Горец. Кровь и почва (СИ) - Старицкий Дмитрий (список книг txt) 📗
Танкистов ударными темпами готовили в унтерской школе на полигоне Щолича. Пока только для Вальда. Преподавателями выступили офицеры-фронтовики из ''Рецкой Железной бригады''.
Из лучших унтеров будут в перспективе готовить офицеров-танкистов ротного уровня. Огемская армия уже проявила свою заинтересованность в подобных кадрах.
Я начинаю сбиваться со счета: сколько же там на самом деле унтерских школ наплодил Щолич. Явно аппетит у него пришел во время еды, и он уже возжелал стать генералом. Учитывая, что в учебных частях все должности на чин выше, чем в армии, мечтать ему о ''полосатых штанах'' не вредно.
Обломится.
Не всё сразу.
Но вот не отнять того, что полигон за год превратился в приличный такой городок, в котором все есть и который может существовать автономно.
Щоличем были учтены все недостатки огемского полигона, где мы с ним служили.
В первую очередь - логистика. Тут не только подведена нормального размера железная колея, приличное, хотя и грунтовое шоссе с правильными кюветами, еще и декавилька на конной тяге брошена в сторону аэродрома, практически к конечному кругу городской конки. Персонал полигона с удобством добирается до центра Калуги-на-Вртаве всего с одной пересадкой. А не с оказией, как раньше.
При желании можно соединить городскую конку с полигонной, но как заявил Щолич - это преждевременно. На пересадке какой-никакой контроль имеется - пост стоит. Документы проверяются. Билетов для посторонних не продают, а своим проезд от аэродрома до полигона бесплатный. По удостоверению.
Почта работает. Даже с телефонным узлом связи с городом по типу межгорода с полным учетом кто, когда и кому звонил. Контрразведка у нас в Реции плебейская, по сути, потому и работает нормально.
Банно-прачечный комбинат с вольнонаемным женским персоналом. Подсобное хозяйство с огородами и свинофермой. Баранов у пастухов напрямую закупают. К тому продовольствию, что военное ведомство выделяет хороший приварок. Муку город поставляет - паровую мельницу в Калуге уже запустили.
Жилой городок приличный - отдельно казармы, отдельно дома преподавательского состава, гаштеты также раздельные. Водопровод и канализация септиками. Две водонапорные башни с болинтеровскими насосами - одна от реки питается, другая от артезианской скважины. Я когда это инспектировал, только спросил.
- Где трубы брал?
Щолич только глаза закатил.
- Не спрашивай. Мутные схемы и особые договоренности с военным ведомством империи, - сознался майор. - Впрочем, там же где и эмалированные чугунные вокзальные унитазы для казарм.
По его лицу ясно читалось, что еще тот геморрой был.
Я и не стал спрашивать. В каждом хозяйстве свои скелеты в шкафу, которые на свет лучше не вытряхивать. Главное что всё для дела, а не тупой личной наживы. Хотя... если и приворовывает Щолич, то в меру и из имперского бюджета. Пусть у столичных интендантов об этом голова болит. Я свои комиссарские чрезвычайные полномочия сдал, уезжая из столицы.
Все что могу теперь - всего лишь напрямую настучать императору, пользуясь статусом его флигель-адъютанта.
Честно сознаюсь, если бы не бывший мятежный граф, то свое основное предназначение - быть командующим авиацией я бы не вытянул. Не хватило бы мне ни опыта, ни связей. Горизонтальных связей я имею в виду. За пределами Реции. А так мое руководство свелось к намёткам основных реперных точек перспективного планирования. Всё остальное легло на плечи первого авиационного генерала. И он всё вытянул и построил.
И школу пилотов.
И школу техников, прибористов и самолетных оружейников.
И школу унтеров аэродромного обеспечения.
И сами эти службы.
Снабжение всех и всем.
И ангары.
И аэродромные мастерские, те, которые не завод.
Даже помещение для императорской авиапочты построил ''на вырост'' бывший мятежный граф.
