Чёрный меч (СИ) - Булавин Иван (книги онлайн TXT, FB2) 📗
Только что мы нагребли уйму столовых приборов из серебра, материала хватало.
— Серебро — это не свинец. У серебра температура плавления около тысячи, — осадил меня он. — Если только кузницу найдём.
Кузницу мы нашли, пока мародёрствовали, дважды сменилось время суток, солнце садилось и вставало. Под конец брали уже только еду и драгоценности. Женя, отчаявшись найти дом местного доктора, всё-таки взял оба пистолета, их зарядили кусочками серебра от серебряной ложки, которую разломали кусачками. Для вампира смерть, только вот дальнобойность там не больше пяти метров.
Кузница стояла на окраине, отсюда начиналась та самая дорога, по которой нам надлежало идти. Рядом был господский дом, где мы смогли бы отдохнуть. По-настоящему прошло около десяти часов, мы оба валились с ног, но нужно было ещё рассортировать находки.
— Смотри, есть тигель, — сказал Женя, указывая куда-то в шкаф с инструментами. — Если разжечь горн, сможем расплавить и серебро.
К счастью, тут уже дошли до использования каменного угля, а меха в горне имели ручной привод, что избавило нас от возни со сложными механизмами. В кузнице было темно, но нашлась масляная лампа, которой хватило, чтобы найти всё необходимое. Тигель был керамический, размером с гранёный стакан, мы бросили туда несколько монет, цепочку и пару колец из серебра, которые должны были расплавиться. Потом засыпали уголь, разожгли с помощью лучины, теперь оставалось только ждать. Меха, несмотря на примитивную конструкцию, позволяли создать огромную температуру, через несколько минут мне пришлось приоткрыть дверь в кузницу, поскольку становилось невыносимо жарко.
— Расплавилось, — сказал Женя, прищурившись на пылающее в горне пламя. — Давай форму.
Он ухватил тигель специальными щипцами, я тем временем подумал, что форма для пуль стальная и отнюдь не рассчитана на такую температуру, свинец-то плавится при куда меньшей. Но Женю это не смущало, он поднёс керамический стакан к отверстию и налил немного металла внутрь.
— А охладить как?
— На воздух вынеси. — предложил он, само остынет.
— А форма не расплавится?
— Не успеет.
Я высунулся наружу, чтобы немного подержать форму на ветру, но тут мне в лицо прилетел пудовый кулак. Сам я человек неслабый, свалить меня одним ударом только Тайсон сможет, но тут сработал эффект неожиданности. Я отлетел внутрь, выронив форму, а следом ввалился бородатый мужик, крепкий, но с солидным пузом, похожий на пирата. Широкие шаровары из красной материи, кушак, за которым торчал пистолет, а в руке короткий топорик.
— Думали, можно грабить наше добро?!! — визгливым голосом крикнул он. — Ребята с вами разберутся.
Ухватив топорик покрепче, он бросился на меня, но тут же выстрелил пистолет моего напарника, горсть серебра ударила пирату в бок, тот охнул и присел на корточки. Я тем временем вскочил на ноги и отвесил ему пинка прямо в подбородок. Удар хороший, а в сумме с тяжёлым кованым сапогом наносит катастрофические разрушения. Шея у пирата оказалась слабой, никак не соответствующей его комплекции, позвонки хрустнули, а он завалился набок. От тела пошёл едва заметный дымок.
— Так это что, не вампир был? — спросил Женя, осматривая труп.
— Нет, — сказал я, потирая ушибленную скулу. — Просто ещё какие-то мародёры.
Тут я вынужден был замолчать, поскольку в дверь влетела стрела и ударила меня в грудь. Удар был такой силы, что сбил с ног, дыхание вылетело, а сделать вдох я смог ещё очень нескоро. Женя, надо отдать ему должное, среагировал быстро, занял позицию справа от двери и стал взводить тетиву арбалета.
— Выходите, твари! — прокаркал хриплый голос снаружи. — Иначе мигом подпалим.
А вот это уже серьёзно, кузница деревянная, дерево сухое, а с таким ветром полыхнёт мигом. Допускать такого нельзя.
— Сколько их? — спросил я, становясь с другой стороны от двери.
— Двоих видел, — ещё сзади кто-то мечется.
— Ну, это немного, — я взвёл курок револьвера. — Сейчас выскакиваю и ввязываюсь в драку, а там видно будет.
