Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Ну, и мы решили не отставать от моды. Перед отъездом пришел официальный приказ Ставки о разворачивании 1-го отдельного Нарочанского в батальон двойного состава, Великий князь Михаил Александрович постарался. Так что часть последнего потока «курсантов» рискует остаться в постоянном составе, но только лучшие из лучших. Да и так людей искать надо, с чем, собственно и едем. Вон тот же Гордей, читающий у окна «Капитана Сорви-голова», надеется поднять в Томске свои давние охотничьи связи и заполучить себе во взвод еще несколько снайперов.
Вообще даже не предполагал, что чтение будет так заразно. После экспресс-обучения грамоте для сдачи экзаменов на прапора, почти все новоиспеченные Их благородия ударились в литературу. В ход пошли все книги, до которых их цепкие ручки смогли дотянуться, пришлось даже в канцелярии освободить один шкаф специально под библиотеку. Причем книги оттуда видел и у простых бойцов. За теми же дневальными в ночное время этот грешок давно уже тянется. До Толстого и Достоевского, правда, еще не доросли, включая и командира батальона. Ну не люблю я их еще со школы! Сами посудите, можно ли в шестнадцать лет осмыслить философскую величавость Льва Николаевича, или психологические пассажи Федора Михайловича. Что же касается моих орлов, они уже давно поняли, что тварями дрожащими не являются и право имеют. Почти на всё.
Вот и сейчас купе больше похоже на читальный зал. Еще двое увлечены Пушкиным, один читает «Сказки», другой по самые уши погрузился в «Руслана и Людмилу». Это они уже поменялись книгами. Котяра, решив соригинальничать, выбрал «Кому на Руси жить хорошо» и сейчас сравнивает свои жизненные воззрения с Некрасовскими. И, насколько я знаю, в чемоданах ждут своего часа еще с десяток книг. В соседнем купе такая же беда, народ во главе с Остапцом уткнулся в книжки, коротая время в дороге. Я тоже не отстаю от коллектива, только вот книжки у меня больно специфические и поэтому обложки обернуты газетами. Сейчас перечитываю «Манифест Коммунистической партии» господ Маркса и Энгельса. Потом на очереди — «Капитал» и прочие мыслезавихрения. К Красноярской встрече надо подготовиться заранее…
Томск!.. Приехали!.. Поезд медленно подтягивается к приземистому вокзалу и паровоз с громким «Фух-х-с-с» и последовавшим лязгом буферов останавливается окончательно. Выходим компактной группкой на заснеженный перрон, с удовольствием вдыхая морозный воздух после духоты вагона, и я шагаю к вагону первого класса, где ехало высокое начальство, чтобы получить последние ЦэУ. Чиновникам сразу было доведено, что мы, хоть и входим в состав комиссии, но едем со своей особой задачей, а посему трогать нас не моги. Потом размещаю своих прапоров в близлежащей гостинице, договариваемся о завтрашней встрече и, взяв извозчика, еду домой, с удовольствием слушая давно забытый скрип полозьев по укатанному снегу…
Первым меня встречает наш дворник, старающийся сквозь плотные уже сумерки разглядеть, кого там принесла нелегкая на ночь глядя.
— Потапыч, старина, здравствуй!
— … Господи… Хто ж то?.. — Старик подслеповато прищурившись, оглядывает меня с ног до головы. — Никак Денис Анатолич пожаловали?..
— Он самый, Потапыч, он самый.
— А и не узнашь сразу-то! О каков-то орел вымахал! Видать и в чинах немаленьких? — Старый солдат, разглядев мои погоны и георгиевскую ленточку на второй петличке, вытягивается во фрунт, беря лопату для снега в положение «К ноге». — Здравия желаю, вашвысокбродь!..
— Да полно тебе, старина! — От накатившего избытка эмоций приобнимаю его за плечи. — Мои родители дома?
— Дома, как есть дома, гости у них. Важный такой барин с супружницей и ешо один поп…
Поднимаюсь по знакомо скрипящему крыльцу. Знакомо — потому, что воспоминания Дениса Первого давно уже растворились во мне без остатка и их я воспринимаю, как свои собственные. Прохожу по коридору, останавливаюсь у двери и два раза кручу барашку звонка, как того требует надпись вокруг неё «Прошу повернуть». Раздается приглушенное звяканье, чуть позже слышны шаги, дверь открывается, и незнакомая молодуха в переднике горничной внимательно смотрит на меня, потом освобождает проход.
