Колонизация (СИ) - Коломеец В (прочитать книгу TXT) 📗
- Черт нога болит, миазмы начинают распространятся к остальной голени – пожаловался Арти снимая ботинки. – Айд когда Пет начнет лечение?
- Пара дней. – Айден был не в настроении, плечо постоянно ныло, и от этого болела голова.
- Сволочь…. Анализы болючие сделал, еще и время тянет. – Арти размотал портянки на ногах и Ирв обрабатывал нарывы которые расползались по ноге. Плечо Айда было не лучше, но его уже обработали и обмотали повязкой с кольто. – Еще неделя и мы так точно спятим, вирус возьмёт свое.
- Неужели так хреново? – спросил Рут
- А ты думал? Он как тот грибок что захватывает муравьёв на Земле. – негодовал Арти – Слыхал же про такое?
- Не знаю что там на Земле. Есть аналоги в хардах? – Рут спрашивал скорее от скуки, чем от интереса.
- Нечто подобное есть на Феросе, там есть гриб Торианин. Но он больше по захвату разума… – задумался Арти, он был и рад отвлечься от своей беды.
- Помню, читал. – Кивнул Рут ковыряясь в костре палкой.
- Вот… И сейчас это дерьмо у меня в ноге! Даже хуже, ты и сам видел тварей! – добавил Арт.
Посидев и согревшись у костра, поболтав и по ужинав тем что брали с собой люди начали засыпать, порядок дежурств все знали, подземелье зачищено и несколько раз осмотрено, можно и отдохнуть.
***
Даже зимой на Южно-европейском фронте жарко словно в аду. Огонь из батарей не прекращается, эти молоты войны играют свою нескончаемую музыку день и ночь. Слева раздался взрыв и еще чуть дальше.
– Наступление! Все вылезаем из рва! Чего стоите, вперед! Вперед черти! Марш на фарш! - противно орет кто-то в громофон. Они бегут, а вокруг крики. Кто-то кричит от страха, кто-то от адреналина. Бег по поверхности в этом месте опасный, мало препятствий для того что бы спарятся от пуль. Идет обстрел, пара человек рядом упала, еще один впереди, Айден об него спотыкнулся, и это спасло его. Он бежит снова… все они бегут. Не видно ничего. Дым, вспышки огня, тела, а он бежит и не понимает туда ли бежит? Где все? Слышит еще серию выстрелов и чей-то вскрик. Бежит дальше. Не замечает вражескую траншею и кубарем летит на дно рва. Ров мягкий, но не от песка, от тел. Не успев подняться на ноги стреляет во врага показавшегося из-за угла, второго за ним также подстреливает лежа. Видит в двадцати метрах одного из товарищей, тот лежит и ползет вдоль рва. Айден таки поднимаясь на ноги бежит по неровному и мягком полу и доходит до раненого. В желании помочь хватает его и переворачивает, где-то должна быть аптечка. У всех при себе есть аптечка! Но тот мёртвыми глазами, без половины лица смотрит на него и спокойно говорит. – Что-то голодно мне… друг – Айден шарахается от него и отходит к краю рва, где из земли торчать то ноги то руки или другие части тел, погребенных кем-то здесь. И слышит шепот, проникающий глубоко в разум, откуда-то сзади, где уже идет территория врага. Где-то там за траншеями, за насыпями из песка и тел, что-то светиться, очень ярко светиться, словно множество прожекторов бешено крутятся. Полуликий мертвый солдат открывает широко рот, и из глотки он слышит шепот и треск помех словно из радио связистов. – Накорми меня… Напои меня… – Доноситься у него из глотки. От страха у Айдена пошли мурашки по коже. Он кинулся бежать по траншее, ища где можно перелезть. На бегу стреляет в попавшегося ему на встречу человека, он не знает своей это или чужой, просто рефлекс, мелкая моторика. Почему они все такие одинаковые? Но человек не погиб, он схватил винтовку, направленную ему в грудь и не даёт ее забрать обратно. Айд поднимает глаза и видит обглоданное лицо, в некоторых местах проступает кость. Но главное это огромные глаза без век, в кровавых глазницах глядящие на него. Тот пытается его укусить и кричит – Еды… Еды! – и щелкает челюстями прямо перед ним без возможности дотянутся, мешает винтовка – Пол мира за харчи! Пол мира на харчи! – Орет он и раскрывает свою нечеловечески широкую пасть, из горла слышится шум втягивающегося бешено воздуха, и слиться все та же шепотом просьба накормить и напоить. Айден толкает его, делает пару выстрелов и снова бежит, в ужасе озираясь по сторонам. Вокруг вакханалия, все жрут друг друга, полумёртвые твари бывшие людьми жрут людей, люди едят людей, люди едят сами себя. Безумие… Безумие! Оно охватывает Айдена, он