Исчадия техно - Каменистый Артем (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Имея четыре-пять копиров, можно будет выбиться в олигархи. Полная зарядка требует около десяти часов при ярком солнечном свете и чуть больше в темноте, а ее хватает, чтобы создать около шестидесяти наконечников. То есть в день можно делать порядка пяти сотен. С учетом того, что за пять штук дают серебряную монету, на хлеб с маслом хватит. А ведь это самый примитивный способ добычи хлеба насущного — есть и более выгодные. Можно копировать ювелирные изделия, линзы для оптических приборов — здесь Влад не видел ни биноклей, ни подзорных труб и был уверен, что такое добро пойдет на ура. Дорогая биота скорее всего имеет растительное происхождение и тоже напрашивается на копирование.
Умный человек при такой технике легко развернется. Год-другой, и он станет одним из столпов здешнего общества. Пусть в этой эпохе нет Интернета или хотя бы телевидения, но ему здесь даже начинает нравиться. В любом случае лучше, чем перспектива отправиться на дно карьера с тазиком цемента на ногах или нюхать тюремную парашу долгие годы.
Он не дурак — и сюда впишется.
Кстати, можно начать вписываться прямо сейчас. Идя по улице, Влад обратил внимание, что почти все пешеходы движутся в одном направлении. Выходящие из переулков люди присоединялись к потоку. Очевидно, где-то там намечается культурно-массовое мероприятие, и, раз уж срочных дел на сегодня нет, не мешает на него взглянуть. Так сказать — приобщиться.
Человеческий поток двигался к площади в центральной части города. С одной стороны ее подпирало здание невысокой, но длинной церкви — будто крокодил с крестом на макушке притаился, на другой стояло двухэтажное здание официального вида. Очевидно, ратуша или что-то в этом роде. Дома по другим двум направлениям не отличались от обычных, да и размерами значительно уступали.
Возле церкви на самом краю площади стоял высокий бревенчатый помост. Влад было решил, что станет свидетелем публичной казни, но ни виселицы, ни плахи, ни других орудий смерти не заметил. Народ дружно гудел, обсуждая какие-то мелкие городские новости, главным образом «Кто родил?», «Кто помер?», «Кто кого на чем надул?» — это было не слишком интересно и не проливало свет на происходящее.
Скучая, Влад прошелся по периметру площади, но не заметил ничего необычного. Разве что зелени здесь было много, в отличие от остальных районов — скверик на задах церкви и аккуратные деревца боярышника вдоль фасада ратуши или мэрии. А еще обратил внимание, что в этих, далеко не последних городских зданиях окна набраны из столь же мелких стекол, как везде. Будто фасеточные глаза насекомого. Смотреть через такие на мир не очень удобно, да и света они пропускают гораздо меньше, чем широкие. Вероятно, секрет изготовления больших стекол утерян. К сожалению, Влад тоже с ним знаком лишь теоретически, и не факт, что сможет перевести теорию в практику, а то бы устроил бизнес. Хотя, может быть, Давид в курсе — тот много чего знает.
— Обнаружены остаточные признаки присутствия метаморфов, — раздалось в голове, когда он приблизился к помосту. — Вероятна многочисленная гибель метаморфов.
Если это действительно место, где приводят в исполнение приговоры, то неудивительно. Возможно, именно здесь казнят пойманных запов. Хотя зачем их вообще ловить? Проще оставлять на месте. Удивительно, как голос в голове подмечает такое? И что с ним вообще случилось? Теперь будто мужчина говорит. Где же то сладкое воркование изначальное? Или хотя бы хрипы базарной торговки и по совместительству заядлой курильщицы?
Что-то в башке Влада меняется. Не к добру это.
— Почему голос стал другим? — задал он мысленный вопрос.
— Результат адаптации интерфейса.
— Какого еще интерфейса?
— Интерфейса владельца.
— Кто владелец?
— Ты.
— Владелец чего?
— Внутренней сети.
— Что такое внутренняя сеть?
— Личная биосеть владельца на основе биологических нейронов и дополнительных заменяемых цепей. Внесерийная. Прототип одиннадцать ноль шесть. Адаптация: в процессе. Имплантация: в процессе. Оптимизация: не выполнено. Индивидуальные настройки: не выполнено. Внешний контроль: не проводится. Разгон: не осуществляется. Проведено тестов: ноль.
— Так владельца чего именно?
— Внутренней сети.
Да уж… Именно из-за этого Влад редко решался допрашивать «внутренний голос». Тот как бы отвечал охотно, но не выдавал при этом ни крохи практической информации и, как правило, водил ответами по замкнутому кругу, вырваться из которого не удавалось.
И вообще — не любил он это занятие. Неуютно сталкиваться с тем, что в твоей голове что-то не так, как прежде. Мерзкое ощущение. Будто тараканы в черепе поселились. Лучше пореже об этом думать.
Пока Влад пытался копаться в голове, обстановка на площади начала меняться. Рокот народный стих, мужчины, один за другим, принялись снимать шляпы. Ему пришлось последовать общему примеру, из-за чего обе руки оказались занятыми, ведь еще и тюк со старой одеждой таскал, пожадничав выбросить добротное тряпье.
