Звёздные Войны. Изгой-Один. Истории - Фрид Александр (список книг TXT) 📗
Кассиан, который ее предал.
Когда она догадалась? Когда они мчались по платформе? Когда небо прорезали первые истребители?
Впрочем, не важно. С годами у Джин выработалось определенное восприятие предательства. Она научилась почти не реагировать на него: такова уж цена привольной жизни среди убийц и воров.
Отчего же она ожидала большего от Восстания?
— Ты соврал, — сказала Джин Андору.
Капитан поморщился, словно ожидал и страшился этого упрека.
— У тебя шок, — произнес он, поворачиваясь к ней и глядя прямо в глаза. Негодяй пытался подавить ее.
— Ты с самого начала хотел убить моего отца.
Андор тут же огрызнулся:
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Не отпирайся, — оборвала его Джин и медленно повторила: — Ты с самого начала хотел убить моего отца.
Галена, в конце концов оказавшегося ни героем, ни предателем, а всего лишь слабым человеком, которого ей так и не довелось узнать. Джин ухватилась за чувство, которое переполняло ее при этой мысли, и превратила боль в прочное, острое оружие. Подобная метаморфоза была для нее не в новинку.
Бодхи уставился на Кассиана со страдальческим видом, но, как и сам разведчик, не удивился брошенному обвинению. Джин лишь заострила внимание на том, чему пилот предпочитал не верить. А Бейз смотрел на повстанца с тем же презрением, которого удостоились мертвые штурмовики на Джеде.
Чиррут сидел, опустив голову, и Джин предположила, что он молится.
— У тебя шок, — повторил Кассиан. — Ты ищешь, на ком сорваться. Я уже с таким сталкивался…
Джин язвительно ухмыльнулась и вскочила с места, выплевывая слова:
— Ну еще бы! — Она ткнула пальцем в сторону остальных. — Да все уже в курсе. Ты соврал, зачем мы сюда прилетели, и продолжал врать, когда собрался пойти на разведку один. Истребители Альянса появились на Иду не случайно.
Джин не стремилась вывести Кассиана на признание, она закидывала его упреками, словно дротиками, чтобы позлорадствовать и понаблюдать, как он юлит и уходит от темы, лишь бы не смотреть правде в глаза.
— Ты, наверное, врешь с самого начала. Мой отец был для тебя всего лишь мишенью.
В повисшей тишине было слышно, как с одежды на палубу капает вода. Когда капитан все-таки подал голос, речь его была размеренной и отчетливой, хотя самого Андора трясло.
— Твой отец был у меня как на ладони, и я мог преспокойно нажать на спуск. Я нажал?
Разведчик резко развернулся к Чирруту с Бейзом, прожег взглядом пилота:
— Нажал?
Все промолчали. Иного Джин от них и не ожидала.
От холода у девушки зуб на зуб не попадал, но она все равно продолжила свои нападки на повстанца, черпая силы в собственном негодовании.
— Это ничего не меняет! Мой отец мог дать показания, а ты его подставил. Он погиб под бомбами твоего Альянса!
Джин была права. Она пыталась найти удовлетворение в своей правоте, но не тут-то было. В темной пещере в глубине ее души это было невозможно.
— У меня был приказ! И я его нарушил! — От невозмутимого разведчика не осталось и следа. Его лицо перекосило от неприкрытой злобы. — Но где тебе понять.
— Приказ? Ты же знал, что он преступный! — В памяти Джин всплыл момент, когда Со Геррера поручил ей, четырнадцатилетней девчонке, персональное задание. Но, отмахнувшись от болезненного воспоминания, девушка постаралась подобрать очередную колкость, которую сможет вонзить Андору прямо в сердце. — Да ты ничем не лучше штурмовика!
Но Кассиан больше не отступал перед ней, стойко встречая обвинения. Он подошел к Джин и, встав с ней чуть ли не нос к носу, процедил на повышенных тонах:
— Кто ты, чтобы судить? Не всем доступна роскошь решать, когда и где проявлять широту души. — Он оскалился, словно в ответ на ухмылку Джин. — Что, внезапно Восстание перестало быть пустым звуком? Теперь, когда ТЫ окунулась в него и тебе больше некуда податься?
Капитан воздел сжатую руку. Девушка приготовилась дать отпор, но Кассиан так же быстро опустил кулак.
