Чужой монастырь - Краснов Антон (библиотека книг .TXT) 📗
Как быстро они овладели языком, подумал Алькасоол, поднимая руку в ответном приветствии. Следует отметить, что они вообще весьма даровитые люди и, осваивая язык, уже вливаются в работу Академии все увереннее и со все большей пользой для дела. Но не это главное. После того как Академия приняла пришельцев, те были помещены в отдельный медицинский отсек и подверглись тщательнейшему осмотру, но грозный амиацин не оставил никаких следов. Он не действовал, а ведь пришельцы там, в шлюзе, напрямую контактировали с зараженными!
Конечно, им могло повезти. Вирус передается через кровь, и в семи случаях из десяти воздушно-капельным путем, — быть может, просто всем им посчастливилось не подцепить жуткую болезнь? Все-таки люди Леннара, инфицированные амиацином, были в защитных масках. Однако Алькасоолу упорно хотелось верить, что чужаки обнаружили иммунитет к амиацину… Впрочем, время покажет.
Алькасоол уселся в кресло, а Обращенные, которые по принятому в Академии правилу не имели возможности сидеть в присутствии своего вождя, встали вокруг него полукругом, сложив руки на груди. Майор Неделин проговорил:
— Мы побывали в шлюзе. Нам удалось обследовать корабли, в том числе и шаттл, на котором Леннар собирался отправиться на нашу планету.
Он говорил медленно, с преувеличенной и старательной четкостью произнося каждое слово, как говорят люди, изучающие чужой язык и совершенствующиеся в нем на практике, в общении с носителями этого языка.
— Да, альд Каллиера мне докладывал отдельные детали, — отозвался Алькасоол. — Вижу, обошлось без кровопролития?
— Ну… практически так, — уклончиво ответил майор Неделин, и мог ничего больше не говорить, не добавлять и полслова, потому что теперь Алькасоол отчетливо видел, что без кровопролития все-таки не обошлось.
— Хорошо, — сказал новый глава Обращенных, — уже хорошо, что вы вернулись и можете говорить со мной. Значит, вы все-таки столкнулись с сардонарами?
— Не то чтобы столкнулись… В шлюзе дежурят четверо сардонаров. То есть дежурили. Среди них один гареггин. Гареггина допрашивать бессмысленно, он слабо чувствителен к боли, да и не он был начальником пикета, оставленного лично Акилом. Порасспросили мы его, — мрачно продолжал майор Неделин, — и не могу сказать, что он долго трепыхался.
— Что? — переспросил Алькасоол: последнюю фразу Неделин произнес на родном языке, так что ее не понял не только глава Обращенных, но и четверо из шестерых спутников майора.
— Я говорю, что этот человек, назначенный лично Акилом начальником пикета в транспортном шлюзе номер двадцать один, дал довольно много ценной информации. Так, он сказал, что Акил зондирует подступы к лифтовым шахтам Пятого уровня, то есть к Ланкарнаку и окрестностям, где сосредоточены многие важные функциональные филиалы Академии. — Майор говорил медленно, тщательно подбирал слова. — После того как мы опробовали на нем «сыворотку правды», это ваше снадобье, сделанное на основе вытяжки из железы червя гарегга… ну тут он заговорил особенно активно. О планах Акила захватить головные отсеки Корабля, и в частности Центральный пост, нам известно давно. «Язык» только подтвердил их. Судя по всему, в Академию уже внедрены лазутчики сардонаров, которые дают информацию…
Алькасоол, который не так давно сам был лазутчиком, внедренным в ряды Обращенных — правда, не сардонарами, а Первым Храмом, — нахмурился.
— Он назвал имена?
— Нет, он назвал цели. Акил хочет взять фактическую власть над Кораблем. Ему не нужно «торжество над руинами», как он именует свое господство в Горне и всей Ганахиде, — заговорила Ингрид Тауф, второй после доктора Саньоля, убитого сардонарами на Большом гликко, медик экспедиции. — Рыжеволосый Акил хочет получить коды доступа к системам вооружения. Кроме того, он намерен взять в свои руки связь. Ему надоело пользоваться допотопным Дальним Голосом, апробированным, верно, еще тысячу лет назад.
— Ну а кроме связи и вооружения ему нужны кадры, — добавил майор Неделин. — Как сказал один не самый глупый человек на нашей планете, кадры решают все.
— И где же, по-вашему, он будет брать эти кадры?
