Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Ну, что, любезный, давай поговорим про твои шашни с господами из Земгора. Кто тебе муку продавал, по какой цене, что приказывал за это сделать? Про то, что слухи ты должен распускать, мы уже знаем… А вот откуда у тебя на складе за мешками с мукой двадцать винтовок, завернутых в рогожу, оказались, а?..
*
Освещенные окна квартиры на первом этаже одного из домов на Литейном рассеивали вечерние сиреневые сумерки, откидывая причудливые тени заиндевевших деревьев на мостовую. Если бы в этот момент какой-нибудь ушлый всезнайка-репортер заглянул в окно, то, без сомнения узнал бы собравшихся. В удобных креслах и на диване расположились известные думские деятели — Павел Николаевич Милюков, князь Георгий Евгеньевич Львов, Николай Виссарионович Некрасов, Александр Иванович Коновалов и Иван Николаевич Ефремов. Исключение составлял только Михаил Иванович Терещенко, известный издатель, театрал, балетоман, коллекционер и близкий друг таких звезд российского бомонда, как Федор Шаляпин и Александр Блок.
Сидевшие в гостиной были давно знакомы не только по совместной деятельности в Думе, но и по многолетнему общению на заседаниях «вольных братьев с циркулями и угольниками в руках», поэтому могли позволить себе некоторую фамильярность в общении.
— … Александр Федорович мне телефонировал, что уже не приедет. Виной тому очередной приступ почечной колики…
— Он что-то просил передать на словах? — Поинтересовался господин лет сорока, автоматически разглаживая свои залихватские «гусарские» усы.
— Он просил передать Вам, Николай Виссарионович, что у него всё в порядке. Сейчас он тесно общается с Чхеидзе насчет предстоящих событий.
— Ну, что ж, надеюсь, они смогут найти взаимопонимание. — Подал голос невзрачный тонкогубый человек с неприятным пристальным взглядом.
— Вы же знаете, Михаил Иванович, они нашли его уже давно, еще со времен основания «Великого Востока». — Улыбнулся Николай Виссарионович. — Оба — члены Верховного Совета ложи. Практически — единомышленники.
— Насколько я понимаю, господа, речь опять идет о республике? — Вступил в разговор еще один присутствующий, седой господин, внешне похожий на старенького провинциального доктора.
— Да, Павел Николаевич, именно так…
— Но ведь первоначально планировалось, что будет просто принята Конституция и создан цивилизованный парламент, который и возьмет на себя всю полноту власти, оставив царю представительские функции… Подобное разделение полномочий в Британии действует уже сколько веков и доказало свою эффективность! И не забывайте, что тёмное и забитое крестьянство у нас до сих пор считает царскую власть единственно возможной! Они вас не поймут!..
— Павел Николаевич, я понимаю, что Вы, как лидер конституционно-демократической партии, отстаиваете свои взгляды, но ведь у всех нас перед глазами пример Великого князя Михаила. Того самого, которого покойный Гучков прочил в Регенты при цесаревиче Алексее, ошибочно полагая, что сможет им вертеть, как пожелает. А в результате безвольный подкаблучник этой своей графини Брасовой в одночасье превратился в энергичного и достаточно жёсткого правителя. С которым мы никак не можем найти общий язык. — Михаил Иванович устало потирает переносицу. — Откуда такая метаморфоза?..
— Профессор Ключевский, преподававший тогда еще наследнику Георгию историю, как-то обмолвился, что Николай — послушный мальчик, а Михаил — умный. — Протирая пенсне платком, подал голос еще один участник встречи, грузноватый немолодой господин с седоватой бородой и такого же цвета шевелюрой.
— Иван Николаевич, курс общей истории и государственные дела — это абсолютно разные вещи! — Возмущается в ответ его сверстник с коротко постриженной бородкой и пышными черными усами. — Он ведет себя, как какой-то средневековый сатрап, абсолютно не прислушиваясь к мнению общества! Вы слышали про его последний указ? Служащим Земгора запрещено носить погоны и оружие! В Петрограде уже было несколько случаев, когда людей останавливали на улице, срывали погоны, отбирали кортики!..
