Изумрудные глаза - Моран Дэниел (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Мальчик, словно робот, бродил по комнате. Прикидывал, стоит ли брать ту или иную вещь, а в голове постукивало одно и то же: зачем тебе это, зачем то? По большей части, он соглашался – это ни к чему и это. Из всего компьютерного оборудования решил взять с собой только копроцессор, помогавший создавать Образ, и следящее устройство, то есть полушлем-маску, и электроды. У доктора Монтинье он найдет все остальное, недаром у нее на виске виднеется пломба инскина. Кто-кто, а он отлично понимал, что это означает.
В комнату заглянула Дженни, оглядела вещи – их у Трента набралось немного. Скоро она вернулась с небольшим дорожным чемоданчиком.
Собравшись, Трент застыл посредине комнаты, оцепенело разглядывая темноту за окном. Силился вспомнить, может, он что-то забыл или что-то еще необходимо сделать. Он, не раздумывая, взялся бы за любую работу, которую ему предложили бы в Комплексе, только бы не спешить, остаться здесь подольше. Парень он был крепкий, по крайней мере сам считал себя таковым. Глупости! Ему скажут – тебе надо учиться. Скажут, ты наш, приходи сюда в любое время. Хватит об этом. Все сделано, пора! Почему же тогда подрагивают коленки и он боится подойти к двери? В любую другую сторону – пожалуйста, только не к порогу.
Долго еще прикажете ждать?
Он неожиданно, где стоял, там и сел на пол. Словно сложился, принял позу лотоса, подвернул под себя ноги, корпус поместил на пятки, принялся дышать глубоко, шумно.
Скоро глаза его закрылись. Так и решил переждать ночь.
Утром он налегке отправится в путешествие.
В путешествие длиной в жизнь. Это будет длинный забег, или, иначе, Большие гонки.
Карл сидел посередине своей огромной постели. Задался вопросом, где сейчас Дженни, сам же ответил – наверное, с детьми. Многие из них не могли заснуть, их мучили страхи.
Какие?
Всякие. Ему они были хорошо известны, сам прошел через это.
Он откинулся на кровати, устроился на спине и отпил дымчатое виски. Хотелось заглушить боль, пожиравшую его изнутри. Внешний мир тоже не испытывал к нему особой благосклонности, он никогда не ходил в любимчиках у фортуны. Как говорится, воевал на два фронта – против внешних врагов и против самого себя. Против собственной тайны, добраться до которой было нелегко, а может, и невозможно.
Отличное пойло, это виски! Пьянеешь моментально, а ясности мысли не теряешь. Чувствуешь необыкновенный подъем, мозги работают как часы, и в то же время голова кругом. Он допил, посмотрел на пустой стакан, и ему вдруг стало горько и противно на душе. Он за кричал. Завыл, размазывая слезы по лицу.
Завыл в первый раз после смерти Шаны де Ностри.
Всю ночь Малко, Сюзанна и Джонни провели в спальне Калхари. Болтали о том о сем. Джонни никак не мог заснуть. У Малко и Сюзанны все случившееся в Комплексе тоже отбило всякую охоту уединяться. Состояние Джонни беспокоило Малко – тот всю ночь вел себя странно, был напряжен. Они беседовали о политике, о финансовом положении «Калхари лимитед». Джонни рассказал им о «ламборджини», приобретенном Энди. Признался, что сам испытывает искушение купить что-нибудь подобное. Не договорив фразу до конца, он замер, крупная, сильная дрожь пробежала по его телу.
Малко некоторое время молча наблюдал за ним.
– Что с тобой происходит?
Тот не ответил. Справившись с ознобом, Джонни поднялся, принялся беспокойно расхаживать по комнате. Такое впечатление, будто его заперли в клетку. Более-менее успокоившись, он остановился напротив Малко и отер пот со лба.
– Боже, не могу отделаться от ощущения, что он умер.
Сюзанна накрутила на палец прядь волос, поднесла их к глазам и, разглядывая локон, тихо призналась:
– Джонни, это неизбежно.
– Что неизбежно? – удивленно переспросил Малко.
– То, что случилось с Трентом. Он всего лишь первый из двухсот сорока.
Мэнди Кастанаверас стремглав мчалась по темному коридору. Слезы текли по лицу. Оказавшись одна, в полном мраке, она заревела в полный голос. Дженни поймала ее, прижала к себе, тоже зарыдала. Так они и стояли, обнявшись, маленькая девочка и взрослая женщина.
