Хронос Изгоев (СИ) - Карнов Тихон (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
Начиная с тёмных веков, психокинетики были окружены суевериями и страхами, а способности, которыми они обладали, делали их источником угрозы в глазах простого народа. Однако с конца IX века в обществе наметилась тенденция к возрастанию терпимости по отношению к психокинетикам, а указ каэльта Андреаса II «Права и свободы граждан Карпейского Каэльтства» от 2 июля 983 года дозволил им проходить специализированные курсы и впоследствии получать лицензии на применение способностей в бытовых потребностях и для профессиональных нужд. Контроль за деятельностью психокинетиков осуществляется Красмор,
— Р. Сайтер, «Современная карпейская история».
Эпизод третий
Карпейское Каэльтство: Градемин
Новоград, Вестаниловская 28-1
9-10/999
Двухкомнатную квартиру на улице Вестаниловская Нина и Эммерих вот уже два с половиной года снимали вдвоём. Правда, из-за того, что Ландони немало времени проводил в командировках, большую часть этого срока девушка жила одна. Однако, несмотря на годы жизни, как мебели, так и каких-то личных вещей у ребят было немного — последнее они бы запросто уместили в одну дорожную сумку.
Утро Нины началось с дичайшего похмелья после полудня. Она лежала в домашних майке и шортах, на своём неразобранном диване. Выбравшись из-под пледа, девушка осоловело огляделась — на полке у изголовья стояла бутылка из-под солода, а на полу — пара пустых литровок от дзеро.
— Ну ты и соня! Тебя даже вчерашний шторм не разбудил. Говорят, мы уже приплыли в Секаринд, — в комнату заглянул раздражающе бодрый Эммерих в кухонном фартуке, на котором было изображено женское тело в купальнике, — а я как раз почти завтрак сделал. Давай, — он махнул лопаткой и скрылся в коридоре.
На лице девушки отразились невообразимые муки, но она наконец поднялась и отправилась вслед за другом на кухню. Была та весьма компактной — разместиться на ней могло как раз не больше двух человек. Кафель, несмотря на регулярную уборку, пожелтел из-за никотиновой смолы, как и бежевые дверцы гарнитура.
Выпив аспирин, Нина сделала на двоих кофе и села за стол. Головная боль пока даже не думала утихать, и девушка закрыла лицо руками.
— Если у тебя и есть какая суперспособность, то она явно связана с тем, что ты сейчас бодрый как лир знает кто, — хрипло уронила она.
— Да я просто заранее принимаю сорбенты, батёк научил, — лопаткой подцепив яичницу, Ландони оглянулся на подругу. — Эй, Нани, что это у тебя с руками?
— Что? — Она с трудом сфокусировалась на своих руках и вздрогнула. — Какого лира?!
Поставив на стол тарелки с яичницей, Эммерих взял её за руку и просканировал оптическими имплантантами. Не как следствие некроза, но чего-то иного кончики девичьих пальцев почернели — каждый ноготь и крайняя фаланга выглядели так, словно их извозили в угле.
— Никогда такого не видел, — Эммерих напрягся. — Хочешь, свожу тебя к нашему дерматологу? Отвечаю, он с золотыми руками — в том числе и буквально. Ну, у него протезы такие.
— Да это, наверное, грязь, — неуверенно предположила Нина и, забрав руку, вышла из-за стола. — Как когда мы тырили кактусы из клумбы перед альвионским посольством…
— Нани…
— Я сейчас вернусь.
Не дождавшись ответа Ландони, девушка скрылась в ванной и, открыв кран, намылила руки так, что те побелели от количества пены. Тщательно потерев их, она смыла её и поднесла руки к глазам. Ничего не изменилось. С пальцев ещё капала вода, а на куске мыла не осталось ни капли черноты.
— Какого [лира]? — спросила себя Нойр, но вздрогнула и повернулась к двери, когда послышался стук Эммериха:
— Эй, если ты там серишь, то это [жесть] как долго и вообще неуважение к другим обитателям квартиры.
— Сейчас.
Вытерев руки насухо, Нина открыла дверь. Эммерих стоял точно за порогом; тогда же девушке привиделось, что его облик переменился. Лицо сделалось точёным и бледным, волосы приобрели чёрный оттенок, а глаза посерели. Казалось, что в их глубине танцует и колеблется прах. Девушка, испуганно ойкнув, отпрянула.
