Оборотни - Джонс Стивен (книги без сокращений TXT) 📗

— Сколько сверхъестественной чуши, однако, в головах жителей гор, — резко отозвался Лекутр. — Легенда о человеке-волке стара как сами горы, — добавил он, повернувшись ко мне.

— Что-то в этом, может, и есть, — сказал кто-то, сидевший на дальнем конце стола. — История о человеке, способном превращаться в волка, чтобы убить свою жертву, а затем снова превращаться в человека, берет начало в стародавние времена.

— Как и многие другие вещи, — возразил Лекутр, его лицо пылало от негодования. — Но это не значит, что мы обязаны верить в то, что минотавры и поныне бегают по земле.

— Да, но как ты можешь объяснить подобную смышленость животного? — обезоруживающе спросил Джекил. — И как насчет висячего замка в «Папе Гремиллионе»?

Мэр потер подбородок, прежде чем осушить свой бокал.

— Не подлежит сомнению, мы имеем дело с чем-то очень серьезным и дьявольски умным, — ответил он. — Но я не допускаю мысли о сверхъестественном. Нам есть о чем подумать сейчас и без того.

Никто из присутствующих не был готов спорить с ним о необходимости сконцентрироваться на одном вопросе. И все же ситуация постепенно только ухудшалась. Несколько солдат, находившихся в горах на зимних маневрах, приезжали к нам ненадолго, они помогали посетителям кафе добраться до дому, сопровождали детей, куда бы те ни пошли. В этот период не случилось ничего примечательного. Лишь изредка кто-нибудь из молодых военнослужащих стрелял из своих винтовок по полумраку, беспокоя тем самым округу. Когда же на горы спустилась непогода, заблокировав перевал, милиция, конечно, оказалась отрезанной от нашей деревни. Мы остались предоставленными самим себе.

Первые смерти произошли в марте, с установлением теплой погоды. Тогда Рене Фоссе, двенадцатилетний школьник, был найден с перегрызенным горлом в нескольких ярдах от входа в хлев. Он направлялся, чтобы проверить, все ли в порядке со скотом. Смерти двух маленьких сестричек на той же неделе привели к тому, что в деревне воцарился ужас. Во всех случаях были обнаружены волчьи следы, однако эта тварь была дьявольски умна, как ранее заметил мэр. Несмотря на прочесывание предгорий большой поисковой группой, при поддержке милиции, не удалось обнаружить ничего нового: следы всегда терялись у ручья, и мы так и не нашли место, где волк вновь ступал на твердую землю.

За все это время так никто и не видел зверя, и это лишь подкрепляло легенду об оборотне, легенду, за которую ухватилась сначала региональная, а потом и национальная пресса. Орды журналистов приезжали к нам со своими операторами, в деревне опросили всех и каждого, из небытия вытащили старинные горести, и все улики, которые могли бы указать на местонахождение зверя, вскоре были затоптаны ботинками сотен зевак.

Затем в конце марта или начале апреля, незадолго до того, как снег должен был сойти, мы получили сообщение о том, что на этот раз нападению подвергся взрослый человек. Это был мужчина по имени Шарль Бадуа, механик из единственного в деревне гаража, который жил в одном из маленьких домиков на окраине. Зверь прыгнул ему на спину с насыпи, когда тот пешком возвращался с работы, и вырвал кусок мяса из его шеи. Бадуа отбивался с огромным мужеством; к счастью для него, в руках он держал ящик с инструментами, и, будучи довольно крупным человеком, он перекинул ящик через голову со всей силой отчаяния — волк прекратил атаку и сбежал.

Обмотанный бинтами и накачанный коньяком, Бадуа прилег на кровать в доме доктора и поведал свою историю. Лекутр быстро организовал одну из самых больших поисковых групп, и на этот раз я разрешил Эндрю присоединиться к нам при условии, что он будет держаться поблизости и у него не будет огнестрельного оружия. Два дородных жандарма из police de la route [32]были переведены к нам в деревню и значительно усилили нашу поисковую группу.

Вырвав кусок мяса из шеи Бадуа, волк, по всей видимости, остановился съесть его в нескольких ярдах от места нападения, где мы и обнаружили следы крови и взрыхленный снег в соседних кустах.

