Юность - Гетто Виктория (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– Ну как вы, девочки?
– Рады стараться, доса сержант! – напрягая горло, дружно прокричали обе.
– Вольно, пигалицы. У меня для вас новости.
Девчонки расслабили одну ногу, заложили руки за спины, как положено.
– Первое: завтра мы выдвигаемся на новую кампанию, после которой возвращаемся в Фиори. Ну, это вы слышали. И для вас не новость. – Сделала короткую паузу. – Пока будете в обозе. Не в строй же вас ставить. Станете помогать при кухне. Учиться продолжим, когда придём на место. В Кыхт. Но всё, что можно будет делать по пути, не отменяется: пробежка, зарядка, упражнения. Ясно?
– Так точно, доса сержант! – на этот раз нестройно ответили сёстры.
– И последнее: вас теперь будет трое. Курсант Льян!
Из-за соседней палатки вышла их ровесница, и обе широко распахнули глаза – рёска! А сержант дождалась, пока та приблизится, поправляя на ходу неумело надетую форму, хлопнула её по плечу:
– Вот, девочки, знакомьтесь. Это – Льян. Родовое имя – Рёко. Рядовой необученный, первого года службы. Доброволец. Никаких драк, никаких разборок. Если что не так – ко мне. Сама разберусь. А лучше – подружитесь сразу. Вам ведь в бою спину друг дружке защищать. Так что думайте. – Чуть подтолкнула новенькую к ним: – Всё. Сестрёнки тебе покажут место, ну и расскажут, что у нас и как. Понятно?
– Понятно, госпожа.
– Нет у нас господ, Льян. Есть сержант, есть бойцы, есть офицеры. Все мы одной судьбы, одной крови, одного дела. Воины. Все равны. Особенно – в смерти. – Замолчала на миг, потом махнула рукой, честь отдавая, и исчезла в темноте.
Сёстры и сообразить ничего не успели, как остались втроём с новенькой. Та несмело взглянула на них, но Умия шагнула вперёд, протянула руку, как здороваются в Фиори:
– Я – Умия дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде неделю.
– Я – Иолика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде столько же, сколько и сестра.
Рёска подняла опущенные было глаза, потом несмело протянула свою ладошку:
– Льян… Рёко… Только сегодня пришла. Сама попросилась.
– Значит, будем теперь жить в палатке втроём!
…В последнюю ночь, в смысле, перед выходом к Кытху я хорошенько выспался. А с утра ранёшенько, едва солнышко забрезжило на горизонте, окрасив небо в розовый цвет, сыграли побудку, и через два часа тронулись прочь от города с названием, которое я так и не смог выговорить. Скрипели возы деревянными осями, ревели и мычали «консервы» на собственном ходу, мерно стучали барабаны, отбивая ритм шага. Лишь столб пыли отмечал наш путь да кучки навоза. И первое, что отметили все, – неожиданные результаты тренировок. Дисциплина в корпусе резко подтянулась. Не только среди солдат, но и у владетельных лордов. Больше не было никаких «у меня род древнее» или «да я сиятельный…». Двадцать командиров. Двое начальников. Всё совсем по-другому. Иногда достаточно было просто спокойно сказать, и люди выполняли приказ без рассуждений и долгих разговоров. Даже сами сиятельные лорды удивлялись самим себе и своим подчинённым. Все стали как-то собранней, а я не раз ловил на себе взгляды, полные надежды.
День за днём, шаг за шагом по чужой территории. По земле, которую мы завоёвываем в силу обстоятельств, а не по собственной прихоти. И всё ближе к тому дню, когда сможем со спокойной совестью вернуться обратно, в Фиори. Народ задумчив, вечерами с жаром обсуждают то, что будут делать, вернувшись домой. Многие с задумчивостью посматривают в сторону расположения моего отряда. Уверен, когда всё закончится, многие сервы, что сейчас служат у других лордов, уйдут от них в Парду.
