Восточный триллер (СИ) - Врангель Данила Олегович (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
– Я курю, – сказал Моня. – Если нужно для дела, выкурю всю пачку.
– Это хорошо, – ответил Виил. – Проблем с контактом у нас, я думаю, не возникнет. – Изучающе оглядел Маринина. Спросил:
– Когда-нибудь марихуану употреблял?
– Было дело. Но «трава» меня не берёт.
– Да? – спросил глава триумвирата. – Это мы посмотрим.
Моня поёжился от нехорошего предчувствия. Виил продолжал спокойно пить пиво. Все молчали. Капуста сказал: «Проверю джип». И вышел.
– У нас не простая «трава», – продолжил тему Виил. – Её бояться не надо. Но и любить тоже. Она сама по себе. В Политбюро так и говорят: трава – в – себе.
– Да? – спросил Моня. А почему?
– Наверное, дело в себестоимости, – туманно ответил Виил.
– Кхм… – обозначил своё присутствие Седой. – Извините, но мы прилетели из Киева как представители Сопротивления и рассчитываем решить проблему Ликвидатора. Вы, я думаю, в курсе?
– В курсе, в курсе…
– У нас мало времени, до пуска заряда осталось около суток, и тему наркотиков можно было бы обсудить после решения основных вопросов. Как вы считаете?
– Так же, как и вы. Время имеет свойство уменьшаться.
Авраам и Даниил посмотрели на Виила. Тот спокойно пил пиво. Добавил:
– Но даже его можно остановить. Верно?
Авраам и Даниил молча кивнули и также принялись за бокалы. Моня спросил:
– А какое имеет значение, курим ли мы? Это вы, типа, говорите о погоде?
– Нет, – ответил Виил. – Погода здесь совершенно не при чём. Дело в транспозиции.
– Что? – не понял Седой.
– Транспозиция, это дорога в Политбюро. Путь специфический, не совсем традиционный. Как вы думаете, почему у нас в городе до этих времён существует и, – обратите внимание! – работает Институт лубяных культур? Кстати, единственный на весь бывший Советский Союз, – непонятно отойдя от темы, спросил глава триумвирата. – А? – И посмотрел на Авраама и Даниила. Те уставились на Седого.
– Я не знаю, – ответил тот. – При чём здесь вообще конопля?
– Не знают и американцы, вот в чём фокус. Более того, не знаем и мы.
Маринин характерно посмотрел на Седого.
– А о чём мы тогда здесь говорим? – спросил Суворов сурово сунув руки в карманы.
– О способе организовать вашу встречу. – И снова принялся за пиво. Допил и отставил бокал в сторону. Сказал:
– Мы её организуем. Это наша работа.
Повернулся, открыл стоящий за спиной сейф и вытащил оттуда небольшую плоскую коробку из красного дерева. Закрыл сейф. Положил изделие на стол и проговорил:
– Совершенно секретный сорт марихуаны используется внешней разведкой России в исключительных случаях при разрешении проблем стратегического характера. Его выводили в нашем институте сорок два года. Примерно столько же людей погибло при испытаниях. Это есть главная цель работы института, ради которой он и был создан. Цель, обозначенная ещё Лаврентием Берией, который сам являлся крупным специалистом в области наркологии. Официальная же задача академиков из института заключалась в полной противоположности – снизить уровень каннабидиола в конопле примерно до нуля. Этого добились быстро. Лет за тридцать. Но! – Виил посмотрел на Авраама и Даниила. Те кивнули головой. – Но и этот и тот сорта, по большему счёту, являлись отвлекающей подставкой для американо-английской агентуры, не спускающей глаз с института. Самое глубокое информационное укрытие имели разработки, которые проводил неведомо кто. И даже цель этих работ неведома. Сталин довёл систему закрытого информационного режима до абсолюта. О результатах неизвестных разработок и возможностях неведомо чего, изготовленного неведомо кем, мы можем судить только эмпирически, то есть наугад. А точнее – опытным путём проб и экспериментов. Что мы и делаем. – Авраам и Даниил кивнули. Виил продолжил: – У нас очень тяжелая работа. Наш триумвират, помимо всего остального, выполняет роль фильтра. У всех свои функции. Моя функция – общаться. Функции Авраама и Даниила – другого плана. Слепо глухонемому легче развлекаться серфингом, чем нам вычислять прорывающегося в Политбюро масонского выродка. Прошу прощения за эмоцию. Но мы вычисляем. – Авраам и Даниил кивнули. – А то, что вы здесь, разговариваете с нами, живые и здоровые – это есть очень-очень большой комплимент человеку открывшему вам дорогу сюда и прошу это оценить по достоинству, принимая честь оказываемую вам такой, как она есть, – сложновато закончил фразу Виил. Авраам и Даниил кивнули. Виил продолжил:
– Нашими услугами, посредством сложной, кодированной цепи коммуникаций, пользуются весьма серьёзные люди, работающие в области психокинеза, психоантропологии и экспериментирующие с проникновением в Мировую субстанцию. В частности, многие придворные маги и ясновидящие королей, императоров, президентов и премьеров. Очень многих. Но это есть просто побочный заработок, идущий на содержание триумвиратов, подобных нашему.
