Кузницы Марса. Трилогия (ЛП) - Макнилл Грэм (е книги TXT) 📗
Эмиль покачал головой. – Постараюсь, чтобы до этого не дошло. Но что они ожидали, назвав так корабль? Точно также его могли назвать “Гор” и покончить с этим.
– Не произноси это имя! – прошипел Адара Сиаваш, откинувшийся на спину в астропатическом кресле Гидеона Тивеля, и вращавший в одной руке затворный механизм лазерного пистолета, а в другой нож-бабочку. – Оно сулит неудачу.
Робаут не мог точно сказать какое звание или положение занимал Адара Сиаваш на “Ренарде”. Он поднялся на борт, чтобы перевести груз с Джоуры на Лодан, но так и не сошёл. Он смертоносно владел клинком и стрелял из винтовки с мастерством достойным темляка снайпера Иакской оборонной ауксилии. В том рейсе он спас Робауту жизнь, прикончив оказавшегося незарегистрированным псайкером пассажира, который во время путешествия едва не уничтожил всех на борту. И при всём при этом Робаут не мог не думать о нём как о маленьком мальчике, такова была его искренняя невинность и постоянное удивление странностям галактики.
Иногда Робаут почти завидовал ему.
– Парнишка прав, – произнёс он, когда почувствовал дрожь в системах корабля. – Не произноси это имя.
Первый помощник пожал плечами, но капитан видел, что Эмиль понял, что пересёк черту.
Экипаж продолжил заниматься текущими делами и Робаут вывел активные эксплуатационные операции на внутреннюю поверхность сетчатки. Куча кабелей с золотыми проводами тянулись от основания его шеи к командному трону, на котором он сидел. По ним в реальном времени поступали данные с различных активных станций мостика. Траектории, векторы движения, расход топлива и скорости сближения прокручивались вместе с ноосферными ярлычками сотен судов на орбите.
Всё выглядело в порядке, хотя несколько технических систем работали не на такой мощности, как ему хотелось бы. Робаут активировал вокс-частоту с техническими отсеками, которые находились почти в двух километрах от мостика.
– Каирн, ты видишь уровень подачи хладагента к двигателям?
– Разумеется, вижу, – раздался голос Каирн Силквуд, технопровидца “Ренарда”. – Каждую минуту я провожу шестьсот четыре системных проверки. Я знаю больше об этих двигателях, чем ты когда-либо сможешь узнать.
Эмиль наклонился и прошептал:
– Ты должна была спросить. Ты всегда должна спрашивать.
Каирн Силквуд была бывшим гвардейцем, ветераном-технопровидцем кадианских кампаний. Её демобилизовали из полка после ранения в голову на Немезиде Тессере во время последнего массированного вторжения из Ока Ужаса. Она больше не соответствовала физическим требованиям Гвардии, а из-за потери трёх танков, которые находились под её опекой, Механикус так же перестали в ней нуждаться. Но Робаут оценил её редкое мастерство уговаривать двигатели, когда требовалось сочувственное прикосновение или пинок под зад.
– Просто присматривай за ним, – сказал он и отключил связь, прежде чем Силквуд успела разразиться новыми ругательствами.
Несмотря на некоторое беспокойство о двигателях “Ренард” был кораблём, который Робаут знал как ни один другой. Быстрый, манёвренный (насколько это возможно для трёхкилометрового судна) и вмещавший достаточно груза, чтобы приносить прибыль при полётах в местной системе. Даже полёт длиной в сектор не был за пределами его возможностей, но Робаут не любил подвергать корабль таким далёким путешествиям. За те пятнадцать лет, что он командовал им “Ренард” ни разу не подвёл своего капитана, а такое уважение следовало заслужить.
– Внизу за нами движется тендер с прометием, – сообщил Эмиль. – Он горячее, чем мне хотелось бы и приближается по эллиптическому курсу.
– Видимо кто-то из управляющих планетарными доками получил разнос от хозяев с требованием сократить сроки орбитальных поставок, – ответил Робаут. – Сколько до него?
– Две тысячи километров, но в наивысшей точке он приблизится до полутора тысяч, если мы не скорректируем курс.
