Темные пространства - Горбачев Владимир (книги без сокращений .TXT) 📗
Флайер, подчиняясь моей команде, увеличил скорость. На горизонте возникла и стала набухать бирюзовая полоска — Красное море. Я повернулся к панели, делая вид, что занят чем-то важным. На самом деле я просто не мог глядеть им в глаза. Испуганный возглас, раздавшийся за спиной, заставил меня обернуться.
— Триси, что с тобой? — обхватив подругу за плечи, Калимон старалась уложить ее в кресло, с которого та готова была упасть. — Очнись!
Первой моей мыслью было, что девчонка притворяется. Однако гневные и язвительные слова застыли у меня на языке, когда я увидел закатившиеся зрачки и совершенно синие губы. Я нащупал артерию и тут ощутил укол настоящей тревоги — пульс, неровный, редкий, едва прощупывался. Я рванул дверну аптечки, схватил шприц.
— Не надо! — воскликнула Калимон. — Ей ничего нельзя вводить, у нее аллергия, она предупреждала.
Я остановился в растерянности. Еще раз попробовал нащупать пульс — он стал еще слабее.
— Срочно нужен врач! — в минуту опасности Калимон преобразилась, теперь она была решительной, энергичной. — У нее бывают такие приступы, я видела один. Нужен электростимулятор и что-то вводить, но не то, что обычно.
Я вызвал Порт-Судан и сообщил диспетчеру тамошнего аэропорта, что у меня на борту больной, срочно требуется врач. Диспетчер покачал головой, выражая сочувствие, и вступил с кем-то в переговоры; вскоре на экране появился суровый араб во врачебной униформе. Я описал ситуацию, добавив, что состояние больной, видимо, ухудшается. Последовал ряд вопросов, на большинство из которых я был вынужден отвечать «не знаю». Не могу ли я хотя бы сказать, какая у больной группа крови. Я обернулся к Калимон. Та беспомощно развела руками: нет, она тоже не знает. Врач еще более посуровел и сообщил, что я должен сесть на территории больницы, к приему больной они будут готовы.
Диспетчер сообщил мне координаты и для верности вывел на экран картинку — вид больницы сверху. Я развернул флайер на север и увеличил скорость до максимальной. Двигатель, обычно работавший бесшумно, загудел, за нами повисло облако ледяного пара. Через несколько минут внизу появилось белое П-образное здание с красным полумесяцем на крыше. Я не сумел до конца погасить скорость, и посадка получилась довольно жесткой; «головастик» отозвался на нее тревожным звонком, но мне было не до него — я спешил убрать свое кресло, чтобы ничто не помешало эвакуации Триси.
— Где же они? — с тревогой воскликнула Калимон и решительно скомандовала: — Найдите их!
Перед тем как выскочить из кабины, я бросил взгляд на Триси. Ее комбинезон — как нарочно! — вновь стал совершенно прозрачным, даже цветы исчезли, она казалась обнаженной.
— Найди какую-нибудь простыню, закутай — не отдадим же мы ее арабам в таком виде! — обратился я к Калимон.
— Хорошо, сейчас сделаю, скорее приведите врачей!
Я побежал к больнице. Где же они, в самом деле? Может, я сел не с той стороны? Тут двери больницы распахнулись и из них появились санитары с носилками и уже знакомый мне врач. Однако пробежав мне навстречу несколько шагов, они вдруг остановились, глядя на что-то позади меня. Я обернулся.
Мой «головастик» уже не стоял на бетоне: слегка раскачиваясь и медленно поворачиваясь вокруг оси, словно раздумывая, что делать, он поднимался вверх.
Вначале у меня мелькнула мысль о самопроизвольном запуске сошедшей с ума машины (где-то я слышал о таком), но затем смысл случившегося начал доходить до моего сознания. У меня угнали флайер. Нагло, на моих глазах. Воспользовались моей доверчивостью, моей… Я еще не понимал, как им это удалось (ведь флайер выполняет команды только своего владельца), но факт был слишком очевиден: моя машина удалялась все быстрее, она была уже еле видна.
Мой «головастик»! Бездна совершенно необходимых для работы сведений, вбитых в память бортового вычислителя, разработанные мною поисковые и эвристические программы, связь с Управлением… А потолок, любовно расписанный Яниной? Я так к нему привык. Я без него как без рук. Что же делать?
