Мастиф (СИ) - Огнелис Елизавета (электронные книги без регистрации txt, fb2) 📗
— Да, ему было поручено найти Полину. Причем, ему порекомендовали с ней познакомиться. Иван, как и всякий молодой человек, раздумывал недолго. Молодым вообще не рекомендуется задумываться. Дурные мысли в голову лезут… Полине деньги не потребовались. У нее уже был мой адрес. Как и у меня — ваш. И место, куда мы должны пойти.
— На что «зацепили» вас? — тихонечко поинтересовался Саша.
— Ну, уж точно не на деньги, — рассмеялся старик. — Но меня волнует вопрос. Почему вы? Вы знаете за собой какие-либо особенности? Может, умеете летать? Или умеете сгибать взглядом двутавровую балку? Полина сказала, что вы, молодой человек, просто наш проводник. Дорожник — она так говорит. Но за свою, уж поверьте — очень насыщенную жизнь, я отвык от слова «просто». Не бывает — «просто», даже когда кажется. Это философский вопрос — что сложней: движение кошки или…
— …падение камня, — закончил Саша. — Есть ещепословица: «В горах камень упадет, а на равнине деревня сгорит». Меня, честно говоря, не это интересует. Куда интересней — кто нас собрал? Для чего?
Саша и сам не знал, почему он уже считал себя частью команды. На миг показалось, что он давно и хорошо знает не только Кондратия Федоровича, но и Полину, а уж тем более Ивана.
— Всему свое время, — усмехнулся полковник в отставке. — Думаю, что мы узнаем это на месте. Так ты с нами?
— С вами, куда уж тут, — проворчал Саша. — Чайку?
— Давайте, — весело согласился Кондратий Федорович.
В семь утра Александр зашел к Шпакову. Серега, вообще-то, был главным заводилой в их маленькой артели. Именно он заставил, буквально поволок восьмерых судуйских мужиков в Москву, на заработки. Три месяца адского труда, с понедельника по пятницу — на стройке, суббота, воскресенье — в депо на разгрузке. Четверо выдержали, и заработали столько, что смогли вернуться домой и открыть свое маленькое дело на двухстах гектарах заброшенной пашни.
— Слушай, Шпак, — сказал Саша, взяв соседа по лестничной площадке одной рукой за подбородок, а второй — за лоб, не позволяя мутным голубым глазам закрыться. Сергей был всем известен своим умением спать «до последнего». Правда, и работал он тоже — «до последнего».
— Слушай, Шпак, — повторил Саша. — Я возьму твой «Уазик», а свою «ласточку» тебе оставлю. На пару деньков. Да слушай ты!
— Слушаю я, слушаю. Сбрендил ты… Весна же… А сегодня в «усадьбе» делов навалом, — бурчал Шпаков.
— Меня не будет сегодня и завтра. А может и послезавтра. Потом все объясню. Понял? Вычтешь потом эти дни из моей доли.
— Вычту, вычту, — бубнил Сергей.
— Ключи, — рявкнул Саша.
— На! Только учти, утопишь в болоте — простишься со своей «ласточкой», — Серега явно начал приходить в себя.
— Ладно, пока, — сказал Саша, отдал свои ключи и захлопнул дверь.
— Третий цилиндр компрессию не держит, — заявил Иван, когда закидывал свой рюкзак в багажник «Уазика».
— Да знаю, — отозвался Саша. — Некогда перебирать.
— И карбюратор разболтался, — проворчал обряженный в «хаки» красавчик, и направился к капоту.
— Сейчас открою, — крикнул Александр.
Но Иван только отмахнулся, ухватился длинными пальцами за край и вздернул крышку вверх.
— Не ломай! — заорал Саша сквозь рев двигателя.
— Не ломаю, — донесся, словно издалека, сочный тенор. Двигатель чихнул, почти заглох, а потом заворчал, сбавляя обороты, и, вдруг замурлыкал, словно довольный, сытый кот. Иван захлопнул капот, и рокот мотора превратился в шепот. Машина работала — но так тихо, ровно и слаженно, будто только что с конвейера.
— Здорово, — сказала Полина сзади.
— Да, Иван у нас по таким делам просто спец, — проворчал Кондратий Федорыч, втискиваясь на заднее сиденье.
Саша стер испарину со лба, сел за руль, глубоко вздохнул несколько раз, чтобы прийти в себя, выжал сцепление. Откуда-то пришла уверенность, что они проедут тринадцать километров по заброшенной лесной дороге без всяких приключений и поломок.
