Самозванец по особому поручению - Демченко Антон (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
– Это же выход на внешний рынок!
Занавес.
– Позвольте, Леопольд Юрьевич. А что, собственно, мешает нам продавать электромобили за рубеж в том виде, в каком предлагает Берг Милорадович? – поинтересовался я, как только пришел в себя от заявления Попандопуло.
– Но это же очевидно, Виталий Родионович! – Всплеснул руками тот. – Единственный вид артефактов, который Русь и Венд имеют право экспортировать в Европу, это накопители, и то с большими ограничениями. Любые другие приспособления подобного рода к ввозу в Европу запрещены. И если наш электромобиль будет использовать конструкты, кроме как в накопителе, это закроет возможность экспорта.
– Не знал… Точнее, не предполагал о существовании прямого юридического запрета на подобные вещи. Но это и понятно. До изучения международных актов я пока еще не дошел. – Вздохнул я. – Но в этом случае, по-моему, всё довольно просто, господа мои. Мы разработаем две схемы. Одна, так сказать, для внутреннего использования, а вторая для изделий, которые в будущем пойдут за рубеж. Только давайте не будем торопиться и начнем все-таки с первого варианта. Заодно увидим, какие именно узлы нужно будет пересмотреть и привести к чисто техническому знаменателю, если позволите такой оборот.
– Но это время… – протянул Высоковский. Впрочем, Попандопуло тоже не выглядел довольным таким предложением, он-то, кажется, уже чуть ли не воочию видел бегающие по улицам городов электромобили, в которых из ментальных конструктов используются исключительно преобразователи накопителей. И вот тут я решил надавить прежде всего именно на второго изобретателя. Точнее, объяснить свою точку зрения, чтоб не перегорел наш «юный техник» и не охладел к самой идее. А то знаю я эти увлекающиеся натуры…
– Леопольд Юрьевич, посудите сами. Допустим, возьмем такую систему электромобиля, как освещение, необходимое для того, чтобы наш аппарат мог передвигаться в темное время суток. Вы можете назвать мне хоть один завод на Руси, производящий электрические лампы накаливания, которыми можно было бы заменить соответствующий ментальный конструкт, используемый повсеместно? Молчите? И правильно, потому как таких заводов не существует. И не только у Северного союза, где в них нет никакой необходимости, но и в Европе. Там вообще дикость средневековая. Богачи могут себе позволить всё те же накопители и ментальные конструкты, тогда как прочие пользуются масляными светильниками и керосиновыми лампами. Предлагаете ставить в качестве фар «керосинки»? Увольте. Ненадежно и абсолютно непрактично. А денег на завод, производящий лампы, у нас нет. Подчеркну: пока нет. И позволять кому-то вмешиваться в конструкцию электромобиля мне совсем не хочется. Кто знает, что они там намудрят? Но если дело пойдет, то этот вопрос мы вполне можем решить. То же самое можно сказать, например, о гасителях вибрации электродвигателя. На Руси нет каучука для производства резины, поэтому по первому времени роль гасителей будут играть соответствующие ментальные конструкты, накладываемые на двигатель, что, как мы выяснили, неприемлемо для той же Европы, если эти самые конструкты не будут накладывать их специалисты. Оно нам надо? Нет. Значит, и этот вопрос нужно до времени отложить.
– До какого? – чуть не простонал Попандопуло.
– До нужного, Леопольд Юрьевич, до нужного. Поверьте, будем мы еще строить машины без ментальных конструктов. Но для этого нужна материальная база, которой у нас пока нет.
– Хм. Виталий Родионович, а зачем нужны эти самые гасители вибрации? – вдруг поинтересовался Высоковский, переключая на себя внимание расстроенного, но уже понимающего, что к чему, Попандопуло.
– Помните ваш экспериментальный образец двигателя, Берг Милорадович? Как под ним стол ходуном ходил? А теперь представьте, что он жестко закреплен в раме, на которой держится корпус машины. Как думаете, передвигаться на такой виброкроватке будет очень комфортно?