— Кажется, наша помощь уже не нужна? — услышал я голос врача. — Видимо, больная уже поправилась?..
Господи, каким посмешищем я выглядел в их глазах! Любитель острых ощущений, подцепивший где-то двух красоток и одураченный ими… Хорошо, что они еще не успели увидеть Триси в ее замечательном комбинезоне. Пылкий осел! Видимо, на меня было жалко смотреть, и доктор сжалился:
— Попробуйте их догнать. Вон там есть стоянка такси, может быть, кто-то вам поможет.
На стоянке я обнаружил лишь один потрепанный флайер. Владелец, подняв кожух, водил диагностером по узлам. Выслушав мой горячий рассказ, он повеселел и заломил немыслимую цену. Но мне было некогда торговаться, я махнул рукой и залез в кабину. Мы лихо набрали высоту. Увы, лихим этот флайер лишь казался. Это была тихоходная машина старой конструкции, не чета моему «головастику». Не обращая внимания на водителя, я сам включил радар и нашел свой флайер. Как и следовало ожидать, он шел на юг. К счастью, двигался он не слишком резво — видимо, угонщики не знали, как поставить машине задание увеличить скорость; тогда бы шансов догнать их не было никаких. Как они вообще смогли взять его под контроль? Ведь он слушает только меня, мой голос… Да, вот он, способ: нужно записывать все мои команды и потом управлять с помощью этих записей. Значит, они так и делали. Выходит, они с самого начала хотели его угнать? Нет, не похоже. Ладно, потом узнаю. Но все равно — какое вероломство! Как она разыграла приступ! Ведь у нее действительно исчезал пульс и снизилась температура. Да, она многому научилась на этих озарениях-концертах. Дрянь! В бессильной ярости я так сжал ручку кресла, что она хрустнула. Ну ничего, только бы догнать. Даже не догнать — это не удастся, — а хотя бы удержаться на том же расстоянии, не дать им уйти. Впереди Аддис-Абеба, я свяжусь с тамошними представителями Управления, и они перехватят угонщиков. Лишь бы не отстать!
Вначале это удавалось, мы держались примерно в десяти километрах за моим флайером. Но потом дистанция стала увеличиваться. Как видно, научились. Я вцепился в водителя, тот заколотил по клавишам, стараясь выжать из своей развалюхи максимум возможного, двигатель завыл, флайер стал дергаться и вибрировать, но скорость не прибавилась.
Тут на сцене появилось новое действующее лицо. Над нами прошел флайер того же класса, что и «головастик», и стал нагонять его. Видимо, доктор сделал то, что не успел я: вызвал полицию. Правда, на новом флайере не было обычных опознавательных знаков полицейских машин, но кто их знает — могли и не нанести. Преследователь уже скрылся из виду и был заметен только на экране радара. Расстояние между ним и «головастиком» все сокращалось. Сейчас начнется стандартная процедура принудительной посадки. Сумеют ли только эти милые девицы выполнить то, что им прикажут? Если нет, моего «головастика» ждут неприятности…
И тут произошло нечто странное, значение чего я вначале не понял. Я увидел на экране, как от преследователя отделилась и направилась к «головастику» светящаяся точка. Что это? Мой водитель закричал что-то по-арабски, указывая на экран, и тут я понял. Ракета! Он выпустил в мой флайер ракету! Но разве полиция сбивает похитителей? Так нельзя! Остановите ее!
Красная точка на экране догоняла другую, побольше. И вот они слились. Далеко впереди, над линией горизонта, сверкнула вспышка. Звука я не услышал. Моя машина!
— Гони! — закричал я водителю. — Дай всю мощность!
Таксист и так гнал, как мог. Мы приближались, и я уже не на экране, а сквозь стекло кабины увидел падающий флайер. Он горел, но мозг еще работал, он боролся за жизнь. Что-то мелькнуло, и над флайером раскрылся огромный купол. Падение замедлилось.
«Молодец! — похвалил я свою машину. — Сейчас мы тебе поможем… Боже, что это? Что он делает?»
Преследователь выпустил вторую ракету. Мы были уже достаточно близко, нашу посудину тряхнуло, я ударился обо что-то, но не замечал этого, как загипнотизированный глядя на падающие вниз обломки — все, что осталось от моего «головастика».
