Королева умертвий - Хабаров Ярослав (бесплатные версии книг .txt) 📗
Отряд спускался с горы по крутой тропинке. Здесь следовало хорошенько смотреть под ноги. Один из скелетов упал, ломая себе кости. Эгертон только поморщился, глядя на груду осколков, которая осталась от его солдата. Армии Тьмы берут чаще численностью и магией, чем силой и умом своих воинов. Неисчислимые полчища заливают равнины и набрасываются на противника. Они способны поглотить любую армию. Даже странно, что тулленцам удается иногда противостоять темным силам.
За следующим перевалом должен был открыться Урангрунд. Эгертон поймал себя на том, что ему не терпится увидеть воочию крепость Шаггона. Он столько слышал о ней от Вербовщика и от других!..
Один вампир из его отряда, некий Сафрур, утверждал, что видел однажды эту крепость издалека. «Она — лучшее, что можно себе представить…» — утверждал Сафрур, нервно облизывая свои желтые клыки.
У Сафрура имелись кое-какие зачатки интеллекта. Эгертон иногда беседовал с ним. По происхождению Сафрур не принадлежал к знати и не получил никакого образования, поэтому и мнения его о многих вещах были весьма поверхностными. Эгертону так и не удалось выяснить, кем был Сафрур в прошлой жизни — и была ли у него вообще какая-то «прошлая жизнь».
Тоаданец отдавал себе отчет в том, что он, возможно, странный командир. Обычно те, кто занимает в иерархии Темных хоть какое-то положение, мало интересуются своими подчиненными и видят в них только материал, орудия для реализации своих замыслов. Но Эгертон никак не мог побороть присущего ему любопытства. Он ни на миг не забывал о том, что его орден прежде всего занимается исследованиями, сбором и систематизацией сведений. Поэтому и руководство отрядом Темных Эгертон воспринимал как своего рода экспедицию с научными целями. Опасную экспедицию, но жгуче интересную. Кроме того, здесь Эгертон впервые применил свой дар унгара по-настоящему. Он не скрывал теперь того, кем является; напротив, пользуясь кристаллом, он наслаждался своей властью над другими созданиями.
Получив инициацию — отдав свою волю Эгертону, — все его солдаты находились в пассивном подчинении у своего командира, и притом не отдавали себе в этом отчета. Эгертон поддерживал такое состояние без особых усилий со своей стороны: все было как было. Солдаты из его шагата также не были марионетками — подобно «бегунам», созданиям магини Тегамор. Они имели собственную жизнь, личное представление о том, что есть хорошо и что плохо. Отсюда и их бесконечные ссоры, кстати, ведь все они были агрессивны. Общим у них оставалось лишь одно: их незыблемая, никогда не оспариваемая преданность командиру.
Они расположились на отдых на берегу мертвой речки. Ее воды журчали, и это было единственным звуком, который нарушал здешнюю тишину. Казалось, сожженный мир не может наслушаться безмолвия после криков боли и отчаяния, после рева пламени и треска погибающих деревьев, грохота разрушающихся скал и грома, с которым обрушивались человеческие жилища.
Эгертон пытался представить себе, каким был этот мир до Катаклизма, но не мог. Ему думалось, что эти горы от начала времен были такими мрачными и черными.
Очередной приступ боли пронзил его левый бок. У Эгертона почернело в глазах, и даже тот слабый свет, который имелся на Темной стороне, померк для тоаданца. Он повалился на землю, стиснул зубы и затих. Спустя миг он решился перевести дыхание.
Ему показалось, что один из солдат наблюдает за ним. Эгертон открыл глаза. Точно. Сафрур смотрел на него, раздувая ноздри, точно принюхивался.
— Что тебе нужно? — Эгертон с трудом нашел в себе силы, чтобы заговорить.
— Ничего… Показалось, что ты помираешь.
Сафрур облизнулся.
— Не надейся, — оборвал Эгертон.
— Да я так… — Сафрур отвел взгляд. — Я ж не убивать тебя собрался. Я сам за тебя умру, мой командир, клянусь! Да здесь все умрут за тебя с радостью, уж ты-то должен это чувствовать. Просто… Если ты умираешь, лучше тебя… ну, употребить в пищу. Пока ты еще жив. Чтобы добро не пропадало.
