Магнус Красный: Повелитель Просперо (ЛП) - Макнилл Грэм (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Обрушилась лавина макролазерных залпов и ядерных зарядов. Бомбардировка была тщательной, неослабной и безжалостной — как и все, связанное с Железными Воинами.
Кольцевая ударная волна от уничтожения механизма, убившего планету, достигла «Грозовой птицы» Пертурабо через секунду после вспышки, блеснувшей на фонаре кабины. Машина затряслась под ее натиском.
Сжав ручку управления, примарх удержал корабль на обратном курсе в Калэну, не позволив рухнуть вниз. Позади огненный шторм величиной с континент выжигал остатки мирового океана.
— Обычно после таких разрушений я чувствую, что восстановил справедливость, — сказал Железный Владыка. — Что одолел какое-то великое зло.
— Сейчас не так? — спросил Барбан Фальк.
— Нет. Мы ничего не добились.
— Это было понятно заранее, — напомнил легионер.
— Я знал, что возмездие окажется символическим, но ожидал испытать хотя бы слабое удовлетворение после ответного удара.
— И не испытали его?
— Да, потому что мы уже проиграли битву, причем еще до высадки на планету. Я не в силах покарать наших врагов на Моргенштерне — убивая их, мы лишь потакаем их жажде смерти.
— Тогда что же нам делать?
— Спасти как можно больше невинных, покинуть этот мир и не вспоминать о нем.
Барбан кивнул и повернулся к приборной доске, вдруг услышав в воксе чей-то настойчивый голос. Грозы и ЭМИ-воздействие орбитальных ударов почти полностью забивали сигнал помехами, но Фальк превосходно умел отсеивать посторонние шумы.
Он пробежал пальцами по рычажкам, и кабину заполнил воющий скрежет. Через некоторое время из скрипучего, дрожащего хрипа пробился голос Харкора:
— …ас атакуют… прорвались в ворота. Ублюдки внутри Шарей-Мавет! Все системы отказы… нет… целые тысячи. Без… готовимся к бою…
Передача внезапно оборвалась, Барбан и Пертурабо обменялись удивленными взглядами. Оба не догадывались, как смертным удалось проникнуть в крепость Железных Воинов.
— Помнишь, я минуту назад говорил, что нам не под силу покарать наших врагов?
— Да, и?
— Я ошибался, — заявил примарх. — Эти скоты кровью заплатят за нападение, и я буду наслаждаться тем, как они умирают.
Золотой шлем сомкнулся на голове Магнуса, электроды прижались к вискам и загудели от напряжения. Рот Циклопа наполнился слюной с металлическим привкусом.
— Не нужно этого делать, — сказал он, чувствуя, как пучки игл проходят сквозь волосы и впиваются в скальп.
— Оказавшись на каталке, так говорят все, — бросил Шай-Тан в теле Атхарвы.
— Ты не понимаешь, я могу помочь тебе.
— С чего ты решил, что можешь помочь нам? — Глаза легионера вспыхнули гневом пси-сущности. — Способен ли ты вообразить всю мерзость содеянного здесь? Тысячи людей, повинных только в том, что родились с даром творить чудеса, были лишены собственной уникальности. Многие погибли в процессе, а выжившие вскоре позавидовали им. Представь себе ослепшего во сне художника, сломавшую пальцы виртуозную арфистку, онемевшего певца с дивным голосом. Вот что с нами сделали! И ты думаешь, что способен помочь?
Магнус не закрывался от слов Шай-Тана, и память о муках составляющих его душ терзала сердце примарха. Он просеивал мириады отдельных фрагментов в поисках абсолютной истины, стараясь найти способ освободить Атхарву и остальных, исправить все, сотворенное в этом зале.
Закрыв глаз, Циклоп впитал разумом боль Шай-Тана. Он снова и снова переживал ее в воспоминаниях тех, кто страдал здесь в прошлом. Разомкнув веки, Магнус увидел образы минувшего…
Медотсек приобрел былой вид идеально белого, стерильного комплекса, предназначенного для жутких операций.
Примарх смотрел на него взглядом женщины, лежавшей когда-то на этой же каталке. Магнус плакал, испытывая ужас жертвы, не понимающей, что происходит. Над ней склонялись безликие люди в защитных костюмах из вулканизированной резины, с дыхательными масками и непрозрачными визорами. Незнакомцы держали наготове шприцы с антипсионическими препаратами.