Дико и страшно жутко въезжать в заброшенную деревню. Старые тополя. Один из них упал прямо на дом. Заколоченные окна и выбитые стекла, крапива и иван-чай из всех щелей, покосившаяся громада клуба, заросший рогозом и затянутый ряской пруд. Заброшенная дорога привела их к единственному жилому дому. Сновицы, деревня, в которой когда-то жили семьдесят две семьи, сейчас напоминала кладбище. И дядя Леша словно оставался смотрителем этого жуткого места. Судьба восьмидесятилетнего старика была тревожна и заковыриста. Когда молодому цыгану исполнилось семнадцать лет, его застала война, примерно в такой же деревеньке, но в Белоруссии. Как кудрявого и носатого Лешу назначили полицаем — одному богу известно. А когда немцев выбили, девятнадцатилетнего Алексея отправили в Сибирь, на двадцать пять лет. Он оттоптал положенный срок и уехал сюда, в глушь. Тогда еще в Сновицах жили, колхоз работал, и даже в школе на краю поселения оставалась старая учительница. Постепенно молодые перебрались в город, старики вымерли один за другим, а дядя Леша остался. Совсем одичать ему не давали радио и собака по кличке Чебурашка — умная, и необыкновенно ласковая.
— Дядя Леша! — закричал Александр, очень надеясь, что старик жив.
Чебурашка выскользнула из-под покосившейся двери, завиляла хвостом и тихонько тявкнула. У Саши отлегло от сердца. Жив, жив курилка!
Дядя Леша выскочил секунд через десять.
— О! — закудахтал он с порога. — Гости. Кто к нам приехал?
— Это я, дядя Леша! — закричал Александр, памятуя, что старик глуховат. — Помните, я Саша! На лето приезжал. Вы мне еще ружье хотели продать, мы весь чердак облазали, а не нашли!
— Помню, помню, — говорил старичок, пытаясь заглянуть в кабину. — Курить привез? Табачок в прошлом годе плохо родился.
— Привез, дядя Леша, — кричал Александр. — Сигарет привез, хлеба, сахара и соли.
— А еще чего?
— Больше ничего, — признался гость. — Я тут ненадолго. Машину хочу оставить около вашего дома.
— Оставь, оставь, — ворчал дядя Леша, принимая нехитрые дары. — Кто ее в такой глуши украдет. Гости с тобой?
— Да! — признался Саша. — Хочу их на Красное озеро сводить.
— Своди, своди, — спокойно говорил старик. — Только дальше не ходите. Страшно там. Опасно. Не заблудитесь, так сгинете…
Александр обернулся и успел заметить, как переглянулись Кондратий Федорыч с Иваном.
Озеро назвали Красным, потому что сосны, отражаясь в спокойной воде, окрашивали ее в багрово-янтарный оттенок. Солнце било в глаза, мокрая трава промочила путников до пояса.
— Как красиво, — прошептала Полина.
— Красиво, — гнусаво поддержал Иван. Всю ночь лил дождь, ветер буквально рвал кроны деревьев, вдалеке бухал гром. Александр проснулся ранним утром от боли в пояснице — видимо, простудился. Но насморка не получил никто, кроме Ивана. Красивый римский нос его покраснел, и стал похож на свекольный ломоть, лицо подурнело, голос изменился.
— Кондратий Федорыч, сделайте хоть что-нибудь! — взмолился бывший красавчик за завтраком. Полковник медицинской службы только развел руками:
— Насморк, дорогой мой, не лечится. Установленный медицинский факт. Лучшее лекарство — горячая ванна.
— Может, капли есть? — прогнусавил Иван.
— Капли есть, — ответил Федорыч и полез в рюкзак.
Иван вначале обрадовался, а через час снова погрустнел — капли помогали временно.
— Обойдем правым берегом, — решил Александр. Ему не возражали.
Озеро с его красотами осталось позади, и пошли знаменитые своей непроходимостью крутобокие холмы — Козловы горы. Чтобы пройти сотню метров — приходилось спускаться, потом вновь подниматься, и так — много раз. К вечеру они выбрались в заросший мхом лес. Сосны здесь росли среди замшелых валунов, и лес от этого казался сказочным — как будто кто-то огромный нес эти здоровенные камни с собой, да и рассыпал половину по дороге.
