Список обреченных (СИ) - Волховский Олег (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
В кадр вернули Альбицкого.
— У нас действительно есть неопровержимое и очень впечатляющее доказательство применения пыток, которое мы передадим адвокату Дамира Илье Константинову и планируем передать в Комитет ООН против пыток. Я его пока не обнародую, поскольку хочу дать шанс новым фигурантам нашего списка. Это следователи Александр Маленький и Василий Кивалин и непосредственный исполнитель оперативник СБ Алексей Пименов. Вы еще можете остановить процесс и снять обвинения с Рашитова. Для этого у на есть еще один аргумент. Человека, который сейчас перед вами выступит, я очень долго отговаривал от этого шага. Но если честный человек считает, что поступить так велит ему совесть, удержать его невозможно. Поэтому прошу любить и жаловать: Евгений Соболев.
На экране появился белобрысый молодой человек примерно одних лет с Дамиром.
— Здравствуйте! — неловко сказал он. — Меня зовут Женя Соболев, и я исполнитель Лиги. Я исполнил два приговора: судье Беленькому и государственной пропагандистке Синепал. Пусть моя физиономия вас не смущает, я был в гриме. Террористы из СБ схватили первого попавшегося парня, который хотя бы отдаленно подходил под описание, и пытками заставили взять на себя шесть наших акций. Мы казним виновных только после долгих уговоров раскаяться и исправить ситуацию. Им вообще все равно, кого казнить. Я понимаю, чем мне грозит мое признание. Но ситуация, когда вместо меня в тюрьме сидит невиновный, которого пытают эти мрази, для меня невыносима. Я не раскаиваюсь в том, что делал, я считаю, что был прав, и смерть этих двух выродков несколько улучшила атмосферу в России. Но, если на месте Дамира Рашитова, который ни в чем не виноват, окажусь я, в этом будет больше справедливости. Как только все обвинения с Дамира будут сняты, он будет освобожден и окажется в безопасном месте, я сдамся СБ. Мы готовы обсудить обеспечительные меры (чтобы я не сбежал), если наше предложение в принципе будет принято. Мои показания я записал, и мы передали их адвокату Дамира Илье Константинову.
Дамир оторвался от экрана и радостно посмотрел на психолога.
— Сергей Юрьевич, значит все, меня освободят?
— Будем надеяться.
* * *
Все-таки босс здорово сдал после того как ему исполнилось девяносто, думал Алексей Иванович Стасов, наливая народному лидеру чай. Лицо в морщинах, руки обтянутые желтой, как пергамент, кожей в коричневых пятнах, старческий скрипучий голос. Девяносто один, конечно, не дашь, но он уже не тот мачо, что любил позировать в военной форме и фотографироваться с голым торсом.
— Твой Соболев никому на хуй не нужен, — проскрипел шеф. — Соболев — пешка. Альбицкий его сдает ради пиара, чтобы улучшить положение на доске. Понятно, почему сдает. Это для него моральная победа. Но мы не доставим ему такой радости. Нам не получится диктовать условия.
— А Дамир?
— Рашитов, кажется? Этот даже не пешка. Это соринка на шахматной доске: смахнул — и забыл. Ты с его отцом, вроде учился вместе?
— Да, нет. Так, пересекались пару раз по бизнесу, в молодости.
— Ну, тогда и забудь. Все, она улетела.
— Что?
— Соринка, Леша. Рашитов твой.
— Он жену недавно схоронил, а теперь сын…
— Все мы жен хороним. А сыновья трепаться меньше будут. А то распустили языки, бандерлоги. Ну, теперь заткнутся.
Шеф поднял голову и в упор взглянул на Стасова вовсе не старческими, ледяными серыми глазами. И Алексей Иванович заткнулся.
— Альбицкий, правда, не пешка, — продолжил президент, попивая чай. — Но и не ферзь. Слон… Офицер, сука. Вертлявый гад, но ничего, поймаем. И зря думает, что он игрок. Такая же фигура на доске, как и прочие. К тебе, между прочим, вопрос, Леша. Как у вас с Альбицким? А то совсем обнаглел блядь!
— Работаем. Его англичане охраняют.
— До сих пор нам это не особенно мешало. Кстати, Соболев тоже на вас. Как там твои ребята насчет Соболева?