— Где самые обученные, умелые и психологически выдержанные люди? Здесь, в Академии. Здесь он и будет вербовать их. Запустит руку в стан врага. Я видел Акила только однажды — там, в шлюзе, во время первого контакта. Мне хватило. У него лицо фанатика. Он знает, чего хочет, и будет добиваться этого любой ценой, ни перед чем не останавливаясь. У меня большой опыт общения с такими людьми, светлый сьор Алькасоол. Нужно быть настороже и усилить бдительность.
— Я и без того отдал распоряжение взять все приборы связи под контроль особой комиссии Академии. А твои люди, Неделин, продолжают настаивать на сеансе связи с вашей планетой. Разве это не прямое попрание тех правил сугубой бдительности, о которых ты только что столь убедительно рассуждал? А? Клянусь всеми лживыми божками Дна миров, я прав!
Неделин опустил глаза, но все-таки ответил с упрямой ноткой в голосе:
— Рано или поздно мы должны связаться с Центром управления полетами. Я не скажу, что это просто. У вас ведь совсем иная кодировка сигнала, и вообще… Я не настаиваю. Настаивать бесполезно. Только рано или поздно сюда прибудет новая экспедиция. Нас не бросят. И… разве мы делаем не общее дело, сьор Алькасоол? Все мы хотим мира. С той только разницей, что мы — в гостях, а этот Корабль — ваш единственныйдом.
— Вот именно! — со значением сказал Алькасоол. — Вот именно, и мы сами будем хозяйничать в нашем доме. А если вы будете требовать сеанс связи, будете настаивать на доступе к секретным системам Корабля, чем вы в таком случае будете отличаться от сардонаров, которые рвутся к власти, к полному обладанию «Арламдором»? Не надо, Неделин. Выполняйте свою работу, вы присягали Академии, и, если вы нарушите присягу или мой приказ, что одно и то же, вы знаете, ЧТО будет.
— Что же нам делать? — спросил кто-то из землян. Этот вопрос остался без ответа. Жестом Алькасоол отпустил новых Обращенных. Скосил глаза на полусферические экраны, на которых плыли зловещие картины, поднятые сюда, в Центральный пост, со знаменитого Дна миров, из Эларкура: бесконечные грязновато-серые топи, обрывы с выходящими на поверхность слоями красноватой и ярко-желтой глины, низенькие, кривые деревца, неровная, опасная, подтекающая кровью кромка болот на горизонте, и посреди всего этого уныния опорная башня Обращенных, с которой и подавался сигнал. Лицо человека на башне крупно дал один из экранов, и, когда Алькасоол жестом дал ему приказ говорить, прозвучали слова:
— Как гласит древняя пословица народа наку, тропа, сбегающая даже с самой высокой горы, все равно приведет на дно ущелья. Так что все дороги Верхних и Нижних земель все равно сойдутся у нас, на Дне миров, светлый сьор Алькасоол.
— Это ты к чему?
— К тому, что вся кровь рано или поздно стечет сюда, в Эларкур. А люди — это та же кровь, так что всех исчезнувших надо искать на Дне миров. Это старая мудрость нашего народа, сьор Алькасоол, заповеданная нам предками, а наши предки редко обманывали нас.
— Ты говоришь…
— Я говорю о том, что труп Леннара так и не найден. И его не сожгли. Я против того, чтобы искать его, того, кто ушел САМ, по собственной воле. Он хотел покоя, но если ты считаешь, что такой, как он, не может быть покоен, пока в его жилах течет живая кровь, я буду искать его.
— Я сказал, что должен знать его судьбу… — произнес Алькасоол сквозь зубы. — Значит, я должен увидеть либо его труп, либо…
— Я понял тебя, светлый сьор Алькасоол. Воины-наку ищут его.
Алькасоол взмахнул левой рукой, перехваченной в запястье мягко мерцающим браслетом, и все экраны по этому знаку тотчас же потухли. Через несколько мгновений они вспыхнули снова, но теперь вместо калейдоскопа картин, вырванных из тесного мирка Корабля, на них возникла великолепная голубая планета, обведенная нежным свечением атмосферы. Алькасоол смотрел на этот огромный мир, пока что совершенно недосягаемый, и думал о том, что ни один из уроженцев Корабля не ступит на землю голубой планеты, пока не закончится в недрах звездолета бесконечная, нелепая, жуткая война.
