Стертая - Терри Тери (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Так что?
Что я думаю о террористах... Да они у меня из головы не выходят. Взорвать автобус со школьниками, убить медсестер...
— Они — зло.
— Некоторые считают, что их действия оправданны. Что лордеры заходят слишком далеко, что зло — это они. Что происходящее в этой и других подобных больницах неправильно.
Я в шоке. Как у него хватает смелости говорить такое, пусть даже кто-то — какие-то неизвестные, безликие и безымянные люди — так думает.
— Но ведь террористы убивают людей, невинных людей, которые вообще ни при чем. Неважно, почему они так делают, это все равно неправильно.
Он склоняет голову, как будто обдумывает сказанное мной.
— То есть для тебя их методы важнее точки зрения? Интересно.
Мы сворачиваем к школе. Я собиралась попросить подождать минутку — а вдруг миссис Али распорядилась исключить меня и из воскресных тренировок, — но теперь мне хочется поскорее выйти из машины и не слышать папиных вопросов. Когда он говорит «интересно», это звучит так многозначительно.
Фергюсон уже здесь. Он здоровается со мной кивком, когда я выхожу из машины, и мое появление ничуть его не удивляет. Папа машет рукой и уезжает. Мама требовала, чтобы я осталась сегодня дома, но он сказал, что присматривать за нами постоянно невозможно и меня лучше отпустить. В себя она пришла еще вечером, посидев с тетей Стейси, так что когда через несколько часов папа вернулся домой, никто бы и не догадался, что ее что-то расстроило.
Папа определенно высказывается престранно...
— Я знаю, что случилось с Феб.
— Что? То есть откуда? — Бен, отдуваясь, прислоняется к дереву. Я с самого старта и до вершины холма мчалась так, словно за мной гнались лордеры, и он едва поспевал. Обессиленная, я остановилась. Поговорить и проверить, в порядке ли уровень.
— Я видела ее.
— Где?
— В больнице. Ее зачистили.
Быстро рассказываю Бену о вчерашних событиях. Худшее пропускаю. Не потому, что не хочу рассказывать, а потому что не хочу думать, как это описать, — они как будто спрятаны за маленькой, накрепко закрытой дверцей у меня в голове. Кое-что хочет остаться в темном уголке и никогда не выходить оттуда, и меня это устраивает. Я представляла это мысленно накануне, прежде чем уснуть: заталкивала воспоминания за дверцу и запирала на ключ. Может, поэтому и ночь прошла без кошмаров?
— Террористы проникли в больницу? Ничего не понимаю. — Вид у Бена такой, словно он хочет рвануть дальше по тропинке. Я хватаю его за руку, и он сжимает мое запястье.
— И не забывай про Феб, — говорю я.
— А ты уверена, что это была она?
— Да. — Ни малейших сомнений у меня нет, несмотря даже на ту счастливую улыбку, которую я никогда не видела на ее лице.
— Значит, ее зачистили. Но ведь забрали Феб всего лишь неделю назад или даже меньше. Ее бы не успели осудить за такое время.
— Верно.
Мы идем по тропинке. Спешить некуда, у нас огромное преимущество перед остальными — дождя, который задержал бы на подъеме, не случилось, глинистый склон за неделю высох. Бен останавливается у камня, на котором мы сидели прошлый раз, садится и тянет меня к себе на колено. Обнимает крепко-крепко и, зарывшись в волосы лицом, говорит:
— Так рад, что ты цела и невредима. Даже не знаю, что бы я делал, если бы ты тоже исчезла.
Тоже исчезла... как Тори. Хотя погибнуть от рук террористов не совсем то же самое, как если бы тебя увели лордеры. С тем, кого разметало кровавыми брызгами, все ясно. Разве что об этом никто не узнает.
Вот так мы и сидим. Октябрьское утро дышит морозцем, но солнце уже согревает спину, а с другой стороны греет Бен. Я уткнулась лицом в его грудь и вдыхаю запах его пота и чего-то еще, что и есть Бен. Его дыхание теряется в моих волосах, его сердце стучит вместе с моим, и мне хочется навсегда остаться в этом мгновении.
Наконец он немного отстраняется. Лицо серьезное.
— Послушай. Феб было пятнадцать — я уточнял у одной ее подруги. Поэтому ее зачистили. Но Тори уже исполнилось семнадцать. А Джанелли? Он же старик. Что сделали с ними?