— Уверен?
— Да, — ответил я и бросился наружу.
Второй мародёр, стоявший примерно в десяти метрах от входа, выстрелил в меня из кремневого пистолета. Вот только он не учёл одну важную вещь. Пистолет палит с задержкой, кремень бьёт по кресалу, искра попадает на полку, а там уже загорается затравочный порох, огонь которого попадает внутрь ствола и поджигает основной заряд. Между нажатием на спуск и выстрелом проходит около половину секунды, если не больше. Стрелять по движущейся цели не получится, нужно брать упреждение, да и точность у гладкого ствола пистолета известно какая.
Пуля ударила в шаге от меня, а я, поняв, что противник временно безоружен, выстрелил в ответ. Попал, хоть и не в грудь, как целился, а в живот. Тот сложился пополам. Тем временем второй, бросив приготовленный факел (быстро успели разжечь), выхватил ещё пару пистолетов, я взводил курок, выстрелить не успею.
Но тут показал себя фармацевт, внимание врагов отвлеклось на меня, а он, показавшись из двери, прицелился из арбалета. Стрела пробила шею бандита насквозь, тот замер с пистолетами в руках, потом начал падать. Оба ствола изрыгнули дым, пули ушли в небо.
Но врагов оказалось гораздо больше. Через небольшой заборчик перепрыгнули сразу четверо, двое бросились ко мне, а ещё двое побежали в кузницу, где скрылся Женя. Мне бояться было нечего, враги вооружены холодным оружием, а у меня в руках револьвер. Главное — не подпускать их близко. Первому прилетело точно в лоб, а второй заставил меня побегать. Высоченный худой мужик обладал длинными руками, в которых держал топор. Дважды я увернулся, а третий удар принял на спину, снова спасла кольчуга под одеждой, хотя удар едва не выбил из меня жизнь. А потом долговязый мародёр точно так же свалился от пули в грудь.
Место удара адски болело, но отдыхать было некогда, я бросился в кузницу, где только что прогремел выстрел. У одного из нападавших в руке был мушкет.
Я ворвался в дверь с намерением покарать стрелка, но тут же увидел, что стрелять уже не в кого. Один враг лежал на полу со стрелой в животе, корчась от боли, а второй, который и был с мушкетом, сидел неподалёку в углу, уронив бесполезный мушкет. Женя сидел на нём сверху с перекошенным от ярости лицом и, едва не пуская пену, орал:
— Сука! Падла! Блядь! Шакал вонючий! Урод гнойный! Убьюююю!!! — и каждый эпитет он сопровождал ударом ножа в тело, противник был давно мёртв, а кровь растекалась по полу большой лужей.
— Женя, успокойся, он уже умер, — я обнял своего спутника за плечи, его трясло, как в лихорадке, он едва владел собой. — Всё закончилось, они мертвы, мы живы. Всё!
Он оглянулся на меня и посмотрел жалобно. В глазах его стояли слёзы. Потом встал и проковылял туда, где лежали наши мешки. До меня стал доходить смысл его реакции. Мушкет, который использовал мародёр, имел раструб на стволе, насколько я знаю, это специально сделано для удобства стрельбы дробью, не столько для лучшего разлёта, сколько для упрощения заряжания. Вломившись внутрь, он выстрелил наугад, другого и быть не могло, поскольку он, скорее всего, ничего не видел попав из света в тень. Дробь, пролетев три метра и разойдясь в стороны примерно на двадцать сантиметров, ударила прямо в рюкзак Жени. Не тот, в котором лежало награбленное добро, а другой, в котором лежали личный вещи. Более того, рюкзак после удара отлетел назад и влетел прямо в горн, отчего ткань сразу вспыхнула, теперь там прогорела большая дыра, а о содержимом оставалось только догадываться.
Теперь несчастный фармацевт сидел, перебирая оставшиеся стекляшки и размазывая слёзы по лицу.
— Совсем плохо? — спросил я.
— Угу, — всхлипнул он. — И порошок, и раствор, всё. Даже настойка. Это дробь, понимаешь, всё разбилось и сгорело. Вот, только это уцелело.
Он показал мне коробку с хирургическими инструментами, сталь имела несколько царапин, но дробь её не пробила. Настойка, кстати, уцелела, поскольку лежала у меня в мешке, разбился только сироп, но в мешанине закопченных осколков этого было не разобрать. А я говорить не стал.
