Последние дни - И Сьюзен (библиотека книг TXT) 📗
– Шутишь? Каким образом?
– Ты изобретательна. – Его взгляд блуждает по моему обтягивающему платью. – Что-нибудь придумаешь.
– Что случится в туалете, если я его туда затащу? – спрашиваю как можно тише.
Думаю, если бы я говорила достаточно громко и меня могли бы услышать другие, Раффи наверняка ответил бы подробно.
– Убедим его помочь нам, – мрачно говорит Раффи.
Похоже, он сам не верит, что это удастся.
– Что, если он откажется?
– Конец игры.
Вероятно, сейчас я выгляжу как та брюнетка, когда Раффи велел ей проваливать. Я смотрю на него достаточно долго – это шанс сказать, что он шутит. Но в его взгляде нет ни капли юмора.
Я киваю:
– Я заманю его в туалет. А ты делай что угодно, лишь бы он согласился.
Оттолкнувшись от стены, я выхожу из тени и держу цель на мушке.
30
Я не актриса и терпеть не могу врать. До соблазнительницы мне тоже далеко. Трудно практиковаться в искусстве соблазнения, если приходится постоянно возить сестру в инвалидной коляске. Не говоря уже о том, что обычные джинсы и мешковатый свитер не особо этому способствуют.
Я изо всех сил ищу способ привлечь внимание альбиноса, но в голову ничего не приходит.
Пытаясь что-нибудь придумать, я иду в обход зала.
С другого его конца в сторону воинов движется небольшая свита из женщин и охранников. Они следуют за ангелом, который почти столь же прекрасен, как и воины, но в его облике нет ничего угрожающего – светло-каштановые волосы, теплый взгляд, несколько великоватый для таких идеальных пропорций нос. Он излучает радушие и дружелюбие, словно прирожденный политик.
На нем серый костюм по моде двадцатых годов и начищенные до блеска туфли. Из жилетного кармана свисает до пояса золотая цепочка часов. Он то и дело останавливается, обмениваясь с другими ангелами несколькими словами приветствия. Голос у него столь же теплый, как и взгляд, столь же дружелюбный, как и улыбка. Все улыбаются ему в ответ – все, кроме двух женщин, идущих в шаге позади по обе стороны от него. Одетые в одинаковые серебристые платья до полу, они похожи на пару платиновых кубков. Это люди, но глаза их мертвы. Они оживляются лишь однажды, когда Политик бросает на них взгляд.
В их глазах вспыхивает ужас, который они тут же подавляют, словно достаточно лишь проявить робость, чтобы случилось нечто кошмарное. Я почти вижу, как дрожат мускулы женщин, когда они с трудом сдерживаются, чтобы не съежиться перед Политиком.
Эти женщины не просто его боятся. Они напуганы до полусмерти.
Я снова смотрю на улыбающегося ангела, но не распознаю ничего, кроме дружелюбия и искренности. Не заметь я реакции женщин, решила бы, что из него мог бы получиться лучший друг. В мире, где инстинкты имеют огромное значение, кажется весьма странным, что не можешь опознать в ком-либо того, кем он на самом деле является – и о чем известно этим женщинам.
Двигаясь по кругу, мы с Политиком идем друг другу навстречу, приближаясь к кабинке воинов.
Он поднимает взгляд и замечает, что я за ним наблюдаю.
В его глазах вспыхивает интерес, и он улыбается мне. Улыбка его столь дружелюбна, что мои губы машинально изгибаются на долю секунды, прежде чем в голове срабатывает сигнал тревоги.
Политик меня заметил.
Перед моим мысленным взором мелькает образ меня самой, одетой как его девушки-трофеи, с восковым пустым лицом, отчаянно пытающейся скрыть страх.
Чего так боятся эти женщины?
Я спотыкаюсь, не в силах приблизиться к нему еще на шаг.
Передо мной возникает официант в смокинге и белых перчатках. Он закрывает меня от Политика, предлагая поднос с пенящимся шампанским.
Чтобы потянуть время, я беру бокал и пытаюсь сосредоточиться на поднимающихся пузырьках в золотистой жидкости. Официант поворачивается, и я снова вижу Политика.
Наклонившись к столику воинов, он о чем-то негромко говорит.
Я облегченно вздыхаю. Опасный момент миновал.
– Спасибо, – бормочу я официанту.
– Пожалуйста, мисс.
Что-то знакомое в голосе официанта заставляет взглянуть на его лицо. До этого меня настолько отвлекал Политик, что я даже не посмотрела на своего спасителя.