– Это мне приснилось, Дженни? Я... – Она не смогла закончить фразу вслух, перешла на ментальный шепот:
Я так испугалась.
Слезы иссякли, она немного успокоилась.
Это не сон, Дженни?
Нет. Это не сон.
Как больно.
Я знаю.
7
В центре Комплекса, в окружении корпусов, находился незаметный с улицы садик. Глядя с улицы, трудно было догадаться, что за блистающим монокристаллом ярусов может располагаться такой уютный островок живой природы. Даже самые высокие деревья не могли поспорить с той высотой, на которую вздымались этажи Комплекса.
Комнаты с окнами, выходившими в сторону садика, были переоборудованы в спальни для детей. Теперь с балконов, кольцом окружавших оба яруса, открывался чудесный вид. Солнечный свет только в самый полдень мог заглянуть в садик, поэтому, чтобы добавить освещения, на стенах укрепили лампы, чье сияние придавало зеленому уголку сказочное очарование. Они зажигались утром и вечером, а зимой горели целыми днями. Здесь же, в садике был устроен достаточно просторный бассейн, куда из искусно оформленного родника стекала вода. Из бассейна тоже вытекал ручей, пробегающий по саду и исчезающий в его дальней оконечности. Все вокруг было намеренно приведено в первозданный, буйный вид, даже выделявшиеся на ковре из клевера и полевых трав искусно оформленные клумбы, где росли розы, орхидеи и фиалки. Здесь были рассажены особые сорта вишен, полученные в геноинженерных лабораториях. Они цвели круглый год, и легкий ветерок осыпал на траву бело-розовые лепестки.
Была середина июня.
Малко и Карл, расположившиеся около бассейна под одной из ламп искусственного освещения, подремывали в легких шезлонгах. В воде плескалось полдесятка детей.
Из здания вышел Джерри Маккан и направился к бассейну. Карл усмехнулся: неужели тоже решил искупаться? Нет, свернул к ним. Следующей мыслью Карла– он обдумывал ее с ленцой, поглядывая в сторону приближавшегося репортера, – было приятное удивление. Как быстро и толково более двух сотен детей сумели сорганизоваться и устроить очередность. В бассейне никогда не было толкучки, каждый прекрасно знал свое время.
Здесь было о чем задуматься. В последние недели Кастанаверас обратил внимание, что дети никогда не спорят друг с другом.
Интересно почему? Он закрыл глаза, а когда открыл, обнаружил, что рядом в шезлонге устроился Джерри. Карл даже не услышал, как тот подошел.
Кастанаверас вновь прикрыл веки.
– Привет, Джерри.
– Привет. Мои издатели выразили желание взять у тебя интервью.
Карл вздохнул и вместо ответа отпил из высокого стакана глоток «гудби».
– Они будут очень признательны, если ты согласишься на встречу не позднее конца этой недели, – уточнил Джерри.
– Нет.
– Карл, это очень важно.
– Нет. У меня отпуск.
Исключая Джерри, Кастанаверас был единственным человеком в садике, одежда которого состояла из голубых шорт. Все остальные были обнажены.
– В чем проблема, Джерри? – не открывая глаз, спросил Мал ко.
– "Дорога и полет" подготовила материал о «Чандлер индастриз». Он появился вчерашним утром. Там помещена голограмма торгового представительства в Роче-стере, на заднем плане изображены я и Карл. Один из моих издателей на грани вступления в «Общество любителей быстрой езды», однако до сих пор не может отважиться на это. Редактор увидал картинку и, к сожалению, сразу узнал меня.
Карл неторопливо сел в шезлонге:
– Ну и что? Не меня же.
– В том-то и дело, что и тебя тоже.
– И что из того?
– Теперь издатели насели на меня: сделай интервью с Кастанаверасом, раз ты с ним в такой дружбе, что он берет тебя покупать аэрокар.
– Понятно, журналистский кодекс. Я же предупреждал, ты не имеешь права что-либо писать обо мне без моего согласия. – Карл взял один из пузырьков, разбросанных возле своего сиденья, и протянул гостю. – Пей до дна и попытайся расслабиться. Ты, Джерри, самый беспокойный из моих детей.