— Добро не пропадет даже в том случае, если я умру, — ответил Эгертон. — Тут много охотников до падали.
— Да, но я-то падали не ем, — просто возразил Сафрур. — Я предпочитаю свежатину.
— Мои поздравления, — иронически улыбнулся Эгертон. Ему удалось блокировать боль, и сейчас он разговаривал внешне совершенно спокойно. — У тебя поразительно редкий для Темной стороны вкус.
— Ты неверно меня понял, командир. Я действительно верен тебе. Я мог бы вернуть тебе жизнь, если бы ты вдруг ее утратил, вот что я хотел сказать.
Сафрур разочарованно отошел. Эгертон опять закрыл глаза.
Он попытался вызвать перед внутренним взором образ Тегамор. И снова увидел ее в башне каменного дома в Соултраде. Женщина была обнажена. Кинжалы, вживленные в ее тело, блестели в свете свечи. Она медленно натирала себя ароматическим маслом. Прислужница, недавно вышедшая из рук Мастера Плоти, маленькое существо с длинными шелковистыми волосами и десятком тончайших пальцев на каждой руке, возилась у ног магини, умащая ее ступни и разрисовывая икры темно-зелеными узорами.
Очевидно, Тегамор готовилась к очередному заклинанию. Эгертон даже мог предположить, что оно будет иметь отношение к трансформации живого существа. Постепенно, очень осторожно расширяя свой внутренний взор, тоаданец смог увидеть и помещение магической лаборатории. Ага, а вот и объект магического эксперимента! В углу комнаты сидело, прикованное к стене цепью, существо, похожее на крысу и на человека одновременно. Очевидно, очередной неудачный экземпляр из лаборатории Мастера Плоти. Таких маги скупают по дешевке, чтобы те служили им подопытными животными. Если опыт не удастся — что ж, животное можно умертвить и легко заменить другим.
Внезапно Тегамор замерла и прислушалась. Застыла на месте и прислужница.
Тегамор отбросила ее в сторону ударом ноги и снова окаменела в неподвижности. Прислужница быстро отползла в угол, закрыла лицо волосами и съежилась на полу.
Тегамор больше не обращала на нее никакого внимания. Она принялась озираться по сторонам в поисках незримого наблюдателя. Эгертон понял, что она наконец почувствовала его присутствие. Странно, что этого не происходило раньше. Единственное объяснение подобному обстоятельству могло заключаться в том, что Тегамор была слишком сосредоточена на своих исследованиях.
Магиня осторожно приблизилась к рабочему столу и взяла в руки небольшую шкатулку из черного дерева. Эта вещь обладала своеобразной красотой, как и многое в Соултраде, однако красота эта была извращенной и заключала в себе нечто болезненное. Эгертон хорошо сумел рассмотреть фигурки, украшавшие шкатулку: сплетенные не то в единоборстве, не то в любовном экстазе напряженные мужские и женские тела с искаженными пропорциями.
Открыв шкатулку, магиня взяла оттуда горстку зеленоватой пыльцы и осторожно сдула ее с ладони. Комнату окутало мерцающее сияние. Похожее заклинание было известно Эгертону. Оно позволяло выявить незримое, заставить невидимого соглядатая проявиться. Обычно в магическом сиянии проступает темный силуэт того, кто доселе оставался незамеченным.
Однако в случае с Эгертоном ничего подобного не произошло. Напрасно Тегамор оглядывалась по сторонам, внимательно всматриваясь то в один, то в другой сгусток свечения. Ничего. Это и неудивительно, ведь Эгертон не присутствовал в ее комнате магически; он, скорее, был частью ее жилища, малой толикой своего естества растворенный в стенах, в каменной кладке. Быть может, в нижнем этаже, там, где маг был приращен к стене и где его присутствие ощущалось сильнее всего, Тегамор и смогла бы выявить нежелательного гостя. Но в лаборатории никаких следов Эгертона не оставалось.
Тегамор пожала плечами. Сияние медленно угасало. Прислужница робко подняла голову и взглянула на свою госпожу. Тегамор посмотрела на себя в зеркало. Мельчайшие светящиеся зеленые пылинки прилепились к обнаженной, смазанной маслом коже Тегамор, и теперь магиня представляла собой как бы ожившую ярко-зеленую пылающую статую.
