Чемпионы Темных Богов (ЛП) - Френч Джон (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Сервиторы примагнитили сундуки к палубе и откинули тяжелые крышки. В первом сундуке хранились светосферы, которые они зажгли и подняли в безвоздушную тьму, где те и остались вращаться. Когда комната осветилась, Ариман поднял глаза. Над ними высились подвесные каменные террасы. Каждую из них окружали зеленые колонны, сверкавшие кристаллическими вкраплениями в виде различных фигур. Здесь стоял ангел, закрывший лицо руками; там ― военный святой с мрачным лицом, окаймленным погнутым медным нимбом; а еще старуха с закрытыми глазами и зашитым ртом, с кривым посохом в руках и змеей, обвившей плечи.
Комната была не такой, какой он ее помнил. Казалось, тишина и тьма скрыли прошлое пеленой. Ариман помнил крики, взиравшие на костры статуи с нижних ярусов, чья резная кожа почернела от гари. Пламя отбрасывало на стены пляшущие тени. Валили клубы подсвечиваемого огнем дыма, который из серого стал оранжево-красным.
Но шрамы остались. Длинные цепи и грубые металлические рамы все еще свисали с верхних ярусов, металл деформировался от жара. Астропаты кричали, продолжали кричать, даже когда огонь наполнял их легкие.
Колдун посмотрел на растрескавшийся пол. Он был выложен мозаикой из кристаллов и отполированного камня. Когда астропаты собирались на террасах, на них из центра комнаты взирало великое око. От него к стенам зала спиралью вились образы святых и различные символы. Образ исчез, плитка расплавилась и слилась в сплошной вихрь цветов. На краю пола Ариман увидел лицо, черты которого еще угадывались. Его чело украшал венец, и оно смотрело на Азека с безмятежным выражением, совершенно не подходившим выгоревшему залу.
Колдун ощутил приближение Астреоса. Мысли библиария скрывали осторожность и сомнения, из трещин в броне его разума сочились вопросы. Но кроме странной неуверенности было нечто еще.
«Он меняется, ― подумал Ариман. ― Я меняю его. Делаю из него то, что нужно мне: ученика, союзника, который будет стоять подле меня. Знает ли он, что я делаю, понимает ли, куда это может его завести?»
― Что дальше? ― спросил Астреос.
― Отправь Тидиаса и Кадина охранять коридор к кораблю, ― произнес Ариман. Вокс исказил его слова. Колдун чувствовал, как за границей зрения вихрится варп. Он реагировал на их присутствие, на свет разумов и танец мыслей.
― Охранять? Здесь никого нет, ― Астреос указал на тени, собравшиеся в углах хорового зала.
Ариман молча подошел к оставшимся черным сундукам и открыл крышку первого. Внутри тускло заблестела бронзовая чаша размером со штормовой щит. От ее центра к ободу спиралями шли круги и символы. Ариман поднял чашу, попутно разглядывая знаки. Азек проинструктировал Астреоса насчет кое-чего, что предстояло сделать, но не поведал всего, он никогда бы не произнес этого вслух. Астреос не расспрашивал, но вопросы и сомнения кипели на границе его мыслей вот уже много дней.
― Я думал, мы пришли сюда за ответами, ― раздался за спиной голос Астреоса.
― Вот почему мы здесь, ― ответил Ариман и повернулся к центру комнаты.
― Но почему именно тут? Варп очень близок. Я чувствую это, как и ты. Место не благоприятное. Оно похоже на рану в реальности.
Ариман подошел к центру оплавленного пола и взглядом оценил положение относительно стен. Осторожным движением Ариман отпустил чашу. Она повисла в лишенном гравитации пространстве и, мерцая, завращалась. У двери, прислушиваясь, ждали Тидиас и Кадин. Мысли Азека плавно заскользили по комнате, пока не коснулись разума Астреоса.
+ Ты знаешь, Астреос, знаешь, почему мы здесь, + отправил он. Библиарий вздрогнул, но ответил.
+ Ты хочешь провести ритуал. +
+ Нет, + ответ Аримана рассек мысль Астреоса, словно нож, разрезающий сухожилия. Колдун поднялся и взглянул на чашу для жертвоприношений. Библиарий напрягся и шагнул вперед, подсознательно проведя рукой по мечу. Тидиас и Кадин просто ждали, не слыша обмена мыслями между двумя псайкерами. + Мы не проводим ритуал, + продолжил Ариман, но замолчал. + «Удержит ли его новая и ни разу не испытанная клятва?» + Мы здесь для призыва. +
Астреос оставался неподвижным. Его рука легла на рукоять меча, и он посмотрел на Аримана.