Циклоп давился пластиковой капой, не позволявшей женщине прикусить язык. Он бился, пока к ее голове прилаживали жгучие иглы и зажимы. Он впивался ногтями в лица и даже сорвал маску с ближайшего мучителя. Вместо морды чудовища под ней оказались непримечательные черты испуганного медика с виноватым взглядом.
Углубившись в мысли мужчины, Повелитель Сынов за один вздох узнал о нем все — его надежды и мечты, все то, что делало его человеком. Но истинная суть разумов смертных лежала не в их грезах; она таилась в их страхах.
Так какие же кошмары пожирали первопоселенцев этого мира?..
И ответ на вопрос, который Магнус задал Пертурабо в начале их миссии на Моргенштерне, стал кристально ясным.
Отпустив воспоминания женщины о былом ужасе, Циклоп ринулся в настоящее и полной грудью втянул пропахший химикатами воздух. В висках пульсировала боль, неподвижные конечности сковывал ледяной холод.
Электроды золотого шлема дрожали от мощных разрядов, обугливая участки присоединения. Кожа на голове стала влажной — вращающиеся иглы погружались все глубже, миллиметр за миллиметром. Мысли едва ползли, в черепе что-то низко жужжало, как будто туда влетела муха.
Магнус превозмог боль.
— Я знаю, почему с вами так поступили.
— Они боялись нас! — огрызнулся Шай-Тан. — А страх ведет к ненависти, поэтому они лишили нас способностей.
— Нет, — возразил Циклоп. — Причина в ином. Совсем в ином.
— В чем же? — требовательно спросила сущность. — Объясни мне, зачем с нами проделали все это, почему дали столь многим из нас умереть, крича от страха, или сойти с ума? Неужели хоть что-то может оправдать подобное?
— Долгая Ночь!.. — Иглы наткнулись на кость, и у примарх а перехватило дыхание.
— Долгая Ночь?
— Эпоха невиданного прежде раздора и кровопролития. Волна массового безумия, что прокатилась по человеческому космосу, поглощая целые миры, и едва не привела к всегалактическому вымиранию.
Электроды опаляли кожу Магнуса, иглы буравили череп. Из их кончиков в кровоток начали поступать жгучие психотропные вещества.
Как быстро они нарушат мыслительные процессы и помешают ему добраться до Шай-Тана?
— Человечество эволюционировало слишком быстро, — продолжил Циклоп. — Внезапно появилось множество носителей псайкерского гена. Катастрофа стала неизбежной. Всеобщее помешательство… начиналось с псиоников и поражало остальную планету, низвергая ее в бездну разрушений и смерти.
— Нет… — пробормотала сущность.
— Да, то, что сотворили здесь, — мерзко, чудовищно, совершенно безнравственно. Однако Моргенштерн стал миром без псайкеров. Гибельное безумие лишилось плацдарма. Ему закрыли дорогу — убрали возможных жертв. Население планеты получило иммунитет. Долгая Ночь не опустилась.
— Ты лжешь.
— Загляни в мои мысли, и увидишь сам.
Шай-Тан отступил от каталки. Украденное им лицо Атхарвы исказилось, в глазах забрезжило понимание.
— Они спасли Моргенштерн, — подытожил Магнус.
— Ценой наших жизней! — рявкнула сущность.
— Когда любишь что-то всеми частичками души, то готов пожертвовать чем угодно ради его спасения.
— Чем угодно? — переспросил Шай-Тан.
— Да. Можешь мне поверить, — произнес Циклоп перед тем, как взреветь от боли — вся мощь древнего устройства ворвалась под своды его черепа.
Никогда раньше примарх не испытывал и не представлял ничего подобного. Его мозговое вещество горело под иглами, которые выжигали деликатные пси-узлы и разрушали нейронные сети загадочных конфигураций.
Магнус забился на каталке. Сама эссенция того, что отличало его от братьев, вытекала из его разума, будто кровь из жилы. Мир потускнел по краям, теряя четкость и красочность. Примарх осознал, что утрачивает провидческий взор, и его захлестнул душераздирающий ужас.
Шай-Тан сдавил ему горло, словно желал отнять у Циклопа не только дар, но и жизнь — обезумевшее божество платило болью за боль, не понимая, что все счета давно закрыты.
