Инфернальный реквием - Фехервари Петер (читать полную версию книги .txt) 📗
— Все в порядке, сестра? — посерьезнев, тихо спросил Ичукву.
Помешкав секунду, Гиад ответила:
— Нет. Считаю, что нет.
— Мои бойцы в опасности?
— Они умирают, комиссар. Бронзовая Свеча — их последняя надежда. Раненые находятся там, где и должны. — Асената обратила на офицера воспаленный взгляд. — Ты доверяешь мне, Ичукву Лемарш?
Никогда прежде Гиад не обращалась к нему по имени и фамилии.
— Нет, причем с самого начала, — ровно проговорил комиссар. — Ты — не та, за кого себя выдаешь.
— Да, все так, — признала Асената. — Однако сейчас я прошу тебя довериться мне.
— Тогда дай мне повод.
— Для начала вот этот подойдет. — Госпитальер украдкой вынула из сумки какой–то предмет, завернутый в ткань, и сунула его Лемаршу под одеяло. — Спрячь, но держи под рукой. Доставать еще один для меня слишком рискованно.
— О чем именно ты меня просишь, сестра?
— Пока еще ни о чем, комиссар. Принимай помощь Сакрасты, но будь бдителен.
Кивнув ему, Гиад зашагала дальше.
«Я всегда бдителен», — поручился за себя Ичукву, глядя ей в спину.
Лишь много часов спустя, когда работницы Сакрасты покинули отделение, а ходячие раненые отправились в трапезную, Лемарш изучил тайный подарок.
— Что ты задумала, сестра Асената? — пробормотал он.
В свертке обнаружился лазпистолет с бронзовыми накладками, украшенными рисунком свечи в форме двойной спирали.
— Я туда не попал, — сообщил Иона сквозь шипение помех. — Дорогу перекрыли.
Гиад неодобрительно нахмурилась из–за плохого качества вокс–сигнала.
— К схоле? — уточнила она.
— Ко всему проклятому шпилю, сестра.
— Что? — поразилась Асената. — Почему?
— Ведас, — словно выругался Тайт. — Как обстановка в Сакрасте?
— Сложная. Где ты?
— На пути в город. — Молчание и помехи. — Больше не могу говорить, сестра. Выйду на связь завтра.
Гиад усталым движением сняла полученную от Ионы гарнитуру и откинулась на спинку кресла. Она сидела в своей келье, испытывая огромный соблазн повалиться на кровать. Напряженный сон прошлой ночью опустошил Асенату, но куда более тяжкий удар ей нанесла сама внешность искаженных созданий в Реформаториуме.
— Возлюбленных изломанных идолов, сотворенных в поклонении несовершенному униже… Заткнись! — гаркнула сестра.
Она тяжело вздохнула и заставила себя подняться с кресла, зная, что пора идти на встречу с палатиной. Асенату пугала сама мысль, что ей придется выслушивать праведную трескотню Бхатори, ничем не выдавая истины о своей находке в подвале, но открыто бороться с Акаиси было еще слишком рано. Слишком опасно…
«Тогда давай выйдем против нее вместе, дорогая сестра, — настойчиво предложила компаньонка Гиад. — У меня такое же право разобрать ее по косточкам, как и у тебя!»
— Нет, — сухо ответила Асената. — Когда придет час, ею займусь я.
Глава седьмая. Смирение
I
Как я и опасалась, мой кошмар близится к кульминации. Прошлой ночью женщина–тень опасно приблизилась ко мне: теперь ее размашистые шаги на ногах–ходулях длиннее моих. Подходя вплотную, она непрерывно тараторит бессмыслицу, каждая фраза в которой пронизана искаженными истинами, поэтому я невольно прислушиваюсь и стараюсь разобрать их значение. Очевидно, я забываю смотреть под ноги, что делает мое бегство еще опаснее, ведь дорога становится более крутой и скользкой, словно хочет моего падения. Если оно произойдет, то окажется последним — демоница нагонит меня, не дав подняться. И чего ждать тогда? Не ведаю, но уверенно полагаю, что последствия будут плачевными.
Для кого–то плачевными, для кого–то блаженными!
