Смертник (СИ) - Булгакова Ирина (читать бесплатно книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
– Будь спокоен.
– Да… "Патриота" бояться в Зону не ходить.
– Юморист.
– Все равно, скажи, проболтаются… убью на фиг…
Ника осторожно отошла от двери. Она села на прежнее место, рядом со спящим Максом.
В соседней комнате установилась тишина.
Мигала лампочка. Загоралась, проявляя из непроглядной тьмы белые, измученные лица и гасла, на долю секунды оставляя в памяти негатив.
«Так вот они какие, мутанты», – думала Ника, глядя прямо перед собой.
Те, о которых столько рассказывал Красавчик. Она-то делила его рассказы на десять, относя их к разряду тех историй, что обрастают подробностями для устрашения слушателей. Все эти человекоподобные собаки с гипертрофированными глазами, превосходно видящие в темноте. Люди – змеи, с гибкими как шланг костями, позволяющими заползать в самые узкие щели.
Из того, что рассказывал Красавчик следовало, что трансформации происходили не только с телами. Гораздо страшнее, с его точки зрения, были мутации, касающиеся иных органов. Существовали и люди, которые могли передвигать взглядом предметы. Или те, кто подобно контролеру, улавливал мысли на расстоянии. Красавчик называл их перерожденцами.
Исходя из вновь открывшихся обстоятельств, Ника принялась заново оценивать давние разговоры. Красавчик никогда не говорил о мутациях определенного типа во множественном числе. Он вообще считал, что волна повальных мутаций, прокатившаяся по Зоне после второго взрыва на ЧАЭС, никакого отношения к мутациям, так сказать, индивидуального характера, не имела. После промежутка времени, все эти снорки, кровососы и контролеры благополучно уйдут в небытие. Новая Зона обновит всех, кто имеет к ней отношение. Каждая мутация строго избирательна и уникальна в своем роде.
– Обойди всю Зону, – откровенничал Красавчик в минуты благостного расположения духа. – Ты не найдешь двух одинаковых мутантов. Для чего ей это нужно, другой вопрос…
"Ей" – это, естественно, Зоне. Красавчик персонифицировал Зону. Ника в этом его не поддерживала. Такая же земля как везде. А то, что нарушает ряд законов физики, значит всего лишь, что не созрели земляне для иных законов. Может, лет через пятьдесят…
Вот здесь фантазия ее подводила и вместо чего-нибудь обнадеживающего выдавала продолжение "вся земля превратится в одну большую Зону".
– Ты веришь в бога? – однажды спросила Ника, не надеясь на положительный ответ.
– Я верю в творца, – серьезно ответил Красавчик. – Вот Зона – творец. Если господь создал всех людей по своему образу и подобию, то Зона пошла дальше и прежних ошибок не повторяет. Она творит каждого в отдельности. Авось, и получится что-нибудь стоящее. Поэтому ты не найдешь в Зоне двух одинаковых мутантов.
Подвижки разума в человеческом теле, Ника мутациями бы не назвала. Наоборот, вместо страха, они вызывали скорее гордость за человека и его скрытые до поры, и благодаря Зоне ставшие явными, возможности.
Чего нельзя было сказать о мутациях телесных. Пугали, внушали опасение, вызывали какие угодно чувства – от омерзения до жалости. И в любом случае ставили барьер, отделяющий мутантов от людей.
Девушка согласилась с Максом, который назвал Перца хорошим человеком. Теперь бы она добавила: хорошим кем угодно, только не человеком.
Когда за дверью послышался осторожный шорох, Ника напряглась. Она ожидала неизвестно чего. Даже того, что вдруг сюда выползет Перец, передвигающийся как ящерица на руках. А за ним, разворачивая змеиные кольца, потянется грязно-бурая лента кишечника.
На пороге, освещенный вспыхнувшей лампой, возник Грек. Он успел смыть с лица кровь. Проводник тихо закрыл за собой дверь, боясь потревожить того, кто за ней остался.
Глаза их встретились, и к своему неудовольствию Ника осознала, что он многое про нее понял. В частности то, что она подслушивала.
Проводник подошел к ней, подхватив по дороге опрокинутый ящик. Перевернул его и сел в двух шагах от нее.
В это время погас свет. Долгие секунды, показавшиеся Нике вечностью, она ждала. Кто их поймет, этих сталкеров? Свернет ей шею как цыпленку, чтобы события, невольной свидетельницей которых она стала, навеки остались тайной.