— Некоторые живут Восстанием, — продолжил он. — Я воюю с шести лет. Не ты одна потеряла все, что тебе дорого. — Дыхание срывалось, но слова оставались четкими и взвешенными. — Только мы решили не сдаваться.
Джин не сводила взгляда с человека, который ее предал.
«Ты соврал, — хотелось снова бросить ему в лицо. — Ты с самого начала собирался убить моего отца».
Но холод уже пробрал до костей, постепенно добираясь до мозга.
— Красивыми речами тебе не оправдаться, — проговорила Джин.
— Мне и не нужно, — отрезал Кассиан.
Ни один из них не отвел взгляда. Так они и стояли, глядя глаза в глаза, пока холод и темнота не подорвали решимость девушки, пока ее верное оружие в виде колких слов не иссякло. Можно было напоследок ткнуть Андора кулаком под ребра, потом коленом в живот и полюбоваться, как он растянется на полу.
Но это не заставит его вымаливать прощение за убийство Галена и не придаст веса ее упрекам.
Поэтому Джин просто отвернулась.
— Летим на Явин-четыре! — крикнул повстанец в сторону кабины. — Сообщи, что мы идем на трофейном корабле.
Джин заметила краем глаза, как разведчик вихрем развернулся, смерив взглядом трех остальных пассажиров.
— У кого еще претензии?
Никто не ответил. Да и что тут скажешь?
Вы должны были предупредить меня, — сказала Мон Мотма, но в ее голосе не было раздражения.
Она стояла у широкой прорези окна в своем кабинете, за которым простирались бесконечные джунгли. Классическую старину всей композиции нарушала брезентовая занавесь, служившая защитой во время ливней. Дрейвен сидел, на привычном месте возле ее стола, периодически поглядывая на часы на встроенном пульте.
— Ситуацию это бы уже не спасло, — ответил генерал. В голосе сквозила горечь, но адресована она была не хозяйке кабинета. — Мы слишком поздно узнали о Джеде. Что же касается Галена Эрсо, то, когда мы потеряли связь с капитаном Андором, посчитав его погибшим, пришлось на ходу менять планы. Не эвакуировать, а ликвидировать.
Он лгал, но Мон Мотме не обязательно знать, что убийство Эрсо планировалось с самого начала. Дрейвен был готов отстаивать принятые им решения, однако вот-вот должно грянуть что-то масштабное, и сейчас было не время раскачивать лодку.
— Откуда вы знаете, что спасло бы, а что нет? — Она развернулась, огорченно нахмурившись. — Генерал, вы не представляете, чем мне пришлось заниматься последние несколько дней. Как только до нас дошли первые слухи о разрушителе планет, я всеми мыслимыми способами воздействовала на союзников в Сенате, чтобы на голосование вынесли декларацию о демилитаризации Империи и перемирии с Альянсом повстанцев.
Дрейвен этого не знал, хотя Мон Мотма давно задумала декларацию в долгосрочной перспективе. А ведь ему следовало быть в курсе. Вне сомнения, эта промашка оказалась унизительным напоминанием о недоработках Разведслужбы Альянса.
Мон Мотма продолжила:
— Я могла бы сыграть на неопределенности. Слухи о возможном завершении постройки через несколько месяцев или лет могли бы склонить голосующих на нашу сторону. Показания Галена о мощи и предназначении этого оружия сыграли бы нам на руку. Но теперь…
Она вздохнула и села на подоконник, расправив подол белого платья.
— Уже построен разрушитель планет, готовый к введению в строй, а Альянсу нечего противопоставить? Если я раскрою эту информацию, половина сенаторов нам не поверит, а остальные ударятся в панику, которую я не смогу контролировать.
Дрейвен обдумал сказанное, отметив моменты, которые нужно изучить подробнее, и честно постаравшись отделить упреки, адресованные лично ему, от общих слов разочарования.
— Вы не собираетесь, — осторожно закинул он удочку, — отказаться от политического разрешения конфликта?
— Ни за что, — раздался тихий ответ. — Но возможно, мира придется ждать несколько дольше.
Генерал отрывисто рассмеялся и тут же пожалел об этом. На лице Мон Мотмы появилась столь редкая самоуничижительная улыбка.
