Звёздный Меч - Вольнов Сергей (полные книги .TXT) 📗
– Среди членов Революционно-Магического Совета. Сидит, к примеру, за тем столиком! – Бийж-Башша успел предварить откровение Ишшилайо, и театральным жестом указал в мою сторону.
Оппонент Первого Космодесантника народного государства – на некоторое время лишился дара речи. Этот конфуз стал достоянием всего Ревмагсовета. Указать на меня было бы для него равносильным всеобщему осмеянию. И почему-то лишь в тот момент мне в голову явился один вопросец с давно просроченным сроком давности: «Как случилось, что я, полторы недели находясь в гнезде революционеров, не был разоблачён, как единоличный Носитель магического Света?».
Ответ лежал на поверхности: Поющая Жрица, НЕ позаботившись предварительно о своеобразной магической конспирации, вряд ли стала бы держать своего избранника в непосредственной близости от ревмагов. Прямёхонько в их логове…
Но зачем же тогда ей было необходимо моё присутствие именно на этом заседании, когда опасность разоблачения увеличилась в несколько раз, достигла критических значений?..
Вразумительный ответ на этот вопрос я сформулировать не успел: мрачный тип Ишшилайо, уверившись в неодолимой тупости своих коллег, вознамерился разобраться с виновником своей неловкости, то есть, со мной. Расправиться самым радикальным образом – умертвить.
Значит, Свет не ошибался относительно предстоявшей мне схватки.
Взглянув в белёсые глаза моего противника, я заметил в них ещё одно желание, не менее страстное, чем то, которое влекло за собой моё умерщвление. Он жаждал завладеть Светом, Носителем которого являлся сейчас я. Он лелеял страстное желание присовокупить к Лезвию одну из половинок Гарды. Коллекционер Светов заядлый, вот как! Это что же, в результате этот кровавый террорист рано или поздно отхватит все Четыре?..
Не бывать тому!!!
Вскочив на ноги, я почувствовал, как стремительные потоки энергии, до этого собиравшиеся в плотные сгустки надо мной, меняют направление своего течения и титанической мощью наполняют непроизвольно сжатые мною кулаки.
На лицах ревмагов я прочёл плохо скрываемый испуг. Они в едином порыве отшатнулись от меня, кое-кто стал медленно пятиться в направлении выхода из Красного Зала.
«Неужели я выгляжу настолько пугающе?» – спросил я себя, и – не удосужился ответить.
Ответом был Ишшилайо, бросившийся на меня: при взгляде на него мне вспомнилась древняя легенда о Минотавре. Сомневаюсь, что кому-нибудь удалось уловить то мгновение, когда белёсоглазый роальд превратился в разъярённого исполина с массивнейшим торсом и огромной безобразной бычьей головой.
Он, словно скользя на ледяном поле, плавно сместился вбок и ударил меня правой ногой, оканчивавшейся большим бугристым копытом. Я, не прилагая заметных усилий, блокировал этот удар рукой. Моя рука была покрыта толстой шипастой бронёй, у запястьев появились длинные острые костяные лезвия – они располагались в плоскости ладоней и походили на неестественно вывернутый смертоносный палец-переросток. Бык-Ишшилайо ударил снова – на сей раз это был удар головой, имевший целью пронзить меня остроконечными рогами. Широко расставив поросшие жёсткой шерстью руки, роальд пытался перекрыть мне пути к спасению. Теперь ставить блок не имело смысла: инерцию огромного тела невозможно погасить без того, чтобы не травмировать себя. От этого выпада нужно было уворачиваться, а не пытаться его отражать.
Я понял, что уже не сумею избежать столкновения, и… вдруг ощутил в своей руке незримый комок, на ощупь аморфный и податливый. Свет подсказал название этой пластичной субстанции: Вязкое Время. Я, не особо утруждая себя мыслительными упражнениями и самоуглубительными рефлексиями, метнул комок Вязкого Времени в несущегося на меня минотавра.
Он резко остановился и вмиг сделался похожим на восковую скульптуру, совсем незаметно подтаивающую – время не остановилось, оно лишь сделалось вязким. Я наклонился и шагнул под распростёртыми руками трансформированного Ишшилайо.
В Красном Зале осталась только Жрица. Прочие ревмаги куда-то подевались. Точнее, куда-то подевались я и она. Будто, оставаясь тем же самым залом, Красный странным образом сместился. Куда именно, я ещё не понимал.
