Пыль (СИ) - Проводив Константин (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
— Красивое имя, Крокшма, а меня зовут Здал.
— Я не интересно, как тебя зовут!
— Тогда я знаю Абубакера, это интересно? Значит — соратник бога.
— Абубакер плохой, это мой враг! Соратника я не зная.
— Соратник — это друг, кто такой друг ты знаешь?
— Зная. Друг мой — мой крокодил. Абубакер — … крокодил бога…. Х-хорошее имя у такого плохого Абубакера.
— Твой друг крокодил и всё. У тебя так мало друзей?
— Мне не нужен много друзей, мне нужен крокодил.
— А твой отец? Он хороший? Если у тебя нет друзей, тебе не с кем поговорить, ты можешь говорить со своим отцом.
— У меня есть крокодил, мой отец, мой наставник. Я должен ему. Говорить некогда. Война.
— А ты хорошо разговариваешь.
— Я часто охраняю шмат.
— Кого?
— Тебя, плоть! Это ты угнал из загона нашего поши? Мы привяжем тебя, тебя.
«Привяжут, я и так в клетке, из которой не представляется возможности выбраться, а ещё и привяжут… Зачем? А! Привяжут за ноги и забросят вниз головой в пасти крокодилам. Всё веселей.», — подумал Здал над последней фразой Крокшмы, — Уу…
Привязать должны. Дикари это делают со всеми, кого поймают. Одна надежда, что яд вылитый из канистры в пруд где разводят крокодилов, подействует и все крокодилы передохнут.
— Ты сейчас можешь позвать своего крокодила чтобы с ним поговорить?
— Мне запретили звать крокодила. Из-за тебя шмат. Ты угнал поши которого я должен был охранять.
— О, так это был твой лось там в загоне?
— Э-этот был лось мой отец. Я должен был охранять его. Из-за тебя мне запретили вызывать крокодила.
— Кто тебе запретил, ты же большой и страшный?
— Мой наставник.
— Как разве он больше и страшней, Крокшмы?
— Он Зуритбур, м-мой отец и наставник, я слушаюсь его.
— Так это он привязывает людей и бросает их с вышки? Значит он ваш вождь, а ты сын вождя.
— Нет. Мой отец не наш вождь. Зуритбур добывает шмат и поши. Наш шаман привязывает шмат. Голос предков говорит так делать. Наш вождь, Абубакер. Его прогнали, он разговаривать с людьми из деревня. С неправильными людьми из деревня. Он научился говорить с вами и нас пытался научить, но шаман сказал, что предки его прогоняют. Предки…
— А… Ваш голос предков сказал. Значит правит у вас шаман?
— Нет. Нами никто не правит. Предки говорят нам что делать.
Здал словно ушёл в астрал, глаза его были прикрыты все мышцы тела расслаблены. Он позволил боли пройти через собственный организм без сопротивления. Больше не чувствуя своего тела, он поймал миг блаженства. Этому его никто не учил, просто больше ничего не оставалось и внутреннее чутьё подтолкнуло его к этому неосознанно. В лёгкости интонации он продолжал:
— А говорить с предками может каждый?
— Нет, только Яшмар. — с вскипающим раздражением отвечал Крокшма.
— А… Значит вами правит Яшмор.
— Яшмар! Нет, нами никто не правит! Яшмар наш шаман.
— Всё понятно. Вы повинуетесь предкам, а предков слышит только Яшама, или как там его…
— Яшмар! Он слышит, и он передаёт, что говорят нам предки. Хватит! Я сейчас скормлю тебя крокодилу. Замолчи!
— Не замолчу. Мне так и так уже конец. Я же видел, как вы человека в пасть крокодилу бросили с вышки.
— Шмат…!
Яшмар хотел власти и добился своего выдавая себя за шамана слышащего голоса предков. Он укрепил свою власть при помощи кровавых представлений и прогнал Абубакера — вождя который хотел научить свой народ общаться с людьми, вести торговлю с окрестными деревнями. Не многие ушли вместе с бывшим вождём, большинство приверженцы суеверий, крепнущих на зрелищах раздираемой плоти так и остались дикарями с болот.
Сами по себе они не были злыми, у них просто был плохой воспитатель.
Крокшма долго сидел молча, выкатив глаза он рассматривал Здала. Бешенство его стихло и, наверное, вновь захотелось испытать свою силу запугивания или просто стало скучно. Он внезапно заговорил:
— Я поймал тебя и мне снова разрешат говорить с моим крокодилом. Хочешь я позову его и скажу, чтобы он порвал тебя шмат. М-мы с ним разговариваем на одном языке. М-мы понимаем друг друга.