– Нет, – сказал Робаут. – Две тысячи, полторы тысячи, какая разница? Если он взорвётся, то мы увидим только вспышку, прежде чем сгорим. Экономь топливо, сохраняем курс.
Робаут не беспокоился из-за возможности столкновения – даже между ближайшими судами сохранялось расстояние в несколько сотен километров – что его волновало так это создаваемая их капитанами угроза отстать от графика. И Робаут не собирался усугубить её, опоздав на первую личную встречу с Лекселем Котовым.
Архимагос ясно дал понять, что подобное нарушение протокола недопустимо.
Эмиль совершил последний манёвр, изменив тягу двигателей, и из всех ярких огней, заполонивших небо, в поле зрения оказался самый яркий и самый большой.
Даже Робауту пришлось признать, что его сильно впечатлил увиденный корабль. Он излетал вдоль и поперёк не один сектор, но так и не встретил ничего, что сравнилось бы с подобным размером и великолепием.
– Адара, – сказал Робаут. – Спускайся и сообщи магосу Тихону, что скоро мы состыкуется со “Сперанцей”.
У бара докеров не было названия, никому и никогда и в голову не приходило дать ему его. Но все вокруг оживлённого порта знали об этих сваренных переделанных грузовых контейнерах, куда провели элементарные удобства в виде энергии и водопровода. Настоящий владелец оставался неизвестным, но непрекращающийся поток раздражённых и вымотанных докеров неизменно заполнял его гулкое металлическое пространство.
– Здесь вы пьёте после работы? – спросил Исмаил, невнятным тоном недвусмысленно указывая Авреему и Койну, что он думал об этом месте. – Неудивительно, что обычно мы отстаём от графика.
Авреем уже пожалел о том, что принял предложение управляющего поставить крановщикам выпивку, но отступать было поздно. Впервые за последние несколько недель они выполнили норму выработки, и в редкий момент щедрости Исмаил предложил им выпить.
– Да, – ответил Авреем. – Оно не очень, но нам нравится.
– Чёрт, что за вонь, – поморщился от отвращения Исмаил.
Управляющий погрузчиком уже был пьян. Шайн, выпитый в нескольких барах, которые они успели посетить, почти валил его с ног. Исмаил пил редко и это выражалось в мелочном характере и грубых шутках над теми, кто не смел ему ответить.
Ночные посетители уже заняли многоместные сидения, а в горле стояла вонь машинного масла, смазки, топлива кранов, пота и уныния. Авреем хорошо знал этот аромат, потому что от него разило тем же.
Люди поворачивались в их сторону, пока Исмаил пробирался сквозь толпу к барной стойке – нескольким толстым доскам на паре опор, на которых размещались две цистерны, некогда служившие баками прометия “Адской гончей”. Некоторые утверждали, что могли, по едва уловимому аромату, сказать в какой из них варили какой шайн, но, как кто-то мог хоть что-то распробовать после нескольких глотков, оставалось для Авреема тайной.
Койн дотронулся до руки Авреема, когда тот направился за Исмаилом.
– Шары Тора, ты не должен был соглашаться с ним выпить, – прошептал напарник-механик.
Авреем и сам прекрасно это понимал, но попытался сохранить лицо:
– Да ладно, он неплохой босс.
– Неплохой, – согласился Койн. – У меня бывали и хуже, это точно, но есть линии, которые тебе не следовало пересекать.
– И пить шайн с человеком, который может нас уволить, одна из них, я знаю.
– Нам повезёт, если он уйдёт, не устроив драку. И когда он проснётся с трещиной в черепе, то обвинит во всём нас. Я не могу потерять эту должность, Авреем, я содержу жену и троих детей.
– Я знаю, – ответил Авреем, раздосадованный, что Койн всегда в первую очередь думал о своих проблемах. У него и самого была жена, хотя она стала ему чужой. Оба их ребёнка умерли от лёгочной болезни, когда им не было и пяти лет, и эта потеря окончательно сломила их. Ядовитые испарения разросшихся очистительных заводов Механикус висели туманом над жилыми районами вокруг доков Флота, а дети оказались слишком чувствительны к губительной атмосфере.
– Давай, – сказал Койн. – Давай попробуем покончить с этим, пока у нас ещё есть работа.
