Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Глава 20
Глава 20. В предгорьях Белроги.
В предгорья Белроги вдруг разом пришла зима. Каменистую землю завалило снегом, лишь кое-где торчали из-под него серые валуны и чахлый голый подлесок. Мужики с походом каждый раз ходили к чухам одной и той же дорогой, поднимаясь по восточному берегу Хонары, и каждый раз, когда взору открывалась гладь Источного озера, и будто бы вырастающий из этой глади остров с развалинами великой урской крепости, у Ефима перехватывало дух.
Он бросил поводья и остановился. Вол Банька сделал еще пару шагов, протяжно вздохнул и остановился тоже. Ефим успокаивающе провел рукой по его разгоряченной шее, ощутив под ладонью нападавший снег, который набился в подшерсток, подтаял и превратился в сосульки.
Самое сердце и сама основа урских земель, где из великого озера Источного брали начало две великие реки, Хонара, текшая на юго-восток и Бунара, несущая воды на юго-запад. Эти две водные артерии соединяли водным путем восточные и западные части мира. Здесь когда-то блестели под солнцем сырые верфи самого сильного в мире речного флота урского князя. Кипел жизнью торговый город и порт Северград, столица князя Вереса, а над островом под защитой непобедимой волчьей дружины возвышалась неприступная крепость из черной прокопчённой курени.
Ныне все было разрушено, речная навигация через Источное запрещена Советом Знаменных Правителей, и запрет этот был закреплен подчиняющим договором, по которому само озеро и прилегающие земли отчуждались от владения урского князя. Лишь в развалинах крепости обиталась конная полусотня полудиких воинов из племени красной собаки, оставленная здесь Азум-ханом для соблюдения буквы и духа договора, ревниво следящая за тем, чтоб в эти опустевшие земли никоим образом не вернулась прежняя жизнь.
Все остальные повозки, тащившиеся вслед за торящим тропу ефимовым волом, остановились тоже. К Ефиму, проваливаясь по колено в снег подошел дядька Прохор. Он молча встал рядом и тоже стал смотреть на развалины былого величия урского народа.
— Я в порядке, — Ефим ответил на невысказанный вопрос Прохора, который тот постеснялся задать, — Сейчас тронемся.
Прохор кивнул, хлопнул Ефима по плечу и, разбрасывая снег, направился обратно к своей повозке. Ефима угнетала чрезмерная предупредительность товарищей, и он как мог старался не показывать виду, как тяжело ему переносить пропажу сына. В тот злополучный осенний день месте с Прохором они, как тогда и условились, пришли к куреневой делянке, увидели следы копыт и оставленную Васькой монетку, и сразу все поняли: Лисы Ваську как-то выследили и поймали. Вернувшись тогда в деревню Ефим не сторонился людей, оставался на виду, но стал еще более молчалив, и уж в этом ничего не мог с собой поделать.
Их поход на нифрильный мен в этом году сильно припозднился. То дожди, то полезший из лесов дикий зверь, все это заставляло мужиков откладывать выход, но Ефим был безразличен к этому. Он часами сидел в избе, глядя в окно на льющиеся с неба потоки воды, не в силах заставить себя двигаться. Его жена, чувствовавшая его состояние, даже не пыталась его тормошить, ни словом не обмолвилась о гниющей неубранной с покоса траве. Он очнулся, когда она, запрягши вола и уложив грабли, стала устраивать на повозке дочку. Он вышел из избы, подошел к ней, обнял.
— Мы справимся, — повторяла она, удерживая слезы, — Она большая уже, пусть привыкает.
Ефим стряхнул с себя тяжелое оцепенение. В этот раз его отрезвило осознание того, что жена и дочь без него скорее всего не выживут. Он снова втянулся в дела, убрал остатки сена с полей, подготовил все к отъезду и теперь вместе с деревенскими мужиками приближался к цели их похода, где каждый год они наменивали у чухов продовольствие, орудия и утварь на нифриловые деньги.