Когда зажегся свет, Грек сидел на прежнем месте и продолжал смотреть ей в глаза. Только прищурился, чтобы смягчить переход от темноты к свету.
– Знаешь, парень, что мне в тебе нравится? – шепотом спросил он.
Ника отрицательно качнула головой.
– Мне нравятся молчаливые люди, сынок. Ты не любитель болтать. Это хорошо. Меня беспокоит Макс. Передай ему, сынок: то, что я ему многое прощаю, не значит, что так же будут поступать и остальные. Если в ближайшее время, имеется в виду не только Зона, он возьмется упоминать Перца как человека, а не как приправу к борщу, я самолично сверну ему шею… Тебя тоже касается, сынок.
Свет опять погас. Ника воспользовалась темнотой, чтобы перевести дыхание. Гроза миновала.
– Передай ему, сынок, – Грек дождался, пока загорится свет. – Кстати напомнишь и о Кодексе. Если я забуду.
Он надолго замолчал, буравя ее пронзительным взглядом.
– А теперь я покараулю. Отбой.
Внимая его приказу, опять погас свет.
Часы показывали шесть тридцать, когда Ника открыла глаза. В тот короткий промежуток времени пока царила темнота, она успела испытать приступ паники. Ей показалось, что все ушли, оставив ее одну.
Однако когда зажегся свет, она испугалась по-настоящему.
На том самом месте, откуда не так давно вел задушевную беседу Грек, восседал Перец. Белое лицо, туго обтянувшее череп, синюшные губы, глубоко ввалившиеся глаза, окруженные черными тенями. Посмертная гипсовая маска скончавшегося после тяжелой болезни человека – вот, на что больше всего это было похоже. Дождавшись пока Ника сядет, маска разомкнула синие, бескровные губы и хриплым голосом спросила.
– Выспался, пацан?
Ника едва не поперхнулась слюной. Сдавленное от страха горло не хотело пропускать слова.
– Проснулся, – за нее ответил сталкер. Темные глаза сузились, как рентгеном просвечивая ее насквозь. Ника подавила острое желание провести рукой по лицу, стирая несуществующую грязь. – Собираться будем. Пусть долгий. Это наверху по прямой, а тут сколько поворотов – разворотов, что дорога раз в десять увеличится.
В одном Перец оказался прав: мутанты действительно живучи. Вчера потерял столько крови, а сегодня спокойно сидит и рассуждает о трудностях предстоящего перехода! Или ему не нужен не только кишечник, но и кровь?
Заворочался, поднимаясь, Краб. Он с трудом раздирал отекшие веки. Макс проснулся давно и теперь давился галетами, щедро запивая их водой из фляги.
Ника присутствием аппетита похвастаться не могла. Взгляд ее то и дело падал на закрытую дверь, за которой осталось то, что еще вчера составляло с Перцем одно целое.
Проводник, как ни в чем не бывало, завтракал, от души накрывая галету куском колбасы из вскрытой вакуумной упаковки.
Вид серовато-розовой колбасы вызвал у Ники тошноту. Она положила назад в упаковку галету, которую только что достала. Пара глотков воды смочила пересохшее горло и дурнота отступила.
Подробно описывал предстоящую дорогу Перец. Он выговаривал слова с особым тщанием, словно старался доказать в первую очередь себе то, что по-прежнему оставался человеком. Сталкерская куртка сидела на нем, как парашют. Крупные стежки, наложенные от души, стягивали края дыр. Если бы Ника точно не знала, чего лишился Перец, сейчас бы не догадалась. Он выглядел как человек, одной ногой стоящий в могиле, а не как тот, кто быть человеком перестал.
Больше всего Нику удивило равнодушие Макса. С Крабом все ясно, он ничего не видел. У девушки вообще сложилось впечатление, что он вряд ли обратил внимание на что-либо еще, кроме своих болячек. А еще говорят, женщины пугливы. Вчера, когда из темноты внезапно выпрыгнул снорк, она первая схватилась за автомат, потому что нечто подобного и ожидала. И не только вчера, а с тех пор как вошла в Зону, ее ни на секунду не оставляло чувство постоянной опасности. В то время как Краб орал благим матом, отступая к стене, она первыми же выстрелами уложила снорка, памятуя о том, что стрелять нужно в голову. Откуда именно возникла эта память, Ника не знала. Наверное, еще с нападения зомби отложилась в голове простая мысль: стреляй в голову, не ошибешься.
