"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий (книги .TXT, .FB2) 📗
Судьи почему-то опять переглянулись между собой.
— А не помнишь ли, как она выругалась?
Тор покраснел.
— Могу ли я повторить такое перед Высоким Судом?
— Должен, сын мой.
И Тор повторил ругательство, которое его поразило. На вид это был виртуозный, сложно сплетённый мат с упоминанием самых неприличных мест и действий мужчины. Судьи отшатнулись и стали, каждый по своим канонам, молиться и делать знаки изгнания зла. Тор перепугался.
— А теперь скажи, сын мой, повторял ли ты в гневе это ругательство когда-либо?
— Признаюсь, в мыслях я его порою повторял. Но когда мне хотелось его произнести, что-то меня останавливало.
— Всевышний хранит тебя, сын мой, — облегчённо произнёс священник-единобожник. — То, что сказала старуха, не просто ругательство, это — формула нового и страшного сатанинского проклятия. Используй ты его во гневе, и Сатана овладеет твоей душой, а обруганный тобою сгоряча человек подвергнется тяжким испытаниям. Расскажи, что было дальше.
— Старуха ругнулась и ушла. Я не стал брать деньги обратно, подозвал моего младшего подмастерья Иня Синнигора, велел ему взять их и пойти выпить. Инь после этого запил. Моя жена еле-еле его выходила. Она говорила, что какая-то полушлюха-полукрестьянка поиздевалась над ним, и у него на душе страшная рана.
— Жена была почти права, сын мой, — заметил старший судья.
На пятом месяце кормёжка стала лучше, Тору разрешили заказывать дополнительно еду и благовония, и мыли его каждый день. Дело близилось к публичному процессу и к решению. Но перед этим Тору пришлось пройти ещё пять весьма странных экспертиз, хотя он быстро вычислил, с чем они связаны.
Сначала у Тора забрали всю одежду, в камеру явились два кряжистых амбала преступного вида и стали требовать, чтобы он отдался. Они были настолько сильны, что одолели в драке Тора, но насиловать не стали, а постучали в дверь и сказали, что они готовы дать ответ: этот тип точно не содомит. Когда он оправился от этой экспертизы, у него опять отняли одежду, но на сей раз уставили камеру яствами и вином, и втолкнули в камеру голого типа, содомита на вид. Всю ночь Тор отбивался от домогательств этой твари, а через несколько дней история повторилась (ведь один свидетель — не свидетель). А затем, когда та же процедура постановки угощения и отъёма одежды вновь повторилась, в комнату вошла гетера, а за нею четверо судей и предупредили, что на сей раз они знают, что Тор отнюдь не целомудрен, так что пренебрегать ласками полноправной гетеры — позор для него как для мужчины и ложь перед лицом трибунала. На вид гетера сразу не очень понравилась Тору: лицо было развратное и порочное. Но, когда она сбросила одежды, обнажилось великолепное тело. А затем тонкие ароматы и весьма толстые ухаживания со стороны жрицы любви привели его в постель. Наутро, когда пришли забирать свидетельницу, она, не слезая с Тора и не прикрываясь, закричала: "Я ещё не кончила! Добавьте еды и выпивки и убирайтесь!" До самого вечера она овладевала Тором (пожалуй, именно так, а не наоборот). И лишь к вечеру, когда Тор окончательно выдохся, она позвала служителей.
— Я чуть было не опозорилась, — сказала она восьмёрке судей и пялящимся на её наготу служителям, расправляя пеплос и не торопясь его надеть. — Впервые за мою карьеру я чуть не запросила пощады первой в схватке любви один на один.
— На вопросы по поводу твоего свидетельства будешь отвечать позже, — сказал секретарь.
— Ещё чего! На главный вопрос я могу ответить сразу: нормальный очень сильный мужик, и все байки про него, что он изувер какой-то — ложь наглая. А любовником своим я очень была бы не прочь его иметь.
Гетера ушла, прошёл дурман, осталась сильная боль, и Тор теперь понимал состояние рабыни Имир и дамы Алоиссы Адинкур, которых он так безжалостно брал. А через несколько дней пришла вторая свидетельница, помоложе, потоньше сложением и с благородным лицом. Она пыталась с ним говорить, но Тор отвечал односложно, и всё опять свелось к страсти. Но на сей раз к утру гетера с умиротворённым лицом признала себя побеждённой.