Каждый день высылаем разведчиков, они проверяют путь, чтобы тушурцы не устроили нам засаду. Потому что к такому мы ещё не готовы. Отбиться – отобьёмся, но потери будут огромными. Поэтому проверяем всё. Провиант и прочее, что заказано, конкретно – масло и растительная вата, поступают пока вовремя. Но поскольку мы их пока не используем, то громадный обоз медленно тащится позади нас. Противник боя не принимает – нет даже мелких стычек, – а убегает в глубину своей территории, оставляя пустые дома и поля. Нет пленных, нет скота для пропитания, нет крупы и зерна. Мы пока не бедствуем, запасы у нас большие. До Кыхта дойти хватит. Но вот потом… Кто знает, сколько нам придётся сидеть в осаде? На очередном совещании предлагаю выслать отряд в сотню воинов, чтобы перерезать беженцам путь. Суть в том, что возле долины, в горловине которой расположен город, есть широкая река, через которую перекинуты два больших моста. Тушурцы бегут в город, а оттуда расползаются по окрестностям империи. По слухам, эти места были раньше густо населены, и, поскольку люди утаскивают и угоняют с собой абсолютно всё, не может того не быть, чтобы у этих мостов не скопились беженцы, ожидая своей очереди на переправу. И это единственное место, где мы можем добыть провиант и пленников, жизненно необходимых для выполнения моего плана. Естественно, мосты хорошо охраняются. Но они – деревянные. А значит, их можно сжечь. Вряд ли здесь знают способ сделать древесину негорючей. Поэтому имеется идея построить выше по течению плоты, поставить на них бочки с маслом и ватой, спустить вниз, и, заякорив под мостом, сжечь переправы к матери Нижайшего! Естественно, потом нам придётся самим строить новые мосты, но руки пленников у нас будут, а такой труд ничего не стоит.
Обсуждать не стали. Приняли план к исполнению сразу же. А поскольку, как гласит древняя армейская аксиома, любая инициатива карается её исполнением, то и выполнять пришлось всё нам. А конкретно – моему отряду.
Я вот ещё что заметил: если рёсцы мне просто противны и ненавистны, то тушурцы как-то… В общем, до одного места. Есть они, нет их – всё равно. Словно тени или призраки. Одно дело – старый Долма. Лекарь всё же решился уйти в Фиори со мной и перебрался к нам в лагерь на постоянное житьё, так что малышка Шурика у меня ещё более частый гость в шатре. Гуль с гордостью носит белую накидку, по фиорийскому обычаю, означающему, что она замужняя женщина. Покруглела, посвежела, похорошела. А спят они с Долмой или нет – их дело. Главное – замужем.
Девчонки-новобранки стараются, Лейра ими довольна. Учатся жадно, особенно Льян. Но надо решать с ней вопрос. Одно дело – солдат военного образца: пять-шесть заученных до автоматизма приёмов, как в первом нашем сражении, выработанное чувство локтя, когда знаешь, что твоя основная задача – это удержать строй во что бы то ни стало. Другое – мясорубка.
Меня-то учили… По-всякому. И диверсионно-разведывательной деятельности, и партизанской, с одновременной егерской тактикой, и обычному бою, и такой вот свалке – один против всех. Идеальные учителя в последней – бывшие уголовники, которые сидят в тюрьме. В камере не развернёшься, места мало, и всякие размашистые удары и прыжки – дохлый номер. Да и с оружием там туго. Поэтому самый подлый способ и одновременно самый эффективный против толпы – именно такой, когда в ход идёт всё, от спички до кружки. Есть, правда, ещё более сильные методики, но массово они не применяются. Обычно в замкнутых военных группировках, всяческих сектах и прочих, не слишком афишируемых командах. Один из них – эрбо. Сокращённое от – «русский бой». Минимум приёмов, как ни странно, но максимально эффективных и одновременно страшных по своей силе. Учат этому стилю жестоко и быстро. За полгода человек становится довольно сильным мастером, и равных ему в рукопашной схватке нет. У меня, кстати, в той, первой жизни была высшая ступень. Но только бойца. Не мастера. Их у нас вообще наперечёт. На всю Русскую Империю, может, человек десять-двенадцать наберётся. Но и того, что я изучил и отработал, хватало. Драться в обычном понятии этого слова, с молодецкими ударами, с кровью из носа и выбитыми зубами я не умею.
…В молодости не довелось: в пять лет я надел форму кадета, когда осиротел после налёта саури, деваться было некуда. Детские дома обычного типа мне сразу не понравились. Мне провели профессиональное сканирование, выяснилось, что я прирождённый солдат. Есть у нас такая вещь на Родине. Нет, служить-то в армии может любой, мужчина, женщина – без разницы. Дело найдётся каждому. Но вот выше сержанта простому добровольцу не подняться. Офицером может стать лишь тот, кто имеет для этого подходящие умственные и психологические наклонности. Выявляется это специальным оборудованием, обследование на котором человек проходит в своей жизни трижды – при рождении, по достижении пятилетнего возраста, перед школой. У нас оно начинается с пяти лет. Ну и по окончании первого учебного заведения. После достижения шестнадцатилетнего возраста…
