Правила игры - Аренев Владимир (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

Данкэн покачал головой:

– Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но – он делает это, вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищете (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы.

– В чем же он меня «ущемляет»? – спросил я с насмешкой.

– В вашем праве на информацию! – с жаром воскликнул журналист.

– Но есть же право… я не знаю… на неприкосновенность личности – или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы, в конце концов!

– Однако законы не способны все предусмотреть.

– Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а?

– Не так уж часто. – Он покачал головой. – Мы далеко ушли от темы нашего разговора.

– Я думал, она себя исчерпала.

– То есть вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути «Башни» – вы сдаетесь!

– Странный вы человек, господин Данкэн. – Теперь настал мой черед качать головой. – Говорите, как пятилетний мальчишка: «сдаетесь», «соблюдение тайн», «добрались до сути». Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения?

– «Юноша в очках»! – фыркнул журналист. – Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки! Впрочем, – добавил он, – вам это уже не интересно.

Я отрывисто кивнул и встал:

– Приятного аппетита. И желаю вам как можно удачнее провести этот выходной.

– Постараюсь.

Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим «отступничеством». Пускай его.

На лестничной площадке со мной столкнулся «генерал в отставке». Мельком, в разговорах я слышал его имя – Шальган, – так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать.

«Генерал» насупленно одернул на себе пиджачок:

– Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную? Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой:

– Угадали.

Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил:

– Вы сегодня встречались с господами Валхиррами?

– Довелось, признаться.

«Генерал» пытливо посмотрел мне в глаза:

– Вы тоже заметили это.

О мертвые Боги древнего Ашэдгуна, все начинается с самого начала

– Господин Шальган, простите меня, но я очень тороплюсь. С вашего позволения…

Он раздраженно взмахнул рукой и встопорщился, как разгневанный дикобраз:

– Ступайте. – И уже вдогонку мне проворчал, думая, что я не услышу: – Молодежь…

Вырвавшись наконец от этих прозорливых и весьма неравнодушных к чужим тайнам господ, я зашел к Карне. Оставил у нее пирожные, поболтал пару минут о том о сем и, немного успокоившись, вышел, чтобы посетить библиотеку. Приключений на сегодня, как мне казалось, было достаточно – самое время тихо-мирно заняться изучением «Феномена Пресветлых».

Если и есть в «Башне» какое-нибудь место, не подпадающее под дурное влияние необъяснимых метаморфоз и мрачных тайн, так это библиотека гостиницы. У проходившего мимо слуги (удивительно! откуда он только взялся?) я получил ключи и вскоре уже сидел за столом, листая нужную мне книгу. Прежде чем читать, я заглянул в оглавление, находящееся в конце этого фолианта. Ага! Вот то, что мне нужно.

Раздел назывался «Проявления феномена в период после падения династии Пресветлых» и, похоже, был написан и помещен в книгу значительно позже, чем все предыдущие разделы. Что, в общем, вполне объяснимо, если принять во внимание (в другое внимание, не в то, которым занимаемся здесь мы) сам предмет раздела.

Я отрегулировал настольную лампу и углубился в чтение.

РАЗДЕЛ 15

Проявления феномена в период после падения династии Пресветлых

После подписания ан-тэга, объединившего древние Ашэдгун и Хуминдар в одну державу, время властвования ашэдгунских Богов прошло и династия Пресветлых закончила свое существование. Но видимо, что-то разладилось в Обители Богов, и первым признаком этого стало появление на свет Риги, получившего впоследствии прозвище Проклятый.

Рига родился в семье придворного шута, во время правления Гаттина Второго. Как свидетельствуют очевидцы, мальчик рос угрюмым и болезненным. И это вполне объяснимо: с трех лет у него обнаружилась необычная (для того времени) способность. Рига мог, лишь единожды взглянув на человека, сказать, как тот умрет.

/Примечание. Этот случай считается первым проявлением дара Богов после падения династии Пресветлых. Но у нас есть все основания подозревать, что на самом деле это первый случай, попавший в поле зрения историков. Никто не может с полной уверенностью утверждать, что до Риги не было обладающих даром, более того – скорее всего, они как раз были. Просто эти люди либо не пользовались своим даром, либо не афишировали этого и поэтому остались безвестными.

Каким путем направилась история, в чьем наследнике, в каком из бастардов проявился дар уже мертвых Богов? Мы не знаем. И наверное, уже никогда не узнаем./

Дар проявился у Риги в три года. Первой «жертвой» этого дара оказался его собственный отец. Трудно представить себе, что чувствовал трехлетний ребенок, когда познал такое. Он рассказал об этом матери, но та не поняла, в чем дело. Мальчика отвели к врачевателю.

Здесь мы приводим избранные места из записок придворного лекаря. Эти записки чудом удалось обнаружить (особенно если учесть то, что произошло с их обладателем).

«Сегодня ко мне привели сына королевского шута Блюра. Мальчика зовут Рига, ему три года. Я… /зачеркнуто самим лекарем/

/зачеркнуто/ я постараюсь. Все-таки это моя прямая обязанность.

Мать Риги, Веллана, сказала мне, что ее сыну привиделось нечто жуткое. Он и правда выглядел напуганным, но еще больше испугался, когда увидел меня: задрожал, у левого века наблюдался нервный тик. Я попытался успокоить мальчика, но тот неожиданно заплакал и схватился за мамину юбку.

И все-таки он испугался не меня, а чего-то другого. Это было понятно по тому, что мальчик не пытался убежать от «доброго лекаря». Он просто стоял и плакал. Если бы Риге было не три года, а больше, я бы решил, что он скорбит о чем-то, но, как мне тогда казалось, для трехлетнего мальчика такие чувства невозможны.

Я ошибся. И /зачеркнуто/

Я попросил Веллану выйти на некоторое время и оставить нас одних. Я думал, что мальчику будет спокойнее, когда мать уйдет, – прежде всего потому, что она так и не поняла, что он хотел сказать. Разумеется, могло получиться и наоборот – Рига мог испугаться, оставшись без Велланы. Однако он не испугался.

Как только его мать вышла, Рига протопал ко мне – трехлетний мальчонка! – и сказал: «Позалуста, не кидайте полосок в оцаг! Позалуста!»

И вот что – в глазах его я не видел ничего, что так свойственно маленьким детям, только глубокое внимание и серьезность /зачеркнуто/

Я решил не спорить:

– Хорошо.

– Обесцаете?

– Обещаю, Рига. А теперь скажи мне, что же случилось?

– Я знаю, как умлет папа, – просто сказал он. – Иво плистлелят из лука. А есце я знаю, как умлет мама. Она пелелезет себе луки стеклом и будет долго клицать. А…

– Подожди, подожди. – У меня неожиданно закружилась голова, хотелось ухватиться за что-нибудь, а лучше – сесть на пол. – Почему ты думаешь, что все это случится на самом деле?

– Я знаю, – сказал он. И больше ничего.

Он знал /подчеркнуто самим лекарем/.

– А… я?

Он потупился:

– А вы блосите полосок в оцаг, и все взолвется. Я улыбнулся:

– Ну что ты, зачем же мне бросать порошок в очаг? Я никогда этого не сделаю. Так что ты ошибаешься. И твои папа с мамой не умрут.

– Умлут, – угрюмо сказал он, и глаза Риги наполнились слезами. – Умлут. И вы – тоже. Я знаю.