― Отправь остальных охранять коридор, как я приказал, ― затрещал по воксу голос колдуна. Он ощутил, как от Астреоса исходят эмоции, кругами расходясь по эфиру, подобно камням, брошенным в беспокойные воды. Затем библиарий выпрямился.
― Как пожелаешь, ― произнес Астреос и склонил голову.
Ариман проследил, как Астреос отправил к стене очередной кубок. В хоровом зале теперь вращалось девяносто девять кубков на разной высоте от пола. Каждый был из обожженной черной глины и шириной не превышал его ладонь. На дне кубков лежали замороженные кристаллы благовоний. Ариман оглянулся, запоминая детали, сравнивая каждый предмет и его расположение с образом у себя в голове. Черные чаши парили так, что создавали форму многослойного полиэдра. Белые свечи разместили на растрескавшемся полу в виде многорукой спирали. Чаши и свечи соотносились друг с другом, с комнатой, с трещиной и сплавившейся паутиной на полу. Ариман не упустил ни одной детали. Случайностей в образе не было, он представлял собой архитектуру его намерений, ставшей реальностью. Колдун посмотрел вниз, туда, где в самом центре вращалась бронзовая жертвенная чаша. Над ней парил атам, свет из люмосфер падал на серебряное лезвие и заставлял тени танцевать в покрывавших его символах. Зал походил на натянутую барабанную кожу, готовый резонировать в ответ на намерения и волю тех, кто находился в его стенах.
Ариман медленно коснулся атама. Тот завращался с медлительностью сердцебиения.
+ Я готов, + послал Астреос.
+ Отлично. + Ариман взял атам, парящий над жертвенной чашей. + Начинаем. +
Х
Призыв
Никогда прежде Кадин не знавал такой тьмы. И дело было не в том, что он ничего не видел, ведь он на самом деле мог видеть; дело в том, что мрак будто давил ему на глаза. Чернота окутывала все тяжелой пеленой. Предметы возникали в зеленом поле зрения, иногда очень близко, и воин не мог поверить в то, что не заметил их раньше. Он невидяще смотрел вперед, делал очередной шаг и спотыкался об оборудование или толстые лианы кабелей. Пару раз Кадин оглядывался на те объекты, которые миновал, но не видел ничего, кроме мрака и шипящей зеленой статики.
Давным-давно Кадин родился во тьме мира, о котором сейчас помнил лишь он да его братья. Все они там родились. В пещерах, куда не проникал ни солнечный, ни звездный свет, он научился чуять воздушные течения и ориентироваться по запаху, прикосновению и звуку. Когда они пришли за ним и вознесли к свету, он не забыл тьму. Тьма стала ему отцом и матерью. Так учили капелланы, и Кадин понимал скрытую в словах мудрость. Он был тьмой, а тьма была им. Но здесь, в коридорах мертвой станции, освещенных лишь режимом ночного зрения, Кадин вспомнил мглу, которая иногда поднималась из глубин мира его рождения. Вспомнил мрачные глубины пещер, где биение сердца было единственным, что он слышал и чувствовал. Немало воды утекло с тех пор, как воин последний раз вспоминал об этом.
― Ничего, ― произнес он в вокс и услышал потрескивающее эхо собственного голоса.
― Понял тебя, ― раздался голос Тидиаса, такой же напряженный и, как обычно, сдержанный, несмотря даже на плохую связь. ― Угроз нет.
Они патрулировали коридоры около часа, по приказу Астреоса охраняя обратную дорогу на корабль. Воины ходили в одиночестве, объединенные только воксом и локационными рунами, пульсирующими на ретинальных дисплеях. С самого начала Кадин ничего не видел, не слышал и не ощущал, но происходящее ему все равно ничуть не нравилось. Внутри шлема раздавалось лишь собственное дыхание и гул доспехов. Эти звуки должны были внушать спокойствие, ведь он жил с ними так долго, что без доспехов чувствовал себя так, словно лишился руки. Но во тьме коридоров знакомые звуки казались чуждыми, как будто принадлежали кому-то другому.
