Рыжик (СИ) - Ионов Павел (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
Дядя Ваня нам оформил настоящие документы. Теперь Анечка и официально является моей младшей сестрёнкой.
Как он там и с кем договаривался, так и не сказал, как всегда. Но она теперь Анна Иосифовна Стирлец. Уроженка Белоруссии. Легенда такая. Типа папа мой перед Освободительным походом был близко знаком с одной женщиной. Вот поэтому и родилась Аня…
Мы, кстати, даже похожи с ней немножко. Только она светленькая и глазки голубые. Ну а как же? Мамы то разные у нас…
Я написала бабушке насчёт Ани и та сразу же затребовала ребёнка к себе. Нечего, мол, ей на войне делать… Я абсолютно с этим согласна, но пока что возможности отправить сестрёнку в Саратов у меня нет…
Жаль конечно, что наша Мила погибла. Я думаю, что она смогла бы забыть про свою ненависть. Или хотя бы перестать ненавидеть всех…
Я ведь тоже ненавижу. Ненавижу фашистов, Гитлера ихнего ненавижу. Слишком много они мне горя и несчастий принесли…
Но Анечка то здесь причём? Она сама стала жертвой войны, что развязал этот долбаный Гитлер…
Аня довольно быстро научилась называть меня правильно. А я по вечерам рассказываю ей перед сном сказки. По-русски их рассказываю. Вставляя в них иногда знакомые мне немецкие слова. И про Золушку рассказываю, которую зовут Синдерелла, и про трёх поросят, и про Мальчиша-Кибальчиша. И она уже что-то начинает понимать. И даже говорить по-русски пытается. Коряво конечно, но уже пытается…
Я наконец-то вспомнила про ту коробочку, которую нашла в развалинах. Разобралась, как она открывается. Надо просто одновременно с двух сторон нажать.
А внутри там находился красивый гарнитур. Серебряные серьги с зелёными камешками, колье и колечко. Всё тоже из серебра и с зелёными камнями. Красивые вещи. И похоже, что старинные. Наверное, себе их заберу. А может и нет. Там дальше видно будет…
А тем временем наши войска окружили Кенигсберг и штурмом взяли Будапешт. Германская авиация почти полностью уже потеряла свои силы и редко появлялась в воздухе. Всех опытных лётчиков, считай, уже выбили, а молодежь против наших плохо котировалась. Да и с топливом большая напряжёнка у люфтваффе. Но всё равно потери случались. И мы тогда получали работу…
Однажды посреди ночи поднялась стрельба. Лупили пулеметы и автоматы. Потом зажглись прожекторы и подключились 37-миллиметровые зенитные автоматы… Всё это продлилось минут пятнадцать-двадцать. Аня испугалась, вцепилась в меня. Пока я успокоила её, пока отнесла в подвал, стрельба уже стихла. До утра потом никто не спал…
Как я по утру узнала, на окраину города вышла небольшая группа немцев. Нарвались на охрану и попытались её атаковать. Но когда подключились наши зенитки, стали сдаваться…
Я так и не поняла, зачем они это сделали. Спокойно ведь могли по лесу мимо пройти. Нет, полезли зачем-то…
Я получила в своё распоряжение, как командир отдельной эскадрильи, собственный автомобиль. Джип Виллис. И водителя вместе с машиной. Он наверное сразу же всё проклял. Ибо я заставила его учить меня водить машину. В прошлой жизни я то умел, и права у меня были, но современные машины не знал совершенно. Только со стороны видел…
Ну что сказать? Неплохая машинка. Сами колёса бы пошире ему, да и колею немного шире сделать, чтоб он поустойчивее был… А если ещё и нормальные кресла поставить, то вполне нормальный джип. Почти Вранглер…
Одно плохо, поезженный он сильно. Старый автомобиль мне достался.
Уговорила Петровича помочь мне с ремонтом и с улучшением комфортабельности машины. Ну как я её сама понимаю. Петрович конечно немного поругался, но все-же пообещал помочь… А водителя я потом назад отправила. Чему тот был только рад… Ну не нравилась ему баба в командирах. То одно требует, то другое…
Весна постепенно вступала в свои права. Снег почти весь уже сошёл. Стала появляться первая травка.
