»Ребенки» пленных не берут - Гвор Михаил (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— А на… — Махонько покосился на Галку, — …три буквы послать не догадались?
— Пытались, товарищ капитан! — радостно подтвердил солдат. Судя по