Суховей (СИ) - Стенли Игорь (читать хорошую книгу txt) 📗

Стало тихо, до звона в ушах, и только настенные часы исправно отсчитывали секунды. Минута растянулась в бесконечность и сжалась в ничтожное мгновенье. Может, лучше бы и не было этого мучительного выбора? Раздали бы нам приказы и вперёд. Нет. Что-то важное есть в данном ритуале — некий смысл.

— Минута истекла, — сообщил старик. — Теперь не нужно ничего говорить, просто смотрите на меня, позвольте взгляду передать ваше решение.

Лавров поочерёдно, без какой-либо чёткой последовательности, сфокусировался на каждом из присутствующих. Я не знал, как он поймёт мой ответ, но положительное решение я принял ещё тогда, на первом собеседовании, хотя не имел вообще абсолютно никакого представления о том, с чем столкнусь позже.

— Хорошо, — с некоторой долей облегчения произнёс Лавров. — Я ни в ком не ошибся. И теперь, когда все согласны, я продолжу. До сего момента вы называли своё новое место работы как угодно: фонд, общество, организация. Прехисторат — наше имя. С данной минуты вы, согласно кодексу, заступаете в выбранные должности. Максим Денисов, помощник наблюдателя: вы назначаетесь на должность старшего наблюдателя Прехистората. Иван Черногоров, стажёр: вы назначаетесь на должность наблюдателя Прехистората. Сергей Романов, стажёр: вы назначаетесь на должность наблюдателя Прехистората. Марина Демченко, стажёр: вы назначаетесь на должность наблюдателя Прехистората. Софья Бережных, стажёр, вы назначаетесь на должность ангела наблюдателя Прехистората. Дария Лебедева, стажёр, вы назначаетесь на должность ангела наблюдателя Прехистората. Ирина Стенли, стажёр, вы назначаетесь на должность ангела наблюдателя Прехистората. Чего притихли? Тайных ритуалов посвящения не предусмотрено, продолжаем работать.

Старик так чётко перечислил все имена, что казалось и правда, знал нас как своих детей.

— Позвольте вопрос неофиту, — нарушил я торжественную паузу, впрочем, и без меня уже испорченную финальной шуткой Лаврова. — Это большая честь стать полноценным членом настолько древнего сообщества, но по мере погружения мне всё не даёт покоя неувязка, связанная с тем, что Прехисторат является наднациональной организацией, и её сотрудники дружны и добры: евреи работают с арабами, русские с американцами. А во внешнем мире те же народы враждуют с лютой ненавистью. Как это понимать?

— Во-первых, не народы, а силы, разобщившие их, — начал Лавров. — Об этом мы недавно говорили. А во-вторых, Сергей, вы сами почти ответили на свой вопрос. Секрет единства — в способности преодолеть разногласия, и выйти на другой уровень общения, ради общей цели, но сохранив при этом индивидуальность и многообразие культур.

— Нужна та самая толерантность, которую так насаждают глобализаторы, — усмехнулся Максим.

— Нет, не толерантность. Здесь снова подмена понятий, — возразил Лев Борисович. — Терпимость — это как пружина. Ты терпишь, терпишь, а она всё сжимается и сжимается, а потом выстреливает с гораздо более трагичными последствиями. Вот вы, например, религиозный человек?

— Не думаю, что религиозный, — задумался старший наблюдатель. — Но и не отрицаю возможность наличия души и некоего верховного разума, по замыслу которого создана вселенная. Это не самая плохая из версий. Разве не здорово, что после смерти нас не тупо съедают черви, а наша сущность продолжает жить в другом измерении, или перерождается в другое существо. Если такая идея объединяет хороших людей, то это отлично.

— Вот именно! — обрадовался Лавров. — А теперь представь, что человек с таким же мировоззрением, только воспитанный в традициях, скажем, Ислама или Буддизма, спросит тебя: «А что же хорошего есть в твоей вере?» И ты ответишь ему: «Ну, у нас нельзя убивать, предавать, воровать, обманывать». А он тебе скажет: «Интересно. В моей вере такие поступки тоже считаются недостойными». Так что же плохого в наших верах, если они учат человека, быть человеком? И вы отбросите всё плохое, что когда-либо слышали друг о друге, и откроете самую древнюю и истинную религию о Добре и Зле. Этой религии большинство матерей учат детей ещё с пелёнок по книгам народных сказок и легенд. И завет её так прост, что открыт для понимания даже ребёнку.