— Ваше сиятельство, Георгий Евгеньевич, мы все знаем, как Вы болеете душой за свою организацию. — С некоторой иронией ему отвечает «гусар» Николай Виссарионович. — Но Ваши подчиненные давно уже стали притчей во языцех за свою неумеренную склонность к стяжательству. Смею только надеяться, что свою часть работы они исполнят как надо. А что же касается Регента Михаила Александровича… Как я понял, портрет своего предка он в подарок получил и никаких выводов из этого не сделал… Значит, нам нужен новый Регент. А республиканский вопрос будет запасным, Павел Николаевич. На случай, если и во второй раз всё пойдет не так…
— Насколько я понимаю, следующие по очереди — Владимировичи. И Кирилл, как старший… Регент Российской империи Великий князь Кирилл Владимирович… — Задумчиво произносит вслух «старенький доктор» Павел Николаевич. — Этот вариант усиленно проталкивал Родзянко. Что ж, можно будет поздравить Михаила Владимировича, хоть он мне и не симпатичен… И каким же образом вы… мы это сделаем, чтобы не взбудоражить общество?
— Всё достаточно просто, Павел Николаевич. — Вступает в разговор доселе молчавший господин лет сорока. Высокомерно улыбаясь и поблескивая стеклами своего пенсне, он продолжает. — Нам уже не надо, как планировал Гучков, останавливать императорский поезд и требовать манифест об отречении и назначении Регента, Николай II всё сделал сам, начало положено. Нашему протеже остаётся только поднять верные присяге войска на защиту наследника, которого Михаил собирается сместить под предлогом болезни и посадить на трон своего сына, самозванца Георгия. Благодарный за спасение цесаревича император отменит свой указ и назначит Регентом Великого князя Кирилла. Все действия будут происходить в Петрограде и Царском селе…
— Стало быть, теперь у Ломоносова и Бубликова только одна задача — не дать захватить управление железными дорогами и дирижировать поставками продовольствия в столицу?
— А, простите, Михаил Иванович, кто и зачем будет захватывать вокзалы?..
— Войска, лично преданные нынешнему Регенту. И те, кого он сможет убедить встать на свою сторону, Александр Иванович. — Вежливо объясняет неприметный «высокомерному пенсне».
— И много Вы таких знаете?
— Хочу напомнить, что помимо финансовых вопросов я занимаюсь еще и связями с военными. Авторитет и популярность Михаила в войсках достаточно высоки. Кроме того, в Москве сейчас квартирует Особый корпус генерала Келлера. Последний признан всеми не просто монархистом, а фанатичным приверженцем именно этой ветви Романовых. Поэтому железные дороги должны быть у нас под контролем, чтобы в случае выступления этого корпуса раздробить его по эшелонам и разогнать по тупикам, где их легче будет разоружить. И, между прочим, в Петрограде, точнее, в Ораниенбаумской Офицерской стрелковой школе находится рота из батальона капитана Гурова, сам он, кстати, тоже здесь.
— Сто пятьдесят, или пусть даже двести человек не могут повлиять ни на что. В Петроградском гарнизоне около ста тысяч солдат. Пусть не всех выведут на улицы, но даже половина, даже треть… Тридцать тысяч и двести — цифры несопоставимые!.. Кроме того главные события будут происходить в Александровском дворце, так что достаточно будет выставить заслон со стороны Ораниенбаума. — Торжествует Александр Иванович.
— А что будет с нынешним Регентом? Вы решили, как его нейтрализовать? — Один из собеседников решает перейти к рассмотрению другого вопроса.
— Только в общих чертах, Иван Николаевич, только в общих чертах. Я думаю, что найдутся патриотически настроенные офицеры, которые согласятся остановить узурпатора.
— И у Вас уже есть такие на примете? — Названный господин, наверное, в силу своего возраста допытывается до всяких мелочей.
— Нет. Но я думаю, что таковые найдутся у Великого князя Кирилла. Если, конечно, он хочет стать Регентом, а затем и Императором…
— А как отнесутся к этому событию наши союзники? — Поднимает вопрос сиятельный Георгий Евгеньевич.
