Маятник Судьбы - Чекалов Денис Александрович (список книг TXT) 📗
– Айвен – мой помощник, и я доверяю ему, как себе самому.
Подошедший к нам человек сутулился, и это казалось еще более заметным рядом со стройным Соверином. Его темно-рыжие волосы были взлохмачены, а рот открывался и закрывался, словно набирал обороты прежде, чем начать произносить слова.
– Познакомься с новым монсеньором, Айвен, – сказал Соверин. – Он должен найти источник ереси, появившейся в нашем братстве.
Айвен не подал мне руки, и я был этому рад, ибо пот на его ладони обильно перемешался с грязью.
Айвен сплюнул:
– Мы сами можем найти источник зла, мэтр Соверин.
– Таковы правила, Айвен. – Риети положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. – Мы должны подчиняться им. Нельзя постичь знание, если нарушаешь законы.
– Сократ сдох, следуя этой максиме, – ответил Айвен. Он посмотрел на меня, затем на Франсуаз и быстро нашел способ нас уязвить.
– На пару слов, мэтр Соверин. У нас проблемы с апельсинами. Надеюсь, это не входит в вашу компетенцию, монсеньор?
– Либо Айвен – недоразвитый, либо они любовники, – сказала Франсуаз, когда оба сектанта отошли в сторону.
– Не удивительно, если вокруг почти все – мужчины. Кстати, интересно, как приходится тут женщинам.
– Все-то тебе интересно. Я могу поставить его на пол?
– Нет, Френки. Это очень ценный саквояж, а на земле много камешков. Ты не должна выходить из роли.
– Пройдемте, – произнес Айвен. – Я покажу вам ваши комнаты. Ваша будет в главном здании, монсеньор. В ней всегда останавливаются члены Конклава, когда посещают нашу обитель. Вы, – он вновь окинул взглядом Франсуаз, – будете спать в общей комнате для женщин.
Франсуаз очень легко приходит в ярость.
Айвен, казалось, не заметил впечатления, которое произвело на девушку его полуразборчивое бормотание. Однако по тому, как он отворачивал вихрастую голову, стало ясно: если он и даун, то очень уж хитрый.
– Мы не станем останавливаться в общине, – сказал я. – Это противоречило бы цели нашей миссии.
Если бы в этот момент Соверин спросил у меня, почему, я вряд ли сумел бы ответить. Но я точно знал, что Франсуаз скорее свернет Айвену шею, чем согласится ночевать в общей комнате.
– Воля ваша, монсеньор.
– Эта сволочь захихикала, – громко прошептала мне в ухо Франсуаз. – Майкл, он нарочно это сделал.
– Что же, пускай засчитает себе одно очко, – ответил я. – Боюсь, мы не стали с Айвеном близкими друзьями. – Соверин шел впереди нас между бревенчатых зданий.
– Пусть засчитает очко, – отозвалась девушка. – Еще одна такая шутка – и он его лишится.
5
– Старательные переписчики, Френки, – произнес я, переворачивая страницу.
Книга лежала на деревянном столе. Она состояла, пожалуй, из доброй тысячи страниц, но только половина из них темнела письменами. Ни одна иллюстрация не украшала желтый пергамент, и даже цветные буквы заглавий не радовали взор.
– Зачем переписывать древние тексты? – вполголоса спросила Франсуаз.
Она не любит мрачных помещений.
Низкий потолок выглядел тяжелым, как грозовая туча. Его невидимый гнет заставлял послушника, сидевшего над книгой, еще ниже склоняться над страницами. Окна, вырубленные в деревянных стенах, пропускали солнечный свет, но его лучи попадали в залу, уже лишенные тепла и веселой ласки.
– Они не переписывают, – отозвался я.
Франсуаз поставила саквояж с топором на одну из скамей, и я не стал делать ей замечание, ибо Соверин смотрел на нас из дверного проема.
– Они пишут новые трактаты о том, что происходит сейчас. Их цель – продолжить цепочку знаний, начатую древними фолиантами. Но, в отличие от первоначальных текстов, эти новые писания годятся только в пищу книжным червям.
Франсуаз склонила голову набок и поправила прядь волос, чтобы Соверин не понял, что она смотрит на него.
– Тогда зачем они этим занимаются?
– Наверное, потому, что не способны ни на что другое.