— Наглая тварь! — мрачно процедил Лекутр, в то время как мы поспешили продолжить поиски, двигаясь по четко отпечатавшемуся на снегу следу. Но внезапно следы отклонились от знакомого направления и стали подниматься на соседний холм.

— Должно быть, волк раззадорил свой аппетит и решил найти еще одну жертву на другом конце деревни, — сказал я.

Лекутр кивнул.

С трудом преодолевая толстый слой снега и ориентируясь по довольно отчетливым следам волка, мы взобрались на холм минут за двадцать. Треск веток мы все услышали одновременно. Эндрю взволнованно вскрикнул, и в тот же миг волк выпрыгнул из-за елей, росших примерно в пятидесяти метрах выше по склону. Несколько винтовок поочередно выпустили пули, и клубы потревоженного выстрелами снега взвились над огромным серым животным. Один из выстрелов, вероятно, достиг цели, поскольку волк взвыл от боли и, хромая, скрылся за деревьями.

Воодушевленные, мы бросились за ним. Я высказал предположение, что один из нас ранил волка в переднюю лапу. Лекутр и жандармы думали так же. Но по прошествии получаса, когда кровавые следы стали почти незаметными, а затем и вовсе исчезли на берегу ручья, нам снова пришлось прекратить наши поиски.

На следующее утро Эндрю был бледен от пережитого шока. Я пошел в деревню обсудить происшедшее, а когда вернулся, обнаружил его неподвижно лежащим в своей постели. На его правой руке была повязка.

— Не сердись, пап, — сказал он. — Я повредил пальцы, когда рубил дрова. Ничего серьезного.

— Ты был у доктора Лемэра? — спросил я взволнованно.

— Да, — заверил меня Эндрю, — и он сказал, что беспокоиться не о чем. Просто это чуть больнее, чем любая другая рана.

— Рад слышать это, мой мальчик. Но ты и впрямь должен быть более осторожным.

По правде говоря, я был обеспокоен сильнее, чем старался показать, но за ужином кровь снова прилила к щекам Эндрю и он поел с присущим ему аппетитом. К тому времени, когда взвинченное состояние нервов односельчан достигло предельной точки, сложившаяся ситуация полностью завладела моим сознанием. Не то чтобы я винил их, ведь сейчас, в вечернее время, я нервничал ничуть не меньше, чем любой из жителей нашей деревни, и это несмотря на тяжелый маузер, который я держал в ящике прикроватной тумбочки. Мэр приказал снабдить оружием всех дееспособных взрослых мужчин. Подобно ему, я не принимал теории об оборотне, которую многие жители нашей деревни открыто поддерживали, но был вынужден допустить, что существует немало ужасных и необъяснимых вещей, связанных с этой страшной серией происшествий.

Шея бедняги Бадуа заживала довольно долго, и его пришлось перевезти в городской госпиталь, что находится в пятидесяти километрах от нас. Но, как это ни удивительно, позже мы проследовали за его гробом на местное кладбище, это были последние в череде душераздирающих похорон. Мы надеялись, что одолели волка, ранив его в последней схватке, и что теперь он скроется высоко в горах. Однако этого не случилось.

Спустя два дня зверь вновь напал на деревню. Лишь ему одному известно, как ему удалось спрятаться в дровяном сарае, практически в самом центре деревни. Его наглость была такова, что он, вероятно, оставался там весь день. Едва наступил вечер, несчастная старая женщина, хозяйка соседнего дома, вышла за дровами для печи. Открыв дверь во внутренний двор в полутьме, она подверглась нападению волка, перегрызшего ей горло с первой попытки. Женщина умерла тут же. Зверь, не столь уж сильно обеспокоенный полученными три дня назад ранами, оттащил ее тело на задний двор, где и принялся за еду. И все же группа стрелков была собрана не настолько быстро, чтобы застать волка на месте преступления.

Когда мы с Эндрю добрались до места происшествия, Лекутр спорил с суеверными односельчанами.

— Говорю вам, разве животному под силу сделать такое? — произнес бесстрастный и почтенный житель деревни с моржовыми усами после того, как вопрос закрытого сарая был объяснен. — C'est le loup-garou! [33]