В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич (книги без регистрации txt, fb2) 📗
– «Наблюдатель-7», «Наблюдатель-7» говорит центр управления базы Рамштайн, – наконец, прорезал тишину знакомый голос одного из диспетчеров Башни.
Эшли вспомнила его. Его звали Мартин Гатц, и это был полноватый рыхлый, похожий на штрудель, немец из Дрездена. Сторонник бодипозитивизма и веганства, который пытался и ее обратить в свою веру. Мол, как она может жить, когда из-за нее погибают живые существа?
«А как он мог так растолстеть на соевых бобах и шпинате?». Эшли не знала. Наверно, что-то с обменом веществ. Она даже не знала, кем он себя считает и кого предпочитает в жизни. Вроде бы был не женат. Но люди такого типажа мало кого привлекают.
Потом связь снова пропала на полуслове. Корабль словно издевалась над ними. Видимо, включение коммуникационной системы вызвало перегрузку, и пришлось снова обесточивать лишнее оборудование.
Под монотонные звуки работы кибернетического паяльника ее снова начало клонить в сон. Гарольд что-то бубнил себе под нос по-японски. Оказалось – считал от одного до ста.
«Ич»
«Ни»
«Сан»
«Ши»
И вдруг он окликнул ее:
– Эшли! Слушай! – он протянул ей свои «очки». – Там новости!
Линзы у них обоих не работали, а мониторы они выключили сами, отдав всю энергию прожорливой пушке, а потом чуть менее прожорливым системам жизнеобеспечения и ретранслятору.
Эшли надела очки и одновременно с изображением услышала звук. Это была запись, которую транслировали все официальные новостные каналы. От агентства «Рейтер»
Она увидела бесформенные летящие обломки, которые пылали прямо на лету. А потом вспышку на фоне гористого ландшафта. Запись явно была поставлена в замедленном темпе.
– Он промазал! Обломки упали в сотнях километров от Женевы, в горах! То ли мы его так хорошо сбили с курса… то ли этот осел неправильно рассчитал координаты и нормально данные в навигатор заложить не смог, – проговорил Синохара с непривычным возбуждением.
Едва ли не впервые в жизни она видела Гарольда таким радостным.
– Погибло совсем немного человек, – заговорил он снова. – Там нет никаких сооружений, кроме нескольких кемпингов и одной лыжной базы. Район уже оцеплен спасателями.
«Так все-таки погибшие есть, – подумала Эшли, чувствуя навалившуюся усталость, теперь моральную. – Не очень комфортно будет жить, если мне будут напоминать… особенно перед завтраком, что мы не сумели сделать так, чтобы обошлось без смертей».
Какая чушь. Все-таки Брюса Уиллиса тут не было. И несколько сот убитых – это не то же самое, что разрушенная мировая столица и взрыв на пару мегатонн.
На бурно выражаемую радость не было сил. Гарольд подлетел к ней и похлопал ее по плечу той рукой, на которой не было бионического протеза. Что в его исполнении выглядело как бурное проявление эмоций.
– Поздравляю. Вы отличный пилот. И стрелок тоже неплохой.
А это уже тянуло на сердечную похвалу. Но стиль опять стал очень формальный. Видимо, опять они даже не сэмпай и кохай[1], а сэнсей и его непутевая, хотя в чем-то талантливая ученица.
«Какого дьявола я все это терплю?» – подумала она. Но, впрочем, подумала беззлобно.
– Интересно, что будет дальше?.. – Эшли имела в виду, конечно, политические последствия инцидента.
А он понял ее не так.
– С нами все будет нормально. Я вернусь к своим роботам, а ты… – он на какое-то время замолчал. – Будешь жить дальше.
– Но зато теперь мы будем героями. Звездами на всю оставшуюся жизнь. В такой истории тотального fuckup'а должны быть герои.
– Не будем, – спустил ее с небес на землю Гарольд. – Вся эта история будет засекречена от начала до конца. И это хорошо. Это в наших интересах.
Чего у него было не отнять, так это прагматизма.