— Проходьте, вашбродь. Как про вас доложить?
— Добрый вечер любезная…
— Денис?!.. Боже!.. Ты как здесь?.. Откуда?.. — В дверях появляется мама, от неожиданности застывающая на месте. Впрочем, замешательство длится не более секунды, она бросается ко мне, я тоже делаю шаг навстречу, обнимаю её и чмокаю в щеку.
— Здравствуй, мама!.. Вот, с оказией в гости приехал…
— Ну скажешь тоже! К себе домой — и в гости!.. Анечка, это мой сын, Денис Анатольевич. Прими шинель, пожалуйста. И, будь любезна, поставь еще один прибор на стол… У нас сегодня гости, папины знакомые, наверное, важные для него… Да ты их еще не знаешь… Ты с Дашей приехал?.. Ой, что я говорю, на кого же она малышку оставит? — Мама с подозрительно заблестевшими глазами тараторит, не переставая. — А так хочется на внучку посмотреть!.. Ну, проходи же, проходи…
Шинель и папаху у меня забирает горничная Анечка, шашку, не доверяя женским рукам, вешаю сам, привожу себя в порядок и вместе с мамой захожу в комнату.
— Анатоль!.. — Мама окликает отца, увлеченно о чем-то спорящего с каким-то господином.
— … Денис, ты?!.. Вот это сюрприз!.. Позвольте представить Вам моего сына. — Папа приходит в себя быстрее. — Ты какими судьбами здесь?..
— Здравствуй, папа! Добрый вечер, дамы и господа! — По привычке щелкаю каблуками. — Приехал в командировку.
— Михаил Георгиевич Курлов, профессор, преподаю в Императорском университете. — Представляется осанистый бородатый господин. — А это — моя супруга Александра Алексеевна.
— Денис Анатольевич Гуров, капитан, командую батальоном. — Пожимаю протянутую руку и делаю короткий поклон мило улыбающейся даме.
— Отец Дмитрий. — Представляется батюшка, также желающий поручкаться, глядя через очки на меня умными глазами.
— А что за командировка? — Папа продолжает расспросы. — Если это — не военная тайна, конечно.
— Не тайна. Инспекция исполнения планов очередной мобилизации… Спасибо, мама, я не голоден, но вот от горячего чаю не откажусь. — Приземляюсь за стол возле только что поставленного столового прибора. — Успел отвыкнуть уже от сибирских морозов.
— Анечка, подай, пожалуйста, чай. — Мама окликает не успевшую исчезнуть служанку.
— Ох уж эти мобилизации. Всё берут и берут. Скоро одни бабы с детишками останутся. — Со вздохом подает голос Александра Алексеевна. — Вот и наш Вячеслав тоже хочет идти воевать, никак не можем отговорить. С его-то здоровьем…
— Поймите правильно тревогу любящей матери, господа. — Неуклюже спешит загладить неловкий момент Михаил Георгиевич. — Он действительно не перенесет окопной жизни… Не чета Вам, Денис Анатольевич. Вы — герой и храбрец, образец для подражания.
— А два года назад был совсем другим. — Горделиво замечает отец. — Прочили ему научную стезю, а он возьми, да и подайся в школу прапорщиков. Мы, конечно, были против, но он и слушать ничего не желал. И, что удивительно, оказался прав. Дослужился до капитанских чинов, Георгиевский кавалер.
— Да и Владимир на шее о многом говорит. — Курлов рад смене темы и обращается к супруге. — А говорит сие, дорогая, что Денис Анатольевич уже награжден всеми положенными по чину орденами. Что же Вы такого геройского натворили, а, господин капитан?
— Просто воевал, Михаил Георгиевич, как и все.
— Денис, не скромничай. Помните, господа, случай с неудачным похищением Великой княжны? — Отец, довольно улыбаясь, начинает меня рекламировать. — Так вот, солдатами, которые отбили Ольгу Николаевну, командовал он!
Ага, вот она, минута славы… И отцовской гордости за сына… Гости в некотором шоке, пауза затягивается, надо переключать внимание.
— Папа… Ну, повезло, улыбнулась Фортуна. Что тут такого особенного… Кстати, я своим появлением Вашей дискуссии не помешал? Вы о чем-то так горячо спорили…
— А вот мы тебя сейчас в неё и вовлечем. Ты же в столицах обитаешь, должен знать побольше, чем мы в нашей глухомани. — Отец понимает, что дальше тему развивать не следует. — Мы тут обсуждали последнее выступление господина Милюкова в Думе.
