Мир, после вируса. Прорываясь на Юг (СИ) - Птица Алексей (читаем книги txt) 📗
Так, продолжалось, ровно до того момента, пока этот парень, устав видимо убегать, а может разозлившись, внезапно обернулся к нагонявшей его группе монстров, уже названных зомбаками или зомби и хлестнул их как стальной плетью.
На экране, было видно, что в руках у него ничего не было, но тем не менее, как будто бы, сам воздух — покорный его воле, уплотнившись до такой степени, что мог резать, — хлестал и хлестал человеческих монстров, корёжа и разрывая их тела. Отрывал им конечности и головы. Через пару минут, всё было закончено и безобидный на вид парень, постоянно оглядываясь на поле битвы, исчез в ближайшем проулке.
Филатов, смотрел телевизор всю ночь, впитывая в себя любую информацию, что была доступна на немногих оставшихся работать каналах. Телефона с выходом в интернет, у него не было, как не было таких телефонов у других военнослужащих.
Через некоторое время, он обратил внимание на другую группу роликов, которые снимали, видимо с дрона. Камера наплывала на объект сверху, медленно приближаясь к нему. Этот монстр, бывший когда-то человеком, с искажённым и перекошенным болезнью лицом, видимо был из самых первых, что попали под удар эпидемии.
Его кожа цвета застарелой ржавчины присыпанной песком, висевшая на нём в одних местах и натянутая, как барабан в других, еле прикрытая остатками одежды, ясно давала всем понять, что перед ними монстр, а не больной человек.
Никакой шаркающей походки и судорожных телодвижений, как у других, поражённых вирусом, у него не было, — наоборот, он передвигался скачками, опираясь на длинные многосуставчатые руки, отталкиваясь ими от поверхности и внезапно прыгая на метр или полтора, с помощью сильных, гипертрофированных ног.
В один из таких прыжков, он едва не сбил, дрон со снимавшей его камерой. Оператор вовремя смог увести его в сторону и снимал уже издалека.
Закадровый голос сообщал, что примерно после десяти суток, особо прыткие зомби, постепенно превращались из обычных зомби: — людей с поражённой нервной системой и отмёршим мозгом, в неких монстров, которым успели дать уже несколько названий.
Эта нежить, сожрав определённое количество людей из числа таких же, как и они, либо нормальных людей, не успевших заразиться, либо иммунных к вирусу, перерождались в нечто, более страшное. Несмотря, на ужас накативший на него, Филатов, продолжал смотреть сюжеты и слушать комментарии блогеров и аналитиков. Постепенно вырисовывалась следующая картина.
Теперь люди делились на три категории:
Первая категория: — заболевшие вирусом, его ещё стали называть тета — Z - вирус, из-за того, во что, он превращает людей;
Вторая категория: — в заболевших и переборовших в себе вирус, взамен приобретя сверхспособности, таких, называли — "эсперами";
— И наконец те, кто, либо не заболел, находясь в изоляции, либо оказался иммунным к вирусу и таких, было меньше всего.
Что дал вирус "иммунным", пока было непонятно, правда в одном из сюжетов промелькнула информация, что "има", как стали звать иммунных, зомби не могли почуять, только если бы они столкнулись с ними нос к носу, а способностей эсперов в отношении себя, они, как будто бы не замечали. Так, например, — рядом стоящего зомби, могло корёжить от огня посланного волей эспера, а тот же огонь, коснувшись има, бесследно исчезал.
Среди его людей, "има", к сожалению не оказалось, — все вповалку лежали от вируса. В это время, лампочка под потолком палатки стал работать с перебоями, а телевизор на прощание мигнув экраном, сразу потух. Одновременно с этим, дизель-генератор недалеко стоящей машины с дизель-электростанцией начал работать с перебоями, судорожно пытаясь выполнить свой машинный долг перед ними, но в конце концов сдался, не получая солярку из расположенных на крыше огромных баков.
Баки, были пусты. Солярка оставалась, только в ходовых, но у Филатова, не было ни сил, ни желания, бегать с обрывком шланга и сливать с ходового бака топливо, да и сколько его там было. Литров 150 в одном и не больше ста — в другом. Наступила тишина, прерываемая только тяжёлым дыханием и хрипами, лежащих без сознания людей. Именно поэтому, он смог услышать сначала далёкий вой, а потом и приближающийся шум бегущих в их сторону собак.