— Ты врёшь мне. Абубакер рассказал, что для дрессировки крокодилов вы используете манки. Дай мне свой манок, и я смогу управлять твоим крокодилом.
— Свой манок у каждого… Ты не сможешь управлять моим крокодилом.
— Проверим. Давай свою дудку.
Ложь Крокшмы стала явной, и он при-позоренный рассказал, что Абубакер уже не первого человека посылает к крокодильей заводи, и все всегда попадались…
— Ты угнал поши, из-за тебя отец разгневался на меня. Отец сказал, что зря дал мне имя, зря разрешил мне управлять крокодилом.
— Замольчи. Нельзя говорить с шмат, — Жилистый с серьёзным никогда не улыбающимся лицом Зуритбур раздул лопатки и широчайшие мышцы спины в плаще на голое тело он казался как змей с капюшоном.
— Вот, я поймал. Это он угнал поши. Поши не достал, его сожрал крокодил. — подскочил Крокшма и учтиво обратился к отцу, — Теперь я могу вернуться домой?
— Так это ти угналь поши?
— Если бы, тогда в загоне, Крокшма не побежал отдавать тебе твой манок я никого бы не угнал. А лось…, поши убежал, его не съели.
— Зная. Заболотные мне уже отдаль за тебя поши. — говорил он гораздо хуже, чем его сын молодой Крокшма, но жёстче. В его голосе было дикарская ярость.
— Хорошо, значит отпустите меня.
— Я взяль поши, но мы всё равно привяжем тебя. Ты осквернил «Тимсха».
— Нее… — Здал аж заикнулся, — ты взял поши в обмен на меня, значит меня надо отпустить. — Здал очнулся от своего бренного состояния и боль вновь затерзала его.
— Я взяль своего поши, а тебя ми привяжем потом отпустим.
— Что…? Зурик, это не твой лось. Ты украл его.
— Это мой поши. Что я беру моё.
Клетку хитро разобрали без деликатности выдрали вместе с шипами окутавшую Здала лозу. В застывшей форме эмбриона его тело повалилось наземь руки безвольно распластались по земле. Средневековая пытка, если бы Здал был в том возрасте, когда растут кости то наверняка бы сросся в скрюченном виде.
Какие бы внутренние силы организма он не задействовал, адекватно шевельнутся не получалось.
Двое коренастых дикарей ухватили его за подмышки и потащили. Ноги волочились по холодной земле камни, кочки, прочий окаменелый мусор сбивали в кровь бесчувственную плоть. Зуритбур с Крокшмай следовали позади.
Здала подтащили к осевшему до половины первого этажа дому. Стены были в пятнах проедавшей плесени, из чёрных дыр оконных проёмов зловеще выл ветер. Дом застыл, сгорбившись над озером «Тимсха».
На шею Здала накинули хомут и потащили по заросшей мхом лестнице. Его тащили вверх по провисающим лестницам. Бетонные пролёты ходили ходуном. Ржавые арматуры выпирали из разбитого бетона. Едва успевая перебирать под собой ступени Здал скоблил животом по крошащейся поверхности обдирая кожу. Поводок тянули непрерывно, если Здал не успевал хомут затягивался и его тащили как дохлую тушу.
Здала втащили на последний этаж. Горы мусора: отпавшей штукатурки, бетонной крошки, грязи наметённой ветрами с болот, — горами были разметены по углам. В потолке зияла дыра, пробивающаяся пучком небесного света. Торцевой стены не было открывался вид на обширную крокодилью заводь. Перед выступом плиты в пропасть над болотом висела боксёрская груша, вытертая до неузнаваемости цвета. Из продолговатой неровно набитой кишки из разодранных краёв торчали булыжники. Позади стояла рамка с человеческий рост в ней грузно висела металлическая вогнутая пластина.
Задыхающегося от удушья Здала поставили на колени. Пред ним стояла фигура, облачённая в мантию с длинным как сложенные крылья воротником. Голова шамана была спрятана в нутро человеческой грудной клетки. Промежуток между глаз до рта был закрыт широкой костью грудины от которой росли, обхватывая голову, пять пар рёбер и ещё четыре расходились от грудины закрывая скулы открывая накрашенный пунктиром рот. Между рёбер цвета ржавчины с молоком были видны глаза, один глаз был затянут будто паутиной второй же зиял чёрной дырой. Седые густые брови лезли ломанными ветвями промеж рёбер. Комки пепельных волос Яшмара свисали из-под рёбер оседали на вороте.