— Хорошо, — подхватил я мысль, — можно не разрушать культуры и религии, можно просто собрать фрагменты мозаики, отбросив испорченные. Получится красивая и целостная картина. Мы поймём друг друга, сплотимся. Но ведь зло не исчезнет?

— Не исчезнет, — подтвердил Лев Борисович. — Но утратит возможность скрываться под ложными ликами и мягко проникать в податливые умы, набирая последователей или просто отравляя разум, что мы сейчас и наблюдаем. Зло настолько проникло во все сферы жизни, что многие его не замечают. И очень просто в эру СМИ стало манипулировать двумя такими основополагающими величинами, как добро и зло. Вот богатый мальчик накормил туземцев и сделал прививки от малярии — это хорошо, а вот террористы вырезали целую деревню таких же туземцев — это плохо. Обыватель доволен, в его голове всё расставлено по своим местам. Но если ты разбираешься в природе зла, то видишь совсем другое. Друзья богатого мальчика, одержимые пороком безграничного насыщения, обнаружили щедрое месторождение алмазов или нефти на землях туземцев, и, пользуясь положительной репутацией друга, попросили его создать видимость благотворительности. В то время, пока другие туземцы, вооружённые и натасканные хитрыми дельцами, не перережут своих же собратьев. Не всех конечно: калек, стариков, женщин, детей оставят для демонстрации сохранности коренных народов. Женщины, с угнетённой модифицированными вакцинами фертильностью, не смогут выносить и родить потомство. Дети погибнут от нечеловеческих условий и голода. Вот как работает зло. Оно даже имя своё, что в древности лишний раз старались не произносить, смогло возвести в категорию не значительных, а порой и смешных понятий. «Борец со злом» — отличное название для низкопробного фильма ужасов, или даже комедии. На экране зло представляется в виде монстров, иногда забавных. Но таких монстров не бывает, значит и зла нет. Ложь и хитрость — самое сильное оружие, а глупость и невежество — это плодороднейшая почва для взращивания их потомства.

— Так почему не избавить людей от невежества, почему не открыть правду? — возмутилась Марина.

— Правда у каждого своя, а истина итак открыта в самых разных проявлениях, — кто ищет, тот найдёт, дорога откроется идущему, а те, что привыкли к легко усваиваемой информации, те, увы, слепы к части спектра, в которой светит истина. Ваша привилегия уникальна, вы получили возможность увидеть доказательства многих фактов, приближающих вас к ответу. Как если бы Господь Бог или инопланетяне спустились с неба, и сказали: «Мы существуем, мы вас создали. Живите дальше спокойно». Однако вам придётся проделать большой путь и быть достойными такой привилегии. Но друзья, мы снова погружаемся в философские дискуссии, и я понимаю вашу тягу к подобного рода общению. Вы были лишены его в прошлом. Обещаю, вы сполна наверстаете упущенное, и получите ответы на все вопросы.

— И даже на вопросы «как произошла жизнь и в чём её смысл»? — вдруг подала голос Вика, не проронившая до сих пор ни слова.

— О происхождении — возможно. Но вот смыслов великое множество, и судя по блеску в глазах, вы не лишены одного из них, — ответил профессор и спросил: — Откуда такая тяга к естествознанию, моя дорогая?

— Ищу, стремлюсь, как вы сказали, — сообщила девушка, но потом добавила: — Хотя вы правы, мой интерес имеет ещё и другую подоплёку. В детстве, когда мы разъезжали по Дальнему Востоку и Уралу в бесконечных переездах, в поселковой школе, на родительском собрании, одна из местных мам задала такой простецкий вопрос: «Почему вы учите детей, что жизнь вышла из океана? А в океане-то она как появилась?» И провинциальный преподаватель очень изящно ответила.

Вика сделала многозначительную паузу. А я подумал, что старик зря решил вытащить Мальвину на разговор. Её легенда только что рухнула с большим шумом. Зачем дочь американского культурного деятеля скиталась по поселковым школам. Легенда мне и без того казалась сомнительной, однако Бонне заверил в чистоте фактов. Успокаивало только то, что легенда в большей степени предназначалась для корпоративных нужд, а внутри нашей группы являлась формальностью.