для нас мира.
Пока шли, я с интересом осматривался. Вокруг расстилалась каменистая пустошь, мало чем отличающаяся от той, что была наверху. Трудно представить, как можно жить в таком мире. Флоры и фауны нет, только песок и камни. Хотя, если спуститься с этого плоскогорья, картина, возможно, изменится. Появятся трава и деревья, озера и реки, звери, рептилии, птицы. В конце концов, должны же чем-то питаться живущие здесь люди.
– Для каменяшек тут настоящий курорт, – напомнил о себе дядюшка Мортимер, словно бы отвечая на мои мысли-вопросы. – Ископаемых море. Жилы выходят прямо к поверхности. Ешь – не хочу.
«Ага. Выходит, сликты питаются горной породой. Ну что ж, в общем и целом, логично. Они же из кремнийорганики, и, значит, какие-нибудь колчеданы-бокситы для них как пирожные для людей. Десерт, одним словом».
– Я-то песок не жру, – продолжил тем временем Мортимер, переместившись назад и правее и вышагивая сейчас рядом со мной. – А вот сликтикам без этого никуда. Употребляют кварциты как соль. Без них им любой минерал преснятина.
– А сами вы что едите? – поинтересовался я для проформы.
– Как это что? – недоуменно переспросил «дядюшка». – То же, что и все люди. Варёное, жареное, печёное. Картошечку, мясо, мочёные яблоки уважаю, капустку квашеную...