– Нужно соблюдать режим экономии припасов и воздуха. Нам придется рассчитывать на наихудший сценарий – что мы проведем в корабле десять дней. Я уже рассчитал оптимальные рационы. Нам надо снизить потребление кислорода и еды. Поэтому никаких физических нагрузок. Упражнения не нужны. Мы в невесомости год не будем жить. Сидим, спим, перекусываем. И ждем спасателей.
Вдвоем на орбите, в тесноте, где места не больше, чем в одной спальне. Эшли вспомнила похожие фильмы. Романтично? Как бы не так. Могло бы быть что-то интимное в этой ситуации, будь с ней кто-то другой. Но Гарольд Синохара был не из таких. Он точно не был геем, и где-то в Японии была у него жена, хоть он и почти не жил дома. Возможно, эпизодические отношения с женщинами у него имелись, насколько она знала из сплетен еще в Бостоне. Корпус мира достаточно проницаем для слухов.
Но его принципы и моральные устои… про это тоже она знала. Скорее можно было ожидать неприятностей от промышленного ассемблера со сборочной линии завода “Sony” или от охранного бота той же компании, чем от него. Он был уравновешен, бесстрастен и предсказуем. Может и не самый приятный попутчик, но точно самый надежный. Правда, беспощадный к себе и требующий того же от других. Но, может, именно благодаря этому свойству они остались живы.
Почему-то – несмотря на все различия – она увидела его слабое сходство с тем человеком, о ком она не хотела вспоминать. Одна ее подруга говорила, что нет ничего скучнее таких мужчин. Правда, эту подругу уже несколько раз бросали в самых тяжелых жизненных ситуациях и один раз чуть не убили.
Не очень уместные мысли для женщины в тесной скорлупке в сотнях километрах над Землей…
Эшли подключилась к камере внешнего обзора. Энергии на нее требовались сущие крохи, поэтому они ее не отключили. Ни одну из трех целых после взрыва.
Земля плыла внизу, далекая и близкая одновременно. Она подумала на мгновение, как же это похоже на взгляд из пилотской кабины "Титана". Хотя они были на такой высоте, куда даже экспериментальные вакуумные дирижабли не могли забираться.
Когда они с Максом работали в «Люфтганзе», им казалось, что вся жизнь впереди. Могла ли она подумать, что жизнь будет такая, как сейчас?
Их почти никогда не ставили на один рейс. Видимо психологи компании, отслеживая все возможные отношения между сотрудниками, считали, что это нежелательно. Но несколько раз, когда были замены кого-то из их напарников – по болезни, травме или личным обстоятельствам – им все же приходилось отправляться в небо вместе. И тогда это было непростое испытание – на протяжении всего полета нельзя было не то что притронуться друг к другу – слова лишнего сказать. Даже слишком выразительный жест или взгляд был нежелателен и мог сказаться на их карьере. Каждый кубический сантиметр внутреннего пространства гондолы – не говоря уже о пилотской кабине – контролировался, и все записывалось и анализировалось службами безопасности и управления персоналом корпорации «Люфтганза».
Зато после прибытия, получив два дня выходных, они наверстывали то, что упустили – в гостиницах Нью-Йорка, Мадрида или Берлина. Эшли никогда не считала себя «горячей» в том смысле, в каком это нравится мужчинам. Наверно, дело в знаках зодиака и годе рождения по китайскому календарю. А может, в консервативном воспитании. А может, в генетике и физиологии. Но с Максом было совсем не так, как с Роном. Гораздо жарче и гораздо более взаимно. А не так, когда думаешь во время «этого»: черт возьми, скорей бы уже все закончилось, чтоб пойти выпить чашечку кофе. И спать.
Воспоминания… от которых стало сначала теплее, а потом холоднее… и больно, как от фантомной боли в отрезанной руке.
Макс. Максим. У него была немецкая фамилия Рихтер, хотя он был совсем не по-немецки темноволос, а широкие скулы напоминали о славянском типе лица. Его бабушка родилась в Казахстане. Что для Эшли звучало как название магической тюрьмы из книжек о Гарри Поттере. С Максом они были – избитый штамп! – «красивой парой». Если не красивой, то гармоничной. Сам Макс хоть и имел слегка топором вырубленное лицо, но был высокий и широкоплечий и считался среди ее подружек очень завидным приобретением.