Он постоял еще немного, разглядывая потрясающую громадину Белроги, упирающую свою вершину в облака. Эта гора была самой высокой в казавшейся бесконечной тянущейся с востока на запад горной гряде. Если отправиться вдоль горной гряды на запад, то тебе будут попадаться множество талых озер и ручьев, по которым теперь после закрытия навигации по Бунаре проходит княжий северный речной путь. А если пойдешь на восток, то придется пробираться через непролазные чащобы, в которых только кочевники Лисы, по слухам, имеют свои тайные тропы, ведущие к их единственному скрытому в лесах лисьему городу. Ефим невольно подумал, что где-то там далеко на востоке так же подбираются к горной гряде те трое конных лисов, чьи следы он видел у делянки, и, наверное, радуются награде, полученной за пойманного ими Ваську.
* * *
Чтобы поискать следы копыт, Ясень спешился перед неглубокой неширокой речкой с каменистым перекатным дном. Поваливший с утра снег сыпал на землю белые хлопья, даря Лисам новую возможность оторваться от преследования.
Ясень забрался так далеко на восток, что отсюда даже не видно было ослепительной снежно-белой вершины Белроги, а только какие-то неизвестные ему горы, единственно что он знал, составлявшие, ту же самую горную гряду. Он постоял немного раздумывая. Лисы, конечно знают, что за ними идет погоня. И вряд ли упустили бы возможность запутать след. А значит, они, воспользовавшись неожиданным снегопадом, скорее всего опять свернули где-то на известную им одним потайную тропу. К тому же чутье подсказывало ему, что речку Лисы не пересекали.
Ясень не сомневался, что как бы ни были Лисы хитры, он нагонит их. Рано или поздно, сколько не будут они путать и петлять, встретиться с Ясенем им придется. Его сейчас занимало другое. Его тоже кто-то выслеживал. Сначала лишь появилось мимолетное ощущение, тут же пропавшее, но через некоторое время оно повторилось. Теперь ощущение окрепло и переросло в уверенность. Пересекать эту речку ему так или иначе придется. Общее направление движения Лисов указывало на это безошибочно. И Ясень отдавал себе отчет, что, хотя речка и неглубока, но имеет довольно стремительное течение, и, если кто-то собирается напасть на него, удобнее всего это будет сделать во время переправы.
Из этого напрашивался лишь один вывод, своих преследователей следует встретить на этом берегу. Он привязал коня к дереву, окунавшему ветви в речную воду и пошел вдоль берега, делая вид, будто ищет следы. Оказавшись прикрытым зарослями кустарника, он резко сменил направление и, пригибаясь и прячась за растительностью побежал в обратном направлении. Его вело чутье опытного охотника. Он легко перебегал от дерева к дереву, чувствуя, что его преследователи где-то рядом. В какой-то миг он остановился и обнажил свой черный «решатель задач». Он не сомневался, что за кряжистой сосной шагах в двадцати от него, кто-то прячется.
Ясень вдруг понял, что его преследует один единственный человек, к тому же пеший. «Либо дурак, либо смельчак», — подумал он. Вернуться к своему коню и попытаться оторваться от преследования было бы лучшим решением, если бы Ясень не знавал людей, способных бежать, не отставая от коня. Ясень постоял немного, скрываясь за деревом, но довольно быстро понял, что его преследователь не собирается выходить из своего укрытия и уже догадался, что раскрыт.
— Может объяснимся? — крикнул Ясень, выходить из-за своего дерева он тоже не спешил. При всей уверенности в собственных силах, подставляться без нужды он считал глупостью.
Текли секунды, и когда Ясень уже решил, что ответа не дождется, неожиданно раздался голос:
— Давай, коли не шутишь, — голос был довольно молодой, насмешливый. Ни страха, ни напряжения в голосе не ощущалось, даже какая-то ленца, будто говорить особого желания у владельца голоса не было.
«Все-таки смельчак, — подумал Ясень, — а вот дурак-ли?» Ясень решил, что ходить вокруг да около не имеет смысла. Если договориться с этим парнем не удастся, пусть пеняет на себя.
— Зачем ты преследуешь меня? — крикнул Ясень.
— С чего ты так решил? — услышал он неожиданный ответ.
— Слушай, у меня нет времени играть с тобой. Ты идешь по моим следам, следовательно — преследуешь меня.