Виил помолчал, пристально посмотрел на Седого и обратился к нему:
– Если вы думаете, что я много болтаю, то могу вас успокоить. В этом помещении лишнего не говорят. У каждого слова своя цель. Даже у ЭТОГО.
Авраам и Даниил кивнули. Виил продолжил:
– Сдвинутая реальность даёт возможность входа в Субстанцию. Там и есть Политбюро. По крайней мере, так мы думаем и вход гарантируем. А вот выход оттуда вам придётся искать самим. – Успокоил: – В основном находят.
– Кто они такие, эти парни? Я имею в виду Политбюро, – хрипло спросил Моня.
– А мы откуда знаем? – ответил Виил. – Из нас туда ещё никто не ходил. Мы хранители «контакта». Мы предоставляем услуги входа. А там – как решит Политбюро.
– Вова, – испуганно сказал Моня Седому. – Я догадываюсь, что будет дальше. Ты же не куришь. Что делать? Это не парашют и не пулемёт.
Виил тем временем открыл коробку из красного дерева, стоявшую на столе как гробница Тутанхамона. Внутри, на чёрном бархате, лежала длинная папироса с золотой надписью по мундштуку: «Герцеговина Флор». Глава триумвирата пододвинул коробку Маринину.
– Кури, – проговорил. Это есть сверхсекретный сорт, который не пробовал никто из нас. Изделие взвешивается на электронных весах. – Добавил: – МОССАД отдал бы за эту папиросу парочку израильских поселений. А американцы, возможно, вернули бы Аляску.
– Седой мрачно размышлял. Вздохнул и сказал Маринину:
– Саша, я отвечаю за руководство. Бруклин отвечает за доставку наших тел. А ты у нас оперативный работник. Оперативность – твоё призвание, твой генотип. Я уверен, ты найдёшь дорогу назад. Только не забывай инструкцию и полномочия данные тебе. Кури траву и вперёд. Я буду следить за тобой.
– Да вы не бойтесь, – сказал Виил Седому. – Летальных исходов было очень мало. В основном расстройства психики. Но это в случае, если Политбюро решит, что контакт послан масонской разведкой. Они масонов вычисляют моментально. Вы же не масоны? – испытывающе спросил Виил киевлян. – Ну, вот и всё в порядке. – Он закурил сигарету и меланхолично оглядел десантников.
– Извините, можно уточнить, когда проводился последний контакт? – поинтересовался Моня.
– В принципе, нельзя. Но я скажу. Предпоследний достаточно давно, а вот последний – недавно. Несколько дней назад прибыл посланник Русской национальной партии. Хотя говорил по-английски. Не знаю, как решалась проблема допуска, но он его получил. Прибыл представитель и переводчик.
– Ну и как, остались довольны общением? – полюбопытствовал Седой.
– Мы не знаем, – ответил Виил. Переводчик до сих пор в коме, не приходит в себя. А этот худющий, бородатый россиянин англоязычного происхождения, исчез неведомо куда. Мы так и не поняли, каким образом он скрылся. Нас, в общем, обвести вокруг пальца сложновато. – Виил сбил пепел с сигареты, помолчав несколько секунд. – Однако националист ушёл не попрощавшись. Но с Политбюро он общался и, очевидно, благополучно. Был в мажоре. Но переводчик в коме.
– Как в коме? – со скрытым волнением спросил Моня.
– А так. Лежит, а диагноза никто поставить не может. Здоровый как бык, но спит без права на пробуждение.