— Не знаю.
— Нам нужно что-то предпринять, — говорит Бен, и в животе у меня расползаются щупальца страха.
— Что, например?
— Не знаю.
— Рассказать по крайней мере о Феб, ведь мы знаем, что с ней случилось. То, что они сделали с ней, незаконно. Люди могут догадываться о чем-то, но наверняка им ничего не известно, ведь так?
Качаю головой.
— Говорить ничего нельзя! Иначе ты запросто окажешься следующим.
— Но если люди не узнают, что происходит, то ничего и не изменится.
— Нет, — твердо говорю я.
— Но...
— Нет! — Я вскакиваю и быстро иду по тропинке.
Бен тоже встает.
— Кайла, я...
— Нет. Пообещай, что не станешь ничего предпринимать.
Долго спорим, и в конце концов он обещает только, что не сделает ничего, не обговорив это предварительно со мной. Потом мы снова бежим. Топчем и топчем тропинку, пока я не переношусь туда, где есть только бег и где думать можно как обо всем, так и ни о чем. Вдалеке появляется финиш — наш автобус и фигурка Фергюсона. Я беру Бена за руку.
— Послушай, пойдем со мной завтра после уроков. Сам увидишь те веб-сайты, о которых я говорила.
Он ухмыляется.
ГЛАВА 37
Джазз серьезно недоволен.
— Я же сказал «не говори никому», что здесь непонятно? — сердится он.
— Бену можно, он свой.
Джазз пожимает плечами.
— Может, и свой, но дело-то не в этом.
— Извини.
— Не знаю даже, стоит ли везти тебя к Маку.
Не могу сказать, что мне самой так уж хочется
туда ехать. Если подумать, я вполне могу обойтись без того, что так интересно обсудить Маку. К тому же мое каменное лицо, несмотря на все старания, получается недостаточно надежным и может не выдержать даже легкого допроса. И, кстати, есть ли оно у Бена?
Эми появляется с одной стороны, Бен — с другой. Сама я примчалась поскорее, чтобы успеть обсудить все с Джаззом, а Бена попросила не торопиться.
— Ладно, решай сам, — говорю я.
— Хорошо, — вздыхает Джазз. — Пусть едет. В конце концов, Мак может и не разговаривать с тобой, если не захочет.
Я машу Бену — мол, разрешение получено, — и он подходит к машине одновременно с Эми. Он удивленно вскидывает бровь.
— Да это Бен.
Он улыбается ей, она улыбается ему, а я думаю, не в этом ли настоящая причина того, что Джазз не хотел брать в нашу компанию Бена. Сейчас парни стоят рядом, и я вижу, что хотя Джазз смотрится подходяще для роли старшего брата, Бен выше и вчистую выигрывает по всем остальным пунктам. Джазз обнимает Эми и целует ее в щеку.
— Все по местам! — Он открывает заднюю дверцу и заталкивает на заднее сиденье Бена. Я забираюсь следом и накидываю ремень безопасности.
— Держись крепче! Ремень здесь только один.
Мак встречает Бена удивленным взглядом, но заметив на его руке «Лево», успокаивается.
Джазз знакомит их, потом смотрит на меня и пожимает плечами — универсальный мужской язык?
— Прогуляемся, Эми? — Джазз протягивает руку, смотрит на Бена, потом на Мака. На лице невысказанный вопрос: нам взять его с собой?
Мак качает головой.
— Летите, голубки, летите. Наслаждайтесь солнышком. Хороших деньков до весны немного осталось.
Парочка уходит по тропинке.
— Проходите. Выпьете чего? — предлагает Мак.
Я качаю головой. Бен следует моему примеру.
— Итак, чему обязан таким удовольствием?
— Ты вроде бы хотел, чтобы я приехала. Или нет? — растерянно говорю я.
Он поднимает бровь, и я, поняв, что это относится к Бену, краснею от смущения.
— Бен — свой парень. Ты ведь никому не скажешь?
— Конечно, нет. Нам обоим тревожно за пропавших, и...
Мак поднимает руку.
— Не моя проблема. По правде сказать, я об этом и не знаю ничего.
Мы с Беном переглядываемся.
— Послушайте. Вы, двое, посмотрите пока телик или займитесь чем-нибудь на диване, а мне надо поработать с машиной. — Он выходит из комнаты и хлопает задней дверью.