Мои глаза расширяются при виде рыжих волос и веснушчатого носа. Это один из близнецов, Тра или Тру.
В его взгляде нет ничего, кроме бесстрастного профессионализма. Никаких признаков удивления или даже узнавания.
Отлично у него получается. Никогда бы такого не подумала, основываясь на опыте общения с ним. Но ведь братья говорили, что они крутые шпионы Оби. Тогда я решила, что они шутят или преувеличивают.
Слегка поклонившись, он уходит. Я жду, что он обернется и бросит мне озорную улыбку, но он идет дальше, предлагая гостям напитки. Кто бы мог подумать? Я отступаю за толпу, прячась от Политика. Знал ли Тра-Тру, что спасает меня, или это лишь счастливая случайность?
Что он здесь делает? В моей памяти вновь возникает караван Оби, прокладывающий путь к городу. Грузовик, полный взрывчатки. План Оби набрать бойцов Сопротивления, устроив эффектную акцию против ангелов.
Здорово! Просто здорово! Если близнецы здесь, вероятно, они выбирают место для контрудара.
Сколько у меня времени, чтобы вытащить отсюда Пейдж, прежде чем они взорвут это заведение ко всем чертям?
31
После короткого разговора Политик покидает кабинку воинов. К моему облегчению, он идет напрямик через клуб, а не в мою сторону. Похоже, он вообще обо мне забыл, то и дело останавливаясь и обмениваясь приветствиями с гостями.
Все наблюдают за ним. Несколько мгновений никто в толпе возле меня не произносит ни слова, затем начинается осторожный обмен репликами, словно люди сомневаются, стоит ли вообще что-то говорить. Воины за столом с мрачным видом молча пьют. Что бы ни сказал Политик, вряд ли им это понравилось.
Дождавшись, когда шум голосов вокруг вернется к прежнему уровню, я снова подступаю к альбиносу. Мысль о том, что здесь присутствуют члены Сопротивления, вынуждает меня торопиться.
И все же я колеблюсь, оказавшись на краю потока женщин. Вокруг альбиноса образовалась свободная от дам зона, и, как только я в нее войду, меня сложно будет не заметить.
Похоже, ангелов больше интересует общение друг с другом, чем с женщинами. Несмотря на все их усилия, к ним здесь относятся как к модным украшениям ангельских костюмов.
Когда альбинос поворачивается в мою сторону, я начинаю понимать, отчего женщины держатся от него поодаль. Дело не в полном отсутствии пигментации, хотя наверняка и оно отпугнуло бы некоторых. В конце концов, этих женщин ведь не отталкивают мужчины, у которых растут перья на спине и кто знает, где еще. Что значит для них какое-то отсутствие пигментации? Но его глаза… Стоит лишь заглянуть в них, и я понимаю, почему люди его сторонятся.
У него кроваво-красные глаза. Я в жизни не видела ничего подобного. Зрачки – тоже нечто невероятное. Они столь велики, что занимают бо?льшую часть глаз, и их окружают розовые кольца радужки, в которых мерцают миниатюрные молнии. Глаза обрамлены длинными ресницами цвета слоновой кости, словно они и без того недостаточно заметны.
Я не в силах отвести от него взгляд. Наконец в замешательстве отворачиваюсь и замечаю, что и другие люди нервно косятся на него. Остальные ангелы, несмотря на их ужасающую агрессивность, выглядят так, словно созданы в раю. Этот же словно вышел прямо из кошмаров моей матери.
Мне немало доводилось бывать среди людей, внешность которых лишала меня присутствия духа. Пейдж пользовалась популярностью в сообществе детей-инвалидов. Ее подружка Джудит родилась с короткими ручками и крошечными деформированными кистями. Алекс ходил шатаясь, ему приходилось корчить жуткие гримасы и пускать слюни, чтобы разборчиво произнести несколько слов. Уилл был полностью парализован, и ему требовался специальный насос, чтобы дышать.
Люди таращились на этих детей и сторонились их точно так же, как и этого альбиноса. Когда с кем-то из компании Пейдж случалась какая-нибудь неприятность, сестренка собирала их вместе на тематическую вечеринку – вечеринку пиратов, или вечеринку зомби, или вечеринку с переодеванием, на которой один из ребятишек появился в пижаме и с зубной щеткой во рту. Дети шутили и хихикали, искренне веря, что вместе они сильнее. Пейдж была их лидером, советником и лучшей подругой в одном лице.