— Я понял. Сделаем.
— Ну, буду ждать.
* * *
Алексей Матвеевич Медынцев ждал Волкова в кабинете.
— Сереж, надо подписать, — сказал он и кивнул на бумагу, лежащую на столе.
Сергею Юрьевичу все стало ясно, как только он взглянул на этот документ. Психологическое заключение Дамира Рашитова. Отредактированное, с шестью убийствами.
— Алексей Матвеевич, но ведь истинный убийца теперь известен…
Медынцев пожал плечами.
— Позиция руководства заключается в том, что Альбицкий блефует.
— Зачем ему так блефовать? Это бессмысленно.
— Не ко мне вопрос. Сережа, подписывай!
— Алексей Матвеевич, если я сегодня это подпишу, я завтра буду в списке Лиги. А у меня двое детей.
— Сереж, в списке Лиги больше трехсот человек. Убивают они по два-три человека в год. Так что, может быть, лет через сто до нас и доберутся.
— До Синепал быстро добрались.
— Сереж, ну, где Синепал и где мы? Мы для них мелкие сошки. В списке Лиги такие люди, на фоне которых мы вообще не видны. Да и они прекрасно понимают в Лиге, что мы не по доброй воле это делаем.
— Но вас-то внесли в список.
— Внесли и что? Я жив пока.
— Алексей Матвеевич, а моральная сторона вопроса? Мы ее совсем не рассматриваем?
— Мы здесь ничего не решаем. Здесь даже Кивалин с Маленьким ничего не решают. Это дело государево. Приказ идет с самого верха.
— Главному втирают очки, что поймали исполнителя Лиги и убийцу шести человек?
— Думаю, что главный в курсе, кто такой Дамир. Но им надо отчитаться в том, что Лига побеждена.
— Перед кем?
— Не перед главным, нет. Перед народом. Чтобы запугать. Сереж, если мы это не подпишем, они нас всех разгонят или посадят, на наши места возьмут других и все равно заставят подписать.
— Вас уже запугали, — вздохнул Волков.
— Ну, не подписывай, если ты такой смелый! У тебя кредитов-то сколько? Два ипотечных и один потребительский, как я помню. Кто будет твоих двоих детей кормить?
— Если меня убьют, точно никто.
— Если посадят — тоже никто. Причем, это случится гораздо раньше. Сереж, да я бы сам подписал, но это исправленное ПЗ. Должно быть две подписи.
— То есть, вы ошиблись, обнаружив вину Дамира только в одном убийстве, а я, такой гениальный, посмотрел карту и сразу обнаружил еще пять. И все на мне.
— Не совсем так. Я признал свою ошибку и тоже подписал новое ПЗ. Моя подпись уже стоит, Сереж.
— Алексей Матвеевич, как я смогу ему в глаза смотреть после этого?
— Это не проблема вообще. Не придется тебе смотреть ему в глаза. Мы ему сменим психолога. Тем более, что ему надо посттравматическое расстройство лечить, а ты в этом не специалист.
— Угу ПТСР после пыток, — тихо сказал Сергей.
Пододвинул к себе бумаги и подписал.
Дамир со дня на день ждал освобождения, но после того визита Волкова к нему неделю никто не приходил, и даже не приносили новых писем, его по-прежнему, держали в одиночке, и надежда начала медленно угасать.
Мучимый неизвестностью, он включил телевизор и нашел запись очередного выпуска программы «Чистосердечное признание».
Да, программа была посвящена Лиге.
После все той же тревожной музыки и кровавого видеоряда на кране появился тот же ведущий.
— Вчера стало известно, что исполнитель Лиги Дамир Рашитов признался еще в пяти убийствах. И уже сегодня эти факты подтвердила психологическая экспертиза. У нас на связи главный психолог Лесногородского психологического Центра Алексей Медынцев.
— Да, к сожалению, это правда, — сказал Медынцев. — Мы не сразу это увидели, но более глубокое исследование все показало. Результат проверил мой помощник Сергей Волков, и наши выводы совпали.
— Его признание было добровольным?
— Конечно. Следы пыток сразу видны на нейронной карте, мы бы заметили, если бы было минимальное принуждение. Да он и не делал заявлений о пытках. Так что все это ложь.
