Исчадия техно - Каменистый Артем (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
— И что же заставило их послать тебя в наш город?
— Слово митрополита. Око показало, что где-то в вашей стороне прокричала сильная тварь. Еще одно порождение Техно.
— Прости меня, Господи, за грехи великие, но за что нашему городу такое наказание?
— Да при чем здесь город? Тварь выбралась из древних руин. Я не знаю, где она сейчас, но не удивлюсь, если окажется здесь. Их притягивает человеческий север. И что я вижу? Даже стражи порядочной нет. Здесь не то что одна тварь — здесь сам Техно со свитой и всеми демонами ада пройдет, и его никто даже не заметит.
— Простите, брат Либерий, но что толку от простых стражников в таком вопросе?
— Хотя бы то, что по их телам можно будет проследить путь твари. У меня приказ: найти ее. Ты должен помогать в этом. Это твой город. Надо, чтобы люди обращали внимание на чужаков и вообще на все подозрительное. Тварь обязательно проявит себя, и ее заметят. Так вот — надо, чтобы тот, кто заметит, знал, куда можно быстро доложить.
— Понимаю.
— Понимать недостаточно — надо сделать именно так.
— Может, у нас и нет стражи серьезной, зато имеются другие способы. Ты правду сказал — это мой город. Я знаю, кому следует рассказать о твари, чтобы все, от мала до велика, начали посматривать в оба глаза. Не сомневайся — если древнее зло появится на моей земле, оно не сумеет остаться незамеченным.
ГЛАВА 17
Купеческой лодкой управлял экипаж из восьми молчаливых низеньких и коренастых мужичков. Старший сразу заявил, что если пассажиры и впрямь так сильно торопятся, то сам Бог велел им включиться в работу команды: три пары весел сами собой шевелиться не умеют, а непрерывно на них стоять трудно. Предложение Диадоха поднять парус было отвергнуто на том основании, что ветра почти нет, да и тот не попутный. На этом разговоры закончились.
Так что пришлось Владу и остальным продолжать карьеру галерных рабов. Диадоха это сильно огорчило, и он поминутно тихо костерил прощелыг форпостных. Мало того, что нагрели на сделке втрое, так еще и припрягли. Давид на это вздыхал, сетуя, что его тогда оставили в лодке. Евреи и армяне — не те нации, против потомка которых местные купцы смогут хотя бы пять минут выстоять в честном торге.
Да уж… Влад об этом как-то не подумал…
Лене лучше не становилось — скорее хуже, так что, хоть и устали все, на веслах выкладывались на полную. Странно, но даже рыжий старался вовсю. Или и впрямь хороший человек, или выслуживается перед новыми товарищами с какой-то непонятной целью. Хорошо бы, если не подумывает их обуть при сделке по продаже трофеев или еще на чем-нибудь. А вдруг сдаст оптом местной инквизиции, как чернокнижников, якшающихся с запретными вещами. В глаза смотрит вроде бы с честным видом, но что-то там, в глубине, подозрительное проскальзывает, мутное…
На диких берегах Подонца было как-то проще жить. Эх, не будь там запов!..
К Новограду вышли на следующий день, ближе к середине. Еще на подходе стало очевидно, что места здесь плотно заселенные: изобилие мелких и покрупнее деревень, причем стен, как в Форпосте, не было ни у одной; обширные колосящиеся поля и полоски огородов; ветряные мельницы на холмах; пристани, грунтовые дороги по берегам. Даже издали можно было различить многочисленных всадников и пеших, часто проезжали конные повозки разнообразного вида. Жизнь кипела.
Из обмолвок Диадоха Влад понял, что не так давно здесь пролегала граница цивилизованных земель. Сюда устремлялись авантюристы со всех концов обитаемого света, делили землю, лупили друг друга почем зря, промышляли грабежами и всякими нечестными делами, совместно отбивались от запов и прочих нечестивых творений проклятого юга. Но потом граница отодвинулась дальше. Былые смельчаки постарели, отъели животы, обзавелись пухлыми женами, выводками жадных детей и крикливых внуков. Те и вовсе забыли, с какой стороны за меч держаться, и теперь здесь спокойный скучный край, где давно все поделено и предприимчивым людям трудно поймать жирную удачу за хвост. В основном все крутится вокруг четырех вещей: пшеницы с богатых местных черноземов, качественного железа, что приносят ватажники из опасных земель, кожи, сдираемой с диких быков, осетрины и черной икры — этим добром издавна славится нижнее течение Старволги.