не понимает что происходит, картины и сцены мелькают вокруг но еще больше его страшит ностальгирующая тоска рвущуюся из груди, чувство будто он дома… после стольких лет. Он выбирается на верх из траншеи. Вокруг море огня, мгла из дыма и оранжевое небо над головой, ночи тут так похожи на день. Он бежит к своим позициям, но его подстреливают свои же. Он падает, пытается зажать рану, кричит надрывая горло что он свой! Рука в тёмно-красной, почти черной крови. Неужели сердце… Но как же тогда… Он смотрит на рану, а из нее сочится синий нежный свет, он разрывает рубашку и видит в ране… да нет, это настоящая дыра, черт! ... в ней вместо сердца в груди светиться осколок. Осколок оплавленного кристалла, такой знакомый, почему, откуда? И он пульсирует, переливается словно вода, распространяя черно-синие миазмы, поглощая его изнутри. – Нет! – Кричит Айден. Он ползет к окопу своих позиций, ему нужен врач! Пусть вырвет эту штуку и вернет ему сердце! Доползая к своей траншее он скатывается в нее. Раскрыв глаза и питаясь вернуть резкость восприятия он видит человека. Напротив него стоит человек его черная униформа была слишком чиста и выглажена для фронта в разгар сражения. А затишья тут не бывает. Глаза его не видны из-за низко посаженного картуза и ночной тьмы, в траншее было слишком темно. Но нижнюю часть сурового лица было видно. Айд все еще лежит, и пытается встать зажимая рану в груди. Но человек не подходит помочь, он молча смотрит.
Пытаясь обратится к нему, он лишь слышит – Приказ прижаться к земле солдат! – после чего происходит бомбардировка. Вокруг вспышки света, оглушающий грохот, земля трясётся, и в свете вспышек видно лицо мужчины. Это Восьмидесятый! Командир взвода модов в их спецбатальоне, но его глаза… они широко распахнуты и смотрят в никуда. Неужели он тоже… - К земле! К земле! Ведь мы идем на взлёт! – громко, но с гордостью прокричал Восьмидесятый. Он по-прежнему стоял смирно, и его не смущало что земля вокруг ходуном ходит.
– Там наши! Там резня! Безумие! Твари! Каннибализм! – орет сквозь шум рвущихся бомб Айден.
Но Восьмидесятый лишь утвердительно кивал в ответ. – Невозможно не увидеть сдвига в породе народа, чье будущее было практически стерто. Грядет буря. Раскаты этого грома скроют наши крики и вопли. - подходил он делая медленные неспешащие шаги к нему – А тела станут топливом в поисках себе подобных!
- Что… какого?! – Айден отползает от него перебирая ногами. Тут сверху в ров посыпались враги, живые, полумертвые, даже лесная живность, вороны, псы и всякая непонятна всячина. Айд отстреливался от о них, поражая одного, другого, третьего… но они пробегали мимо Восьмидесятого, тот все также стоял истуканом и смотрел в никуда. – Чего ты стоишь! Сюда! – орет Айден. Он вбежал в глубокий блиндаж и бежал по темной галерее подземелья, твари бежали за ним, но слишком медленно. Оторвавшись от них вбежал в огромный зал в котором барельефы переливаются светом янтаря. Тут все было в янтаре и золоте. Впереди в центре стоит Восьмидесятый, сзади в галерее прет толпа монстров. – Да что же за чертовщина! – ругался Айден
- Энума элиш брат! – восклицает Восьмидесятый показывая рукой к потолку где огромный барельеф со странным длинным пауком. – Их Мать плоть… - поднимает он вторую руку к мчавшейся к ним толпе. – … но скажи мне кто их Отец?!
Айден замечает что-то блеснуло над входом на потолке в барельефе, что-то важное, но не успевает ни разглядеть, ни понять. Из прохода на бешенной скорости в зал вываливается толпа тварей… но нет, это уже поток… организованный поток! Это змея! Огромная змея, состоящая из множества тел, быстро проползает зал. Делает вокруг него крюк и заглатывает живьем. Тьма, чьи-то руки, ноги, и вязкая холодная жидкость, и воздух в легких быстро кончается, он задыхается. Треск костей. Но Айден не может двигаться. Боль пронизывает тело, голову и в особенности плечо. И вот он проснулся, но не может пошевелиться и чувствует темный силуэт рядом, на границе восприятия… Восьмидесятый? И проснулся ли? Нет, нет, нет, паника охватывает Айда. Он плотно зажмуривается и через пару мгновений снова открывает глаза. Паралича нет. Он в холодном поту у костра в холле древнего храма. Остатки костра догорели ночью и уже даже не дымятся, а сквозь дыру в двери пробиваются утренние лучи солнца.