— Ты чего? — спросил парень удивлённо, вновь став прежним. — Ещё голова трещит?
— Ага, есть немного. Хотя не уверена, что выпили мы столько, чтобы у меня были сейчас глюки…
— Глюки? А что, увидела что-то?
— Ну типа. Мне показалось, что ты… будто другой что ли…
— Хм, очень любопытно, — произнёс Эммерих и, наклонившись, взял девушку за лицо. — Да, конечно, глаза уже жёлтые, но пока зрачок не напоминает песочные часы, волноваться не о чем…
— Ой, да отстань, — вырвавшись, сердито буркнула Нина. — Как навстречаешься со своими ряженными вейнами, так начинаешь сыпать отсылками.
— А почему бы и нет?
На кухню они вернулись уже вместе и приступили к завтраку. Заметив, что на пальцах Нину всё ещё есть чернота, Эммерих вновь заговорил:
— Я не думаю, что это манифест, если ты из-за этого переживаешь. В Градемине показатели почти нулевые, да на конечности он цепляется далеко не в первую очередь, — сказав это, он для наглядности указал на свои оптические импланты. — Я просканировал, ничего вне нормы не обнаружил. Так что ни воспаления, ни даже какого-либо запаха… Выдыхай.
— Я просто не понимаю, — глухо призналась Нина, потупив взгляд, — вроде ни с чем таким не контактировала, а такая срань.
— Бывает. Может, в краску где влезла. Эй, — Ландони наклонился к ней, — расслабься. Если хочешь, можем сначала потусить, а леку оставить на завтра. Только ты мне скажи, если оно как-то болеть начнёт.
— Лады, — тоскливо согласилась девушка. — Не, конечно, ты прав, что нужно к леке, но я не готова прыгать из одной, кхм, проблемы в другую.
— Понимаю. Поэтому у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
— Напиться и забыться? Как вчера? — полушутя предположила Нойр, но улыбка её исчезла под нарочито серьёзным взглядом Эммериха. — А что тогда?
— Концерт в Старограде, — с важным видом ответил тот. — Слышала же о подопечном батька? Ну, этом, Амаратисе… Амасрисе… [Междом], Аматрисе. Вечно его фамилию не могу запомнить.
— Аматрис? — озадаченно переспросила Нина. — Вроде звучит знакомо… Покажешь?
— А, да без вопросов. — Эммерих разблокировал протофон и, открыв одну из фотографий, повернул экран к подруге. — Вот, гляди.
Некоторое время Нина молчала, но затем:
— Рик.
— Чего?
— Это вообще-то «Девочка из колодца».
— Чего? — Эммерих недоверчиво посмотрела на экран. — А, слушай, и правда. Это я на «Визконе» был… Значит, фотки нет. Но ты не парься — на Амадиса очень похоже.
— Круто… А, так погоди, ты про того патлатого брюнета что ли? Это мы его видели тогда в студии? — Подумав, Ландони кивнул. — Не знала, что он певец — он же тогда, по-моему, весь вечер за книгой какой-то просидел… А что хоть исполняет?
— Ну, у него эта, популярная песня… — Несколько задумчивых щелчков пальцами. — А, не, не вспомню. Но вейнилкам нравится — я на прошлом концерте склеил одну, горячая, просто оторви да выбрось…
— И поэтому ты решил, что мне тоже зайдёт?
— Ну, я определил целевую аудиторию — как и учил батёк, в общем-то, — невозмутимо отозвался Эммерих и, потянувшись к девушке, продолжил: — Брось, Нани, нам обоим нужно развеяться — билеты я нам организовал, так что просто оттянемся в клубе под не самую плохую музыку. Бар за мой счёт.
— С этого и надо было начинать, — приободрилась Нина. — Ладно, лир с тобой — погнали.
— Ага-ага, — воодушевлённо закивал Ландони, — такой настрой мне уже нравится. Ты воистину [обманувшая] смерть, Инанна Нойр, так чего бы нам не отметить это?
В самом деле — чего это она?
Эпизод четвёртый
Карпейское Каэльтство: Градемин
Староград, ночной клуб «Клюква»
9-11/999
Непентес, чёрно-беловодное, солод — напитки из бара лились рекой. Можно было не курить: дыма было столько, что вытяжки едва справлялись. И каждый, кто пришёл сегодня покорять «Клюкву», растворял этот мир, пока тот не растворял его.