Северные властители слишком далеко, чтобы посягать на эту территорию. Их притязания здесь никто всерьез не воспринимает, хотя закон люди чтят, и даже почтовых чиновников содержат, а в последнее время стали поговаривать о дорожных сборах. Пройдет еще лет двадцать-тридцать, и от былой вольницы следа не останется.
Влад не совсем разумел, при чем здесь свобода, почтовые сборы и прочее, но зато прекрасно понимал — раз край этот успокоился, чужаки вроде него слишком заметны. Нечего и думать с ходу выдать себя за своего — разведчики-нелегалы годами этому учатся, и все равно провалов не счесть. Осторожные расспросы подтвердили подозрение, что есть в этом мире местечки, подобные тому, старому, первоначальному Новограду, где и сейчас царит дух вольницы и народ в массе своей друг с другом знаком недавно или вовсе новички, причем пришедшие отовсюду. Вот туда бы податься, затеряться в толпе, вжиться, стать своим для этого изменившегося мира. И хорошо бы это сделать как можно быстрее.
На фоне всего уже увиденного город не впечатлил. Те же дома из вестернов про Дикий Запад, бревенчатые пристани, окна, набранные из мелких стеклышек. Просто домов больше, пристани длиннее, лодки возле них крупнее — такие уже можно кораблями называть.
— А где стена? — не понял Давид, тоже внимательно слушавший рассказы Диадоха.
— Какая стена? — не понял тот.
— Ты говорил, что город стоял в неспокойном месте, на границе опасной. И почему тогда его стеной не стали окружать?
— А… вот ты о чем. Стена вроде была раньше, но разобрали ее за ненадобностью. Мешала — город ведь растет быстро.
— Ты знаешь, где здесь можно остановиться? — спросил Влад.
— Приличное место или как?
Влад покосился на впавшую в забытье Лену и понял, что экономить не следует. Вздохнул:
— Приличное.
— Найдем, — пообещал Диадох и добавил: — Но там лучше монетой платить, а не добром, иначе объегорят похуже, чем жадины форпостные.
Старший лодочник при этих словах нехорошо засопел и буркнул:
— Вот ваш Новоград. Проваливайте.
— Уважаемый, — вежливо обратился к нему Влад, — можно наши вещи и больная девушка побудут в лодке, пока найдем повозку подходящую.
— А чего ее искать? — оживился тот. — Сейчас дружка кликну своего, он и отвезет куда надо!
— Ну уже нет! — вскинулся Диадох. — Спасибо, но мы лучше сами! Шкуры у нас дорогие, а их ведь отдавать в уплату придется с вашими безбожными ценами!
— Ну так ищи побыстрее!
Ситуация осложнялась тем, что денег не было вообще — даже у Диадоха жалкие гроши. Чтобы добыть серебро, надо ехать в мастеровой квартал. Пока туда не съездишь, не получится отвезти Лену в спокойное место. Кредит как таковой здесь непопулярен или даже забыт — платить с отсрочкой могли лишь постоянные клиенты, к коим никто из спутников Влада не относился.
Пришлось ехать к мастеровым всей оравой.
Старший лодочник, дождавшись, когда пассажиры уберутся, подошел к одному из портовых грузчиков, чуть приподнял шляпу:
— Здравия тебе.
— И тебе, — ответил работник пристани, повторив жест.
— А не скажешь мне, добрый человек, открыта ли сегодня церковная канцелярия?
— Так она у нас, почитай, каждый день открыта. К тому же вчера братья-луддиты пожаловали, так что, наверное, и ночью работать будет. Сам, должно быть, понимаешь.
Лодочник понимал. И еще понимал, что братья-луддиты не те люди, которые просто так шатаются из города в город. Если уж пожаловали, то жди серьезных новостей — очень редко без такого обходится.
И что теперь делать прикажете? Развернуться и поплыть назад? Ребята в команде свои в доску — никто перед чужими не обмолвится, что видел у пассажиров вещи поганые. Причем те их прятать старались, да только плохо получалось. Труба черная из свертка матерчатого выглядывала, да такая тонкая и ровная, что сразу видно — древняя работа. А две коробки одинаковых в холщовых мешках лодочник лично прощупать незаметно ухитрился, и много чего ему пальцы и ладони рассказали. Не ватажники — те честный металл таскают, ничем не похожий на запретные вещи.