– М-да уж… – Кажется, Берг Милорадович вполне отчетливо представил себе этот вариант, но вопрос о неведомом ему типе спальной мебели решил проглотить. Только понимающе покивал и легонько пнул коленом сидящего рядом Попандопуло, еще не умеющего сдерживать любопытство. – Согласен. Удобства мало… Вот только ментальных конструктов подобного рода я еще не разрабатывал. Благодарю за разрешение нашего спора, Виталий Родионович, а сейчас прошу нас простить. В свете сказанного, нам с Леопольдом Юрьевичем необходимо переговорить с Хельгой. Будем думать и о гасителях в том числе.
Наши «штатные изобретатели» откланялись и исчезли, словно их и не было. Ну и славно, а я пойду, найду Ладу. В конце концов, у нас же были планы на этот вечер.
Правда, сразу сбежать из салона на поиски жены мне так и не удалось. Стоило только подняться с кресла, как в дверях показался мой первый знакомец в этом мире. Адъюнкт-профессор был явно чем-то встревожен, а стоило его шарящему по салону взгляду наткнуться на мою персону, как эта тревога передалась и мне. Уж больно целеустремленным и хмурым выглядел Грац.
– Профессор?
– Виталий Родионович, извините, что вынужден вас отвлечь… – Грац помялся, и я предложил ему присесть.
– Ничего страшного, Меклен Францевич. Чем могу помочь?
– Как вы могли заметить, меня не было на сегодняшнем ужине, – помедлив, заговорил профессор, задумчиво теребя свою «чеховскую» бородку.
– И кстати, совершенно зря… – Улыбнулся я. – Савойское фондю было выше всяких похвал.
– Признаться, я не большой любитель французской кухни. – Поморщился Грац, но тут же спохватился: – Впрочем, сейчас не о том. Видите ли, я был в гостях у маркизы Штауфен, по её приглашению, и там… Нет, подождите, начну по порядку. Приглашение было прислано от имени маркизы, но писано рукой известного вам Оттона Магнусовича, ссылавшегося в их просьбе о визите непосредственно на князя Телепнева. Отклонить подобное приглашение я посчитал невежливым… сами понимаете. Приняли меня в доме маркизы замечательно, но… в общем-то это всё не столь важно. Важно другое. Его светлость герцог Лауэнбургский передал для вас письмо. Личное, но как он меня уверил, содержание его известно Владимиру Стояновичу и… полностью им одобряемо. Прошу.
Грац протянул мне засургученный пакет. Понять, что по этому поводу думает, точнее, чувствует сам профессор, я был не в состоянии, Меклен Францевич закрылся наглухо, но вот то, что лично мне вся эта катавасия не нравится, это абсолютно точно.
– Так… Полагаю, что находится в этом конверте, вам неизвестно. Да?
– Не совсем, Виталий Родионович. – Грац на мгновение умолк. – Это было не единственное виденное мной письмо. Второе, точнее, на тот момент, первое… поскольку переданный вам конверт я получил перед самым уходом, так вот, первое письмо принесли для самого герцога, аккурат за ужином. Очевидно, оно было слишком важным, чтобы дождаться конца трапезы. Каюсь, любопытство взыграло, но заглянуть в него мне так и не удалось, хотя очень хотелось. Уж больно удивленным был герцог по прочтении. Одно могу сказать точно, эту записку он вложил в то письмо, что я вам только что передал.
– Вот как? Интересно… – протянул я, крутя в руках конверт, но продолжить фразу мне так и не удалось. В салон буквально ворвался Бережной и, одним махом преодолев разделявшее нас расстояние, выдохнул:
– Климин-старший мертв.
Глава 3
Покой – понятие растяжимое. От койки в кубрике до доски над бортом
Час от часу не легче. Я закусил губу, чтобы удержать мат на языке, и, справившись с собой, со свистом выдавил из легких воздух. Дьявольщина!
– А что младший? – Лада, неизвестно когда успевшая появиться в салоне, опередила мой вопрос на какую-то секунду. Ха, моя жена настоящая умница!
– Жив и относительно здоров, полагаю. – Пожал плечами Бережной, переводя недоуменный взгляд с меня на Ладу и обратно. Я приподнял бровь, выразительно уставившись на Тихомира, и тот неохотно договорил: – Ну, насколько это возможно, разумеется. Но на него никто не нападал, если ты об этом… А что… могут?