– Благодарю, – бросил я. И испугался собственного голоса: он стал рычаще-низким, с завывающими нотками.
– Если ты благодаришь меня за Вязкое Время, то делаешь большую ошибку. Ты сам извлёк его из Брюха Излома. Тебе лишь помог твой Свет.
– Что со мной произошло? – обеспокоенно спросил я.
– Ты стал Ашлузгом Реставрации.
– Это, конечно, делает мне большую честь, – теперь фраза была произнесена мною с изрядной долей иронии, – но я не имею ни малейшего представления, кто таков сей Ашлузг. К тому же реставрационный. Получается, есть и другой Ашлузг – революционный?
– Ты с ним сражался. Ашлузг – материальное воплощение некоторых нематериальных явлений. Ты оказался воплощением мистической Идеи реставрации, Ишшилайо, напротив – Идеи революции, – используя менторско-патетический тон, объяснила мне Жрица, – ты мог бы возразить, что в лагере монархистов оказался вынужденно… Можешь. Но логика Идеи порой неподвластна нашему разумению.
– И какие же у неё, Идеи, относительно меня планы? – поинтересовался я.
– Твоя формулировка неверна. Всё, что отныне предстоит тебе свершить, будет направлено на благо Реставрации. Даже тогда, когда тебе будет казаться, что ты действуешь вопреки ей. И, вместе с нею, ты либо победишь, либо погибнешь, и до тех пор, когда одна из возможных альтернатив станет реальностью, тебе суждено пребывать в образе руапопоа, бронированного онвилайского монстра, – сказала Та, Что Грезит. Спокойно сообщила, будто о появившемся на моей щеке крохотном прыщике!
– Свершившееся было неизбежно, – продолжала она, – вот почему я настояла на том, чтобы ты явился именно на это заседание. Я знала, Ишшилайо готов в открытую выступить против меня, «предательницы революции», по его мнению… И он жаждет завладеть твоим Светом. Появление же человеков с твоего корабля, Носителей частиц ещё одного из Светов, должно было подтолкнуть его открыть свои тайны ревмагам. Выложить, что ты – Носитель, что я сочувствую реставраторам, что три Света из четырёх, издревле принадлежавших Экскалибуру, ныне противостоят Ревмагсовету. Одна лишь тайна осталась неведомой ему… Тайна, раскрывающая твоё истинное предназначение – то, какую роль сыграешь ты в тернистой судьбе Экскалибура…
– Ашлузги являются в ключевые моменты, – сделав паузу, продолжала Жрица, – их появление свидетельствует о существенных переменах в грядущем. Но эти перемены можно и ускорить – в том случае, если помочь Ашлузгу явить себя миру. И я сделала это.
Пока мы разговаривали, Минотавр-Ишшилайо сместился в своём смертоносном движении на несколько сантиметров, и на его бычьем обличии начала проступать гримаса удивления. Жрица подошла к нему и прикоснулась пальцами к вздувшимся на волосатой шее жилам – так врач, поднятый из постели в домике какого-нибудь курортного кемпинга, сонно проверяет, есть ли пульс у неожиданно свалившегося на его голову больного.
Лицо Той, Что Грезит, стало выглядеть озабоченным. Она посмотрела в жёлто-коричневые, отталкивающе-пронзительные, большие бычьи глаза Носителя Света Лезвия, которые начинали слезиться. На то, чтобы сморгнуть, Ишшилайо потребуется, наверное, целая вечность.
– К сожалению, он совсем скоро освободиться из плена Вязкого Времени, – сказала Жрица.
– Конечно, моё предложение – верх подлости…
– Мы не сможем причинить ему сейчас вреда, – предотвратила мои слова Жрица, – его тело, его разум не отзовутся. Ни на заклинание, вызывающее биоэнергетический удар, ни на техногенный луч эндера.
– Однако, глаза у него слезятся.
– Скорее всего, от злости. – (Надо полагать, это была шутка.) – Мне придётся наложить охранные заклятия. Они на некоторое время оградят нас как от мстительных порывов Ишшилайо, так и от козней прочих наших противников.
…и мне впервые довелось увидеть, как Поющая Жрица роальдов поёт Гимн, как из нитей музыки и непонятных слов она плетёт причудливую ткань громоздкого заклинания.