В коридоре послышались шаги. Человек спешил – насколько может спешить тот, кто провел всю жизнь, не стремясь ни к чему значительному. Франсуаз оторвалась от рукописи, не вызвавшей у нее интереса, и направилась к выходу из за па.
Я придержал ее за руку и указал на оставшийся на скамье саквояж.
– Мэтр Соверин.
Голос говорившего был мне незнаком, значит, это не Айвен вернулся охранять от нас церковную пыль
– Сделал из меня носильщицу, – произнесла девушка, наклоняясь и старательно показывая, как ей тяжело
Я воспользовался положением Франсуаз, чтобы потрепать ее по плечу, и зашагал к Соверину
– Брат Иеремия умер, – говорил послушник. – Полиция нашла его тело.
– Мне об этом известно, – сказал я, останавливаясь рядом с ними – Его переехал грузовой автомобиль, не так ли?
– Это новый монсеньер, Хэт, – произнес Риети. – Познакомьтесь, мистер Амбрустер. Это Хэт, он отвечает за составление трактатов
Франсуаз не представили, и я не стал заострять на этом внимание.
– Монсеньор прав.
Хэт не смотрел в пол, и это, насколько можно было судить, вообще не было ему свойственно, однако всем своим обликом он производил впечатление человека, уткнувшегося в ближайшую цель и не способного видеть дальше нее.
Уж лучше бы он смотрел в пол – тогда его ограниченность можно было бы принять за скромность.
– Брат Иеремия был задавлен одним из водителей.
– Вы думаете, шофер сделал это намеренно? – быстро спросил Соверин. – Местные жители нас не жалуют, я уже говорил, – пояснил он, поворачиваясь ко мне. – Нам угрожали.
Франсуаз дважды воткнула мне в спину палец – ощущение из тех, которые называют сильными. Девушка напоминала, что ее тоже нужно представить. Однако, раз Соверин не счел необходимым этого делать, я не стал противоречить главе общины.
– Вы не поняли меня, Хэт, – произнес я. – Я сказал, что вашего послушника переехал грузовик. Но я не говорил, что он умер от этого.
Серо-желтые сапоги помощника шерифа еще больше посерели от дорожной пыли.
– Вы обязаны впустить меня, – сказал он. – Я расследую убийство.
Его напарник, широкоплечий человек лет сорока, что-то жевал, время от времени сплевывая на пол, – наверное, вчерашнюю газету.
– Это частное владение, – возразил Соверин Риети. – Если у вас есть вопросы, мистер Бернс, задавайте их здесь.
– Наш приятель напрашивается на неприятности. – Я стоял, прислонившись к стене и наблюдая за тем, как глава общины загораживает собой ворота.
Прислонился я не потому, что устал стоять, просто решил – это будет наиболее эффектная поза на фоне деревянного домика.
– Через пару часов этот скаут приедет с ордером на обыск. И вряд ли поймет содержание книг, которые здесь найдет.
– На неприятности напрашиваешься ты, Майкл. Я тебе что, дрессированная собачка, чтобы бегать за тобой и таскать во рту палку?
– Ограниченность, Френки, – продолжал я, наблюдая, как Соверин делал руками какие-то знаки – как будто пытался поймать пролетавшую мимо ворону. – Мы имеем дело с маленьким убогим мирком ограниченности. Она проявляется в разных формах: трусливая – у Соверина. Агрессивная – у Айвена. Старательная – у Хэта. Три человека, определяющие облик общины, – и ни один из них не хватает с неба звезд.
– Я должен по крайней мере осмотреть комнату, в которой жил Иеремия Клавенс, – сказал помощник шерифа.
– Боюсь, это невозможно.
Представитель закона зло пнул ногой ствол облетевшего дерева.
– Чего вы добиваетесь, Соверин? – спросил я, когда глава общины отошел от ворот. – Их придется впустить.
– Нельзя делать этого так скоро, – ответил он. Франсуаз приподняла брови, глядя на меня. Риети не заметил этого, а даже если бы увидел, то не смог бы понять.
– Не так скоро, – повторил я, глядя ему вслед. – Почему людям так нравится все откладывать?
– Они надеются, что умрут к тому времени, – процедила девушка.
Помощник шерифа стоял по другую сторону ворот, а Айвен Петсков, по привычке горбатясь, делал вид, что считает собственные пальцы, а не караулит вход.
