Потерявшийся (СИ) - Гор Александр (книга жизни txt, fb2) 📗
— Радио на Центральную: противник обстреливает маяк из артиллерии. Веду бой.
Для вооружения маяка совсем неслучайно выбрали ЗУ-23–2. Калибр у неё, конечно «смешной», но в здешних условиях отсутствия бронированных целей — вполне терпимый. Скорострельность бешеная, две тысячи выстрелов в минуту. Прицельная дальность — до двух с половиной вёрст, а эффективность работы по пехоте заслужила уважение ещё в Афганистане. Да и мы в Африке их применяли очень успешно. Бронебойно-зажигательные снаряды, заправленные в ленту через четыре осколочно-фугасных, способны вызвать пожар на любой деревянной посудине. Но самое главное — несмотря на наличие в названии установки «зенитная», она позволяет направлять стволы вниз с уклоном аж в десять градусов. Значит, с учётом высоты расположения огневой позиции, мёртвая зона её огня начинается не дальше девяноста метров.
Р-р-р-р! Две струи пламени окутали цилиндры пламегасителей на законцовках стволов, и по палубе стрелявшего корабля заплясали вспышки разрывов. Совсем не впечатляющие, но я уверен в том, что очень многим, оказавшимся неподалёку от них, стало очень больно.
Р-р-р-р! И точно такие же вспышками окутался край одного из открытых орудийных портов.
— Слоника замучили кляты москали…
Ага. В азарте боя я, случается, напеваю эту слышанную ещё в Феодосии ржачную песенку-пародию. Особенно — когда врагов столько, что волосы дыбом встают от их численного преимущества.
Р-р-р-р!
— Наклонился слоник хоботом к земли…
А эта очередь ещё удачнее. Что-то полыхнуло внутри кораблика. Да так, что пламя выплеснулось из открытых орудийных портов. Видимо, воспламенился порох, приготовленный для заряжания одного из орудий.
— Товарищ капитан, Центральная сообщение приняла, экипаж «Тарантула» поднят по тревоге и выйдет к нам через двадцать минут.
— Принято, — кричу я в выхваченную на секунду из кармана рацию.
Растянуто грохочет залп с ещё одного парусника, уже занявшего боевую позицию. А спустя пару секунд глухое «бум-м-м» ощущается даже «пятой точкой», восседающей на «стульчике» установки. Значит, одно из ядер угодило-таки в бетонные блоки, из которых собран маяк. Блоки массивные, да ещё и соединённые друг с другом электросваркой, а дистанция, с которой ведётся по нам огонь, метров четыреста, ядра уже успевают потерять часть энергии. Так что пробития стены бояться не нужно.
Р-р-р-р!
— Прощевай же…
Р-р-р-р!
— … ты мой ридный краю.
И снова грохот орудийного залпа.
Р-р-р-р!
Удачно! Видимо, уже не одиночный пороховой заряд вспыхнул, а сразу несколько. Пламя из всех портов, палуба вздыбилась, а через пару секунд по ушам шарахнуло звуковой волной мощного взрыва. Этому «котёнку» пипец! Переносим огонь на следующий корабль.
Бумм. Бумм. Кто же у вас там такой меткий, что из гладкоствольной «плевательницы» умудрился даже дважды по башне попасть?
Р-р-р-р!
— Безнэвинно молодэнький…
Р-р-р-р!
— … слоник помирает!
Р-р!
Снаряды кончились!
— Тащ капитан, они десант уже высадили, — хрипит рация.
Фрагмент 21
Пока меняли коробки с лентами, снаряженными снарядами, слышны были длинные автоматные очереди старшины 1-й статьи Сёмочкина. Правильно делает, что не экономит патроны. Психологически правильно: не по одному враги падают после каждой из них, а по два-три. Остановить пару сотен бегущих по песку матросов он не сможет, но их боевой дух к тому времени, когда они окажутся в мёртвой зоне, существенно снизится. А там пусть себе головы ломают, как прорваться через запертую изнутри мощную стальную дверь. Насколько я знаю, у Сёмочкина при себе не одни автомат, а три, так что при первых признаках перегрева ствола поменяет оружие.
Хуже другое. И мне на это указал Сухинин.
— Тащ капитан, если те корабли войдут в Лиман, то смогут обстреливать маяк из мёртвой для нас зоны.