После небольшого перерыва Красная армия опять двинулась в наступление. Оставляя за спиной очаги сопротивления, танковые армии рвались вперёд. Окружили Берлин и пошли дальше на запад. Оставляя котлы на попечение остальным советским войскам.
И мы тоже перебрались западнее.
В отличие от прошлых раз, сейчас мы стояли на настоящем, нормальном аэродроме. На нём же базировался и истребительный полк седьмых лавочкиных. Красивые и мощные машины…
А рядом с нами стояли сломаные и даже полностью исправные самолёты с крестами. При нашем наступлении всё это было брошено немцами. Топлива не было для них.
В середине апреля нашими войсками был взят штурмом Кенигсберг. Бои шли уже и на окраинах Берлина.
А вот встречи на Эльбе не произошло… Наши войска сходу захватили мосты и продолжили дальнейшее наступление.
Первые контакты с союзниками состоялись лишь на Рейне. Интересно, как теперь разделят Германию? Мы ж её почти всю захватили…
Германские части бросали тяжёлое вооружение и налегке отступали на запад. В плен к союзникам. Боялись ответить за всё, что у нас натворили. Но только постоянно натыкались на уже прорвавшиеся вперёд советские войска. Фронт посыпался. Организованное сопротивление прекратилось…
Какие-то германские части ещё сопротивлялись, какие-то разбегались, а кое-кто и организованно сдавался в плен.
На одну и таких частей нарвалась и я. Мы с Анечкой вдвоем катались по окрестностям города на джипе. Собирали первые весенние цветы.
И вот, когда мы сидели с ней возле ручейка и перекусывали взятыми с собой бутербродами, всё и произошло.
— Маша, Маша… — затеребила меня Аня.
Но я уже и сама заметила немецких солдат. Рывком выдернув Анечку из машины, укрылась с ней за её кузовом. С одной стороны ручей, с другой — фрицы… Хреново то как… Была б я одна, можно было бы прорваться. Но Аня… Куда я её дену?
— Анечка, солнышко моё, ты посиди тут тихонько, а Маша повоюет немножко… Хорошо, солнышко? Ну всё, прячься, маленькая… Маша тебя очень любит…
Ну вот что за блядство такое?.. В последние дни войны и нарвалась… И с одним пистолетом только… Ну что, Маша?.. Пи…дец нам с тобой пришёл… Ну ничего, лишь бы Аню не тронули… Никто ж не говорил, что жить мы с тобой будем вечно… Мы и так с тобой почти четыре года лишних прожили… И хоть немножко, но помогли нашим. Всё ж ее за зря прожили…
Немцы тем временем подбирались всё ближе. Метров пятьдесят осталось.
Глубоко вздохнув, я дотянулась до лежащей на сиденье джипа фуражки и поднялась на ноги. Надев фуражку и подняв правую руку я крикнула:
— Хальт!
Страшно, ссука, но стою… Немцы тоже остановились. Направили на меня оружие и стоят.
— Есть, кто говорит по-русски? Вер шпрейфхт русиш…
Щас они ка-ак дадут из всех стволов по мне… Но пока не стреляют…
— Я старший лейтенант Стирлец. Я предлагаю вам сдаться.
Мы с тобой вообще охренели, Маша… Их там человек сто, не меньше…
— Майн намэ обер- лейтенант Стирлец!..
Пока не стреляют… И стоят… А нет… Кто-то идёт сюда… Двое… Ого, у одного даже майорские погоны…
Снимаю с себя куртку и кидаю на машину. Поправила гимнастерку с фуражкой. Я готова… Ко всему готова…
Подходят. Майор Вернер фон какой-то. Не разобрала из-за нервов. А показывать мне страха нельзя перед ними… Майор тяжело так опирается на палку. Видать ранен. А второй это переводчик… Представляюсь сама:
— Старший лейтенант Мария Стирлец.
Майор с интересом меня разглядывает. Внимательно осмотрел награды. Бровь удивлённо поднялась… Чего это он?
— Простите за нескромный вопрос, фрау обер-лейтенант…
— Я фройляйн, — перебиваю.
— Прошу прощения, фройляйн обер-лейтенант. У вас на груди медаль «За отвагу». Вы можете сказать, как Вы ее получили? Это ведь солдатская медаль…