На помост взошли двое: один с виду будто старый добрый католический священник в сутане, но почему-то с поповской бородой, из-под которой выглядывал массивный серебряный крест. Второй в такой же черной одежде, вот только ничем не похожей на ту, что носят священнослужители. Брюки из грубой ткани, высокие сапоги, тесный зауженный в талии камзол, заостренная впереди шляпа такого же мрачного оттенка. Пояс широкий, без украшений, с него почти до земли свешиваются тонкие ножны со шпагой или мечом. Эдакий слегка обедневший испанский гранд в трауре.
Дождавшись, когда последние голоса на площади стихнут, тот, что в сутане, зычно, небось и у реки слышно было, заговорил:
— Здравия вам, люди Новограда. Да прибудет с вами благословение Господне. Чтобы не отнимать время, я коротко представлю нашего гостя и уступлю ему место. Как многие уже, наверно, знают, нас почтили своим приездом братья прославленного в веках ордена святого Лудда. Перед вами один из них: брат-примас Либерий. Многие из вас наверняка слышали о нем. Светоч веры, карающий меч ордена, кара Господняя для зла, которое издавна окружает святые земли. Он любезно принял мое предложение прочитать перед горожанами проповедь, в которой, кроме прочего, собирается донести суть дела, призвавшего его в наши края. Итак, мой брат по вере — ваше слово!
Священник отошел назад, а на его место шагнул «испанец» — единственный из присутствующих, так и оставшийся в шляпе. Глядя куда-то поверх толпы, он, на первый взгляд, тихо, но на второй становилось совершенно очевидно, что слышно всем, у кого имеются уши, без предисловий и прочего начал свою проповедь:
— От начала времен снова и снова греховная сущность человека бросает его из одной пропасти в другую, и лишь истинная вера избранных спасает наш род. От сотворения мира минуло совсем немного времени, когда грехи в количестве множественном едва не погубили всех. Весь мир был скрыт под водами моря безбрежного, и лишь праведник с семейством и скотом разным, хоть и немногочисленным, сумел выплыть и продолжить наш род. Но недолго помнили про гнев Господа потомки праведника — вновь взялись за старое. С опаской, не всем грехам потакая, но и без них не обходясь. И сотворили они идол своего главного греха — бумагу, сатанинской лапой разрисованную, с печатью-пирамидой, и поклонялись бумаге той во всех землях. Как назывался тот грех?
— Жадность! — недружно выдала толпа.
— Да. Жадность, стяжательство, скаредность. Получив одно, бросали и тянулись за следующим. Все было поделено не единожды, но руки так и тянулись к чужому, ибо всеобщее потакание греху сему достигло тех вершин, за которыми всегда таится пропасть. Каждому хотелось иметь все, и даже более. Границ стяжательству не было. Бедные начали разорять богатых, богатые губили бедных из страха за кошелек свой, те части света, где было мало богатств, с лютой ненавистью накидывались на другие. Глупость преподносилась как достоинство, скромность осмеивалась, похоть выпячивалась, честь забылась. Землю губили страшными ядами ради пустых забав. Власть предержащие потакали самым низменным страстям, управляли народами при помощи ярких и бессмысленных картинок, пропитанных блудом. И настал миг, когда жадность перешла через последнюю границу, а всеобщая глупость не позволила это понять, ибо правила миром именно она. Великая резня, один раз начавшись, не заканчивалась долгие годы. В тот раз Земля наша впервые вкусила особый яд, имя которому Техно, ибо впервые могущество созданий божьих достигло тех вершин, когда человек смог пройти по Луне. Деяния рук человеческих, оставшись без присмотра или выпущенные на волю, отравили воды и леса, нивы и сады. Великий голод и скорбь опустились на мир человеческий. Нечестивый дух довольно посмеивался, глядя, как мрет стар и млад, науськивая их, желая, чтобы ни единый не пережил битву скупцов. Но праведниками силен наш мир, вот и тогда смогли они на его остатках собрать уцелевших. Но ничему те не научились. Едва Земля очистилась, как новый грех обуял их. В страхе отказывая себе во всем материальном, чтобы не предаться повторно греху стяжательства, они не чурались другого. Нельзя брать у соседа — ведь это жадность. Сосед тоже не должен ничего брать из твоих вещей, но в остальном его ничто не ограничивает. И ты тоже не ограничивай себя в удовольствиях, лишь не бери чужого. Омерзительно чудовищная свобода и вседозволенность — вот что началось. И закончилось тем, что больше всего люди вожделели плотского. Мужчины хотели многих женщин, молодых, старых и даже детей, а также других мужчин и мальчиков, разных животных и вовсе невообразимых неприродных вещей, что создавались нечистым железными руками, коими управлял проклятый дух Техно. Женщины переделывали себя в мужчин грешным образом, а мужчины превращали себя в женщин так же грешно, а то и в химер невиданных. Предела той гнусности не было. Многие умирали, раз за разом прикасаясь к поганым алтарям Техно, за что получали высшее наслаждение. Им не нужны были ни еда, ни питье — хотелось только трогать оскверненные вещи и пребывать от этого в похотливом непрерывном блаженстве. Люди травили себя ядами чудовищными ради грязной минутной радости. И когда неслыханный разврат перехлестнул через вершины, за которыми лишь пропасть, заполненная тьмой и скрежетом зубов, сошла с небес железная саранча, пришедшая с дальних звезд. Она принесла с собой смерть, невиданное безумие и ужасающие болезни. Как звался грех, что в тот раз едва не погубил всех?
