Быть драконом - Стерхов Андрей (электронные книги бесплатно txt) 📗
– Теперь о второй причине. Когда вышеупомянутые высшие аспекты ко мне обратились, это было не совсем очевидно. Но не для меня. Я имею в виду не то, что бросается в глаза, а то, что лежит на поверхности. И вот как раз по этому поводу я и могу с полной ответственностью сказать: тут лучше промолчать. Иначе все выглядит глупо. Но суть не в этом, а в упущенных возможностях. Ведь если вы что-то держите за очевидное, то трудно представить его вывернутым наизнанку. Какие бы ассоциации при этом у нас не возникали. По крайней мере здесь и сейчас.
В этом месте своего зажигательного спича я развел руками, дескать, извините, и поставил точку:
– Собственно, у меня все.
Захватчики молчали минуты три. Первым пришел в себя боксер и спросил у борца неожиданно высоким – будто геля перед этим глотнул – голосом:
– Паша, это чего клиент сейчас сказал?
– Клиент нас, Савва, куда подальше послал, – объяснил ему борец. Он оказался сообразительным малым. Все-таки по голове ему стучали не так часто, как его напарнику.
Боксер нахмурился:
– И чего будем делать?
– Будем делать, – объявил борец. И сразу перешел от слов к действию: в два шага приблизился к столу и ткнул мне шпагой в грудь.
Зря он так нехорошо поступил. Это ведь было мое оружие. И оружие заряженное.
– Угомони его, – приказал я шпаге.
Она тут же ожила, свернулась в петлю и уперлась острием борцу в кадык, после чего вырвалась из его рук, изобразила в воздухе кульбит и с глухим звуком ударила рукоятью прямо в лоб.
Когда борец повалился без чувств, шпага вонзилась в пол, проткнув изуродованное ухо.
– Йок-макарек! – выкрикнул боксер и ринулся ко мне.
– Чего ждешь? – спросил я у пеликана.
Бронзовая птица встрепенулась, взлетела к потолку и, совершив крутой вираж, свалилась в боевое пике. Боксер испуганно пригнулся, но это ему не помогло. Получив свое, он отлетел к батарее и там затих.
Когда пеликан сел мне на плечо, я спросил у побелевшего лицом юриста:
– Не стыдно тебе, дружок?
Адвокат не ответил.
– Ведь наверняка был когда-то примерным мальчиком, – тихо произнес я, а потом гаркнул: – Был или нет?!
– Бы-ы-ыл, – еле слышно проблеял адвокат задрожавшими губами.
– Плакал, когда умерла мама олененка Бэмби?
– Пла-а-акал.
– А теперь что творишь?
Он пожал плечами.
– Пошел вон, пока в жабу не превратил, – приказал я, устало откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.
Через секунду юриста в кабинете уже не было.
Я накапал себе в стакан «от нервов», выпил и только после этого выкинул за окно бесчувственные тела. В каждом из хунвейбинов живого веса было за центнер, но я осилил. И даже ни разу не чертыхнулся. Любишь кататься – люби и саночки возить.
ГЛАВА 12
По окончании насыщенного трудового дня я завез Леру в Дом культуры имени товарища Дзержинского. По средам у моей помощницы «танец живота». Ничего не имею против, хотя и не совсем понимаю, где она прячет тот самый живот, которым должна зажигать.
Прежде чем расстаться, я вытащил из бардачка коробок с золотой лодочкой и выдал девушке задание:
– С утра идешь в краеведческий музей, находишь профильного специалиста и выясняешь об этой штуковине все, что можно выяснить. Осилишь?
– Спрашиваете! – загорелась Лера. – Конечно. А что это?
– Я тебя зачем в музей посылаю?
– Узнать все про эту вот красоту.
– Так чего ты у меня спрашиваешь? Это я у тебя сам завтра спрошу, что это да зачем это.
– Блондинке стало стыдно, – созналась Лера. – Блондинка зарделась.
– То-то же, – усмехнулся я. – И вот что еще. Вне коробочки держи эту штуковину не больше минуты.
– Почему?
– Чтоб не окислилась.
– Но это же золото. Оно же…
– Умная?
– Не совсем, но на макушке уже появилось темное пятнышко.
– Гони сюда коробок, сам схожу.
– Но почему?!
– Потому что мне для этого дела не нужен умный помощник, мне нужен исполнительный.
– Все, шеф, поняла. Минуту так минуту.
Она зажала коробок в кулачке и выскочила из машины.
Оставшись в одиночестве, я пошел на круг по улице Декабрьских событий и, чтобы не тратить понапрасну время, запустил подготовленный Лерой диск с той дорожки, на которой прервался в офисе.
– Не спите, шеф! – раздался из колонок окрик Леры (при чтении собранного материала она не забывала вставлять в текст отсебятину). – Начинаю читать про тамошних служителей культа. Слушайте. Для отправления жертвоприношений у доваларов, как и у других коренных народов Сибири, существует особый класс шаманов, которых они называют кхамами. Кхамами бывают не только мужчины, но и женщины. Bay! Вперед, сестренки! Согласитесь, шеф, это справедливо. Я иногда вот думаю: почему у нас нет женщин-священнослужителей? Попадей. Нет, попадья – это жена попа. Поповниц… Попиц. Тьфу ты! Как будет правильно? Ладно, неважно. Почему такая дискриминация? А, шеф?
– Потому что, – буркнул я.
– Ладно, шеф, не ругайтесь, – предугадала мою реакцию Лера. – Читаю дальше. Дальше, дальше, дальше… Ага. Вот. По поверью, кхамы рождаются с непреодолимым стремлением камлать, то есть кудесничать. Звание это не наследственное, и сын кхама не всегда бывает кхамом, а также не всякий кхам имеет отцом кхама. Но все-таки расположение к кхамской деятельности до известной степени врожденное и если не в сыне, то во внуке или в правнуке обязательно отразится. Генетическая наследственность, однако. Так… Ага. Позыв к камланию у человека выявляется во время зрелища камлания. Даже при отдаленных звуках бубна у него начинаются конвульсии. Ох! Ах! Да у нас в любом ночном клубе, шеф, таких шаманов… Ладно, молчу, молчу, молчу. Где это я? Вот я где… Значит, эти самые конвульсии со временем усиливаются и становятся столь нестерпимыми, что поступление в кхамы для несчастного мученика становится неизбежным. Тогда он идет в ученики к одному из старых кхамов, изучает напевы и гимны, изготавливает собственными руками бубен и посвящается в кхамское звание. Все кхамы считают себя потомками одного древнего кхама. Имя его было, по одному преданию, Катылпаш, по другому – Достокош. Это древнейший кхам, родоначальник нынешних кхамов и основатель шаманства, первый человек на земле, который запрыгал под удары бубна. Он был гораздо искуснее и могущественнее нынешних. Хм… А как это проверить, шеф?