Процесс Тора был не публичным и коротким. За три часа было вынесено решение, что он грешен, но обычными человеческими грехами, а обвинения против него — клевета и пособие Дьяволу. Оправданного задержали на несколько дней в тюрьме, разрешив ему покупать всё необходимое. А затем была назначена публичная казнь.
В день казни за Тором зашли официалы, попросили его собрать все вещи, одеться в лучшее платье, и повели к выходу из тюрьмы. Вещи забрали служители и куда-то унесли. А Мастера поставили в шеренгу осуждённых и повели в торжественной процессии на лобное место. Оправданный был в своей одежде. Другие, которых он всех знал хотя бы в лицо по Колинстринне, выглядели необычно. На мужчинах — тяжёлая одежда, расписанная пляшущими чертями и языками пламени. Женщины шли нагими, с обритыми волосами, на голове у них были позорные колпаки с чертями. В толпе осуждённых был и барон Тринь Таррисань, но на нём было рубище нищего, а не платье с чертями. Алоисса Адинкур шла в общем ряду женщин, глядя на Тора полными слёз глазами. На женщинах были видны следы пыток, а на мужчинах можно было вычислить последствия ещё более жестоких и калечащих пыток, из-за которых некоторых из них везли на тачках. Женщин же явно стремились не уродовать, чтобы казнь выглядела эффектно. Жестоко изукрашена следами пыток была лишь ведьмообразная уродливая старуха Аринасса, которая и славилась-то в Колинстринне как мастерица сглаза, приворота и злого языка. Она же единственная из женщин была не совсем нагой: на ней красовался цветной пояс шлюхи. Но это не выбивалось из общего стиля.
Неспешно, целый час двигалась процессия к лобному месту. Там Мастера усадили на роскошный стул, барона — на грязную скамеечку, остальные остались стоять. На площади собралась масса зевак, а балконы окружающих её зданий были заполнены знатью, среди которой виднелся штандарт Императора. Началось чтение приговоров. Первым был зачтён приговор Тора.
"Рассмотрев дело по обвинению Великого Мастера Тора Кристрорса, ранее из Колинстринны, а ныне из Карлинора, в многочисленных богомерзостях и ужасных ритуалах, а также в мерзкой магии, Имперский Суд признал обвинения полностью клеветническими и вызванными тем, что сей Мастер впадал порою в гордыню, похоть и гнев, недостаточно сильно боролся со своими грехами. Нужно было бы назначить ему покаяние, но правдивыми показаниями и перенесёнными испытаниями он уже в значительной степени искупил свои грехи, и поэтому он объявляется полностью очищенным".
Тор, как ему было сказано заранее, упал на колени перед Патриархом Империи, поцеловал его туфлю и сказал:
— Мои испытания ещё не искупили грехи мои. Я буду молиться и каяться, чтобы очиститься полностью.
— Встань, сын мой! — громко сказал Патриарх. — Благословляю тебя! Иди и больше не греши! Выполняй свой долг как Мастера, как сына нашей веры, как мужчины и воина! И работай во славу Империи!
Под аплодисменты, радостный плач и восторженный рёв толпы Тор хотел было удалиться, но его удержали и сказали, что присутствие на казни — часть искупления грехов. Он вновь сел на свой стул.
Затем была вынесена благодарность от имени Высокого Суда двум дознавателям принца Клингора, подписавшим вместе с Тором отношение с обвинением в клевете тех, кто донес на Мастера как на богомерзость. Было подчёркнуто, что, проведя предварительное следствие и предоставив его материалы, в том числе материалы допросов самого оболганного и его жены, они значительно облегчили работу Суда.
Приговор по делу о клевете на Великого Мастера был длинным. Вначале перечислялись все возведённые в отношении поклёпы, которые были в отношении на имя Имперского Суда, затем перечислялись оговоры, которые вскрылись в ходе следствия и разбирательства. Поскольку облыжность их была уже установлена предыдущим приговором, слушатели ахали от изумления или же весело смеялись, например, по поводу: как такую чушь можно придумать, рвать женщин на куски мужским достоинством? А в толпе при этих словах бездетная Марасса, жена беспробудного пьяницы Криса, закатила свои красивые глазки к небу: "Хотя бы один раз меня так порвали, так помереть было бы славно!"