Не могу далее отрицать того, что подозревала уже некоторое время: создание, преследующее меня во сне, и сущность, шепчущая в моих мыслях наяву, суть одно и то же. Хотя я не имею понятия, откуда оно взялось и как впилось в меня, его природа,
несомненно, пагубна, а его цель — моя бессмертная душа. Со дня прибытия в Свечной Мир существо изводило меня полуправдами и ненавистными воспоминаниями, кои я не в силах ни принять, ни отвергнуть.
Ты проклята и так, и так. Дерзни избавить себя от их лжи!
Империум особенно гордится тем, что ни одна из воительниц Адепта Сороритас еще не поддалась демонической одержимости. Как бы ни повернулись события, я не позволю себе стать первой. О серая сестра, эту гонку давно уже выиграла, расплетя девичью косу, другая невеста Трона!
Я твердо решила не спать, пока не исполню долг, а после того вопросы отдыха вряд ли будут заботить меня. Сегодня я разживусь ковчежцем освященных стимуляторов из кладовых Сакрасты, как вчера раздобыла оружие для комиссара Лемарша. Ах ты воровка! «Просфирки бдения» помогут мне бодрствовать на протяжении нескольких суток, и моему разуму хватит остроты, чтобы взрезать ложь палатины.
Вот мы и подошли к сути этого заявления.
Моя досточтимая канонисса, я убеждена, что проповедник Тайт неверно определил источник скверны в Свечном Мире. Главный еретик здесь — не теолог–экзегет, а палатина–хирургеон.
Акаиси Бхатори всегда отличалась бессердечием, достойным осуждения, однако я уже прожила и повидала достаточно, чтобы признать: жестокость встречается повсюду в нашем возлюбленном Империуме, осажденном силами ада. Больше того, многие уверены, что безжалостность — необходимое зло в противоборстве с Архиврагом. Однако же облик чудовищ, найденных мною в лабораториуме палатины, указывает, что сотворившая их душа чрезмерно отдалилась от Света Императора, даже если сама убеждает себя в благородстве своих намерений.
С чего же начать?
В пристанище Бхатори расположено семь камер–изоляторов, по числу Добродетелей Просветительных, и в каждой находится по узнику… хотя здесь лучше подойдет слово «жертва». Совершив величайшее богохульство, Акаиси изуродовала, извратила и слепила их тела заново, получив живых идолов — Воплощения Добродетелей. Изобретательность и мастерство их создательницы уступают лишь ее непомерной гордыне, но хуже всего здесь то, как страдают несчастные. Воплощения — не какие–то радостные аватары, а символы служения и самопожертвования перед лицом тяжких невзгод, несущие на плечах бремя нашего коллективного духа. Любое из них отображает наилучшие черты человечества, однако принять облик такого творения — значит подвергнуться беспредельным мукам.
А может, ощутить запредельный экстаз?
Я подробно опишу лишь одно из возвышенных отродий, но этого должно хватить для доказательства вины
Бхатори.
Истерзанный Пророк — важнейшая фигура в пантеоне Последней Свечи и единственное Воплощение, основанное на реальном создании, которое некогда ходило по этой планете, однако внешность его определена менее точно, чем у остальных шести. Хотя имеется множество теорий о том, как выглядел наш основатель, обычно Пророка изображают как человека в просторном облачении. Его лицо скрыто под куколем, руки раскинуты в стороны, а тело рвется на куски под натиском откровения. В тени клобука висит единственный огромный глаз, в безмятежном взгляде которого не отражаются страдания тела. Как же воспроизвести столь абстрактную сущность во плоти?
Если есть желание, всегда найдутся и беззаконный способ, и вдосталь потерянных душ, что станут твоими марионетками.
Несомненно, Бхатори уже давно взялась за этот труд, поскольку я, сама того не зная, замечала признаки подготовки к нему во время обучения в Сакрасте. Еще в те годы камеры ее пристанища никогда не пустовали, однако лишь в изоляторе, посвященном Веритасу, находился постоянный
обитатель — некий техножрец или, вернее, то что от него сохранилось. Киборга скрупулезно разобрали на составные части: отформованные металлические конечности лежали вокруг выпотрошенного туловища, а биомеханические органы плавали в расставленных вдоль стен резервуарах, продолжая жужжать и пульсировать. Его массивную голову из адамантия водрузили на пьедестал, словно ложного кумира. Помню, как вращались глаза адепта, будто искавшие путь к свободе. Эти громадные шары казались слишком человеческими — ярко–зеленый цвет радужек совершенно не подходил к их безжизненному вместилищу.