Выйдя из палатки и, увидав, бегущие в его сторону тени, он мысленно заметался, не зная, что предпринять.
Сначала, схватился за пистолет, потом отбросив кобуру, снял с плеча АКСУ, но не решился тратить патроны. Годами вбитый в него запрет стрелять, пока не произойдёт действительно война и постоянное собирание каждой гильзы, после проведения любых учебных стрельб, не давали ему нажать на спусковой крючок.
Сняв с предохранителя автомат и передёрнув затвор, тем самым дослав патрон в патронник, он снова поставил его на предохранитель и повесил обратно на плечо. Взамен, он снял с пояса, висевший там в кожаном чехле топор и отсоединив его от чехла, пару раз взмахнул им, пробуя на удар. Ручка была для него коротковата.
Всё-таки его хищная форма, больше похожая на боевой топор с оттянутым книзу и кованным лезвием, предпочитала более длинную рукоять, чтобы можно было бить с отмашкой вкладывая массу тела в силу удара. И поэтому, им легче было разрубать податливую плоть, чем твёрдое дерево.
— "Ну вот, сейчас и проверим!"
Собак, он не боялся. Ещё в далёком детстве, он был укушен соседским дворовым псом, непонятно из-за чего, невзлюбившем его. И его детский страх исчез в тот же миг, как из двух дырок на ноге потекла кровь. Потом, были донельзя болезненные уколы в живот и неоднократно в попу, но страх перед собаками исчез навсегда!
К счастью, ненависти, он к ним тоже не приобрёл, но с той поры, спиной к собакам, особенно потенциально опасным, он больше не поворачивался. Первые тени, его настигли через пару минут, а всего, он насчитал семерых животных, бежавших со стороны недалеко расположенного небольшого посёлка, который они проезжали по пути сюда.
Успев нырнуть в палатку и выхватить из под головы ближайшего солдата подушку, он выскочил обратно и обхватив её левой рукой, закрылся ею, от бросившегося на него первым, неизвестной породы пса. Удерживая левой рукой вцепившегося в подушку пса, он занёс для удара топор правой. Собаки явно хотели крови и мяса, и им было уже всё равно, чья это была кровь и чьё это было мясо, — хоть лесных зверей, хоть бывших людей.
— С глухим звуком топор, с силой врубился в голову собаки, разрубив её и выплеснув кровь на снег и рукав пиксельного бушлата. Еле выдернув топор из глупой башки обезумевшего пса и отведя левую руку с подушкой в сторону, он нанёс следующий удар по рёбрам первого напавшего на него пса, с хрустом прорубив и шкуру и рёбра.
Пёс, выпустив подушку изо рта, дико заскулил, жалуясь на нелёгкую долю и словно прося прощения у человека, и тут же завалился на бок, орошая чистый снег своей кровью.
Но тут подскочил сразу третий, а за ним и четвёртый, нисколько не испугавшись того, что произошло с их сородичами. Не успев подставить замусоленную и покусанную подушку под третьего, Филатов, отмахнулся от него и резко отпрыгнув в сторону, — встретил топором четвёртого, разворотив тому нос.
Дико завизжав, пёс закрутился на месте пятная всё вокруг кровью, а Филатов, словно очнулся и озверев от ненависти, с диким хрипом, набросился на третьего пса и опрокинув его на землю ударом ноги, два раза хлестнул его топором, а потом, обернувшись, добил и подранка, ударив его в шейные позвонки и почти перерубив тому шею.
Подняв голову, он, с искажённым в ярости лицом и в залитом кровью бушлате, встретил оставшуюся троицу. Троица была группой контрастов. Самая мелкая, некогда была болонкой и смешно выглядела, даже сейчас, несмотря на злобный оскал белых мелких зубов, которые с лёгкостью, могли прокусить тонкую кожу человека. Две других, были не менее разными.
Одна, некогда огромная, сейчас больше походила на обтянутый шкурой скелет, с горящими демоническим огнём глазами, другая: — немецкая овчарка, потеряла, где-то лапу и сейчас ковыляла на оставшихся трёх. Рассмотрев оставшихся собак, ему резко стало не по себе, ведь, с таким противником ему ещё не доводилось встречаться. И, что-то в их поведении ему резко не нравилось.