А ведь верно! «Зушку» на широкой верхней площадке установили так, что она может стрелять лишь по тем, кто находится на траверсе маяка либо пытается войти в пролив. Ну, или отошёл на восток по Лиману на километр-полтора.
— Давай, дуй за боеприпасами в оружейную. И Куприянчика прихвати. Того, что здесь, на огневой позиции, может не хватить.
Справлюсь как-нибудь в одиночку, пока они тащат наверх тяжеленные ленты.
— Куприянчик, предупреди Центральную, что минут десять тебя не будет на связи. Поможешь Сухинину.
— Принято!
Пока мы возились с перезарядкой зенитки, маяк «поймал» ещё два ядра. Причём, одно ударило достаточно высоко, по парапету этажа, на котором установлена выключенная на дневное время мощная лампа. Поняли, что главная угроза исходит именно с верхней площадки маяка?
Я ожидал, что те корабли, которые ожидают очереди для входа в пролив, тоже поддержат артобстрелом товарищей, палящих по маяку. Но потом сообразил, почему их орудия молчат: боятся зацепить десант, атакующий вдоль косы. Да и выделенные для обстрела маяка задробили огонь, когда эта орава оказалась у его подножия.
Нет, поторопился. Просто ядра теперь летят гораздо выше и падают уже не в песок, а в Лиман. Целятся, суки, по верхним этажам форта.
Плевать! Моя задача — не пропустить через пролив те восемь посудин, что не участвуют в обстреле.
Расстояние для «зушки» смешное, максимум триста метров. А взрыватели осколочно-фугасных снарядов очень чувствительные. До замены их на новый тип срабатывали даже на капли дождя. Теперь их чуть загрубили, но они всё равно взрываются даже при встрече снарядов с картоном. Значит, будем рвать паруса той посудины, что уже сунулась в пролив.
Первая же короткая очередь показала, что рассчитал я правильно. Теперь главное — не спешить, давать стволам остывать между очередями, чтобы не остаться на время с одними автоматами.
Бумм!
Зараза! Ещё выше задрали прицел. Ядро угодило в район межэтажного перекрытия между «маячным» этажом и самой верхней площадкой, на которой стоит «зушка».
Парус того кораблика, что уже сунулся в пролив, повис лохмотьями, а я, даже не скупыми, а скупердяйскими очередями продолжаю рвать те, что ещё надуты попутным ветром с океана. Есть! Сработало! Корабль сначала совсем сбавил ход, а потом и вовсе «пополз раком» под действием течения.
Снизу, от двери в форт слышен гулкий, ритмичный металлический грохот. Видно, десантники, обнаружив входную дверь, молотят по ней тем, что у них нашлось при себе. Бог в помощь, ребятки! Там пара сантиметров хорошей стали. Глядишь, месяца за четыре непрерывной долбёжки и сумеете проколупать дырку, в которую можно будет протиснуться самому худенькому из вас!
Бумм!
Только уже с каким-то металлическим призвуком.
— Командир, ставни на окошке жилого этажа пробили ядром, — доложил запыхавшийся Сухинин, изображая пальцами круг, диаметром сантиметров двадцать. — Вот такая дырища! И стеклопакету капец.
— Да и хрен с ним! Несмертельно. Сделаете ещё одну ходку, и ты, Куприянчик, свяжешься с Центральной, доложишь обстановку.
Не до уставного обращения с временными подчинёнными. В бою можно и на «ты». Обидится — извинюсь, спина не сломается.
С заменой парусов возня затянется, так что следующий корабль сунется в пролив только тогда, когда предыдущий отнесёт с фарватера. А значит, пока можно остудить стволы.
Бумм! Новое попадание. Но звук, как будто где-то прямо подо мной. А следом — один за другим, два близких взрыва и вопли боли.
— Тащ, капитан, это я их «приласкал» гранатами через амбразуру.
— Перец. Мой позывной Перец. Экономь время, старшина.
— Принято, Перец! Пипец вертолёту.
— Изрубили саблями?
— Нет, ядро угодило. Хвост оборвало.
Жаль, хорошая была машинка!
Со злости всадил сносимому течением кораблю очередь куда-то в район закрытых орудийных портов. И, судя по потянувшемуся сквозь щели дымку, устроил на орудийной палубе небольшой пожар.