И вообще весь аэродром, включая причальную мачту дирижаблей и вполне приличный аэровокзал с рестораном на втором этаже со стеклянной стеной. Также на вырост городу.
Ресторан этот, кстати, стал пользоваться у горожан популярностью и без относительно воздушного транспорта. Однако быстро стало модно кормить своих дам с видом на взлетающие и садящиеся на поле паролёты. У тех, кто мог позволить себе такие траты - не дешевое вышло заведение. Тем более за соседним столиком можно было увидеть самих авиаторов, которым временами надоедала своя столовка. И как бы приобщиться к зримому прогрессу.
Мои инженеры с Калужского авиазавода, как громко стали называться бывшие мои кустарные мастерские. А что? Тридцать самолетов для этого времени не просто приличная - огромная серия. Так вот мои авиаинженеры придумали стапельный метод сборки ''этажерок'' из взаимозаменяемых деталей.
В конструкцию ''Кобчика-авизо'' они внесли лыжу против капотирования (была такая авария к счастью без жертв), слегка уменьшили колеса посадочной тележки, укоротили винт и изменили его кривизну, заново пересчитав, всё же изгибы винта для дирижаблей несколько другие должны быть, чем для самолётов. Серьезно подошли. Не меняя саму конструкцию, по мелочи там-сям, а модель получилась даже симпатичнее, чем была у меня. А ещё великий Коккинаки сказал, что красивые самолеты лучше летают. Ибо, что такое красота - всего лишь явленная нам в ощущениях целесообразность.
Растут люди профессионально, что меня очень радует. Потому как один я тут ничего не сделаю без них.
Одному из ''мичманцов'' влетело в голову, что крыло этот тот же парус, только поставленный горизонтально и выписал к нам старого отставного инженер-полковника по адмиралтейству барона Рокофорта, который всю жизнь посвятил парусному вооружению военных кораблей, а в отставке рассчитывал паруса призовых яхт и шхун. У него даже кличка была на флоте - ''выжиматель ветра''.
Полковник носил седые бакенбарды при бритом подбородке, сверкал загорелой лысиной, имел протодиаконский бас и умел виртуозно материться местными ''петровскими'' загибами. Интеллигентнейший человек, член-корреспондент имперской академии наук, между прочим.
И весь мой вклад в аэродинамику сфокусировался на термине ''подъемная сила''. Рокофорт стал неудержим. Постоянно зависал в неудобных местах и все что-то считал. Потом измерял рулеткой паролёт и снова считал.
Единственно, что он совсем не умел делать, так это преподавать. Ну не дано было это ему, так что мне не удалось приспособить его в качестве учителя математики в лётной школе и таким образом легализовать его жалование от имперского бюджета. Обходились пока разовыми выплатами от авиазавода на конкретные работы. Но держал я в уме этого ''выжимателя ветра'' в качестве первого претендента на научного сотрудника местного ЦАГИ, которое тут когда-нибудь откроется.
Польза от этого ходячего архаизма прошлой эпохи парусного флота уже была в расчете разной кривизны верхнего и нижнего крыла ''авизо'' и некоторого сдвижения вперед верхнего крыла относительно нижнего. Биплан стал устойчивей в полёте.
- Ваше сиятельство, - как-то Рокофорт отловил меня в аэровокзальном ресторане. - Вы только сразу мне скажите, если я не прав.
В ответ я пригласил старика за столик и налил ему вина в бокал.
- Слушаю вас, дорогой барон.
- Я, наверное, выжил из ума на старости лет, но по моим расчетам получается, что в воздухе везде есть опора для крыла. И не обязательно делать коробку из двух крыльев, хватит и одного. По моим расчетам выходит, что воздух сжимается, не только упираясь в парус, но и под воздействием жесткого крыла, которое само на него давит.
Мне пришлось челюсть на лету подхватывать, чтобы не ударить ей об столешницу. Вот так вот, прямо Блерио и Нестеров с Жуковским в одном флаконе.
- Да что вы говорите? - сделал я удивленное лицо.
- Ваше сиятельство, вы позволите мне об этом сделать доклад в академии наук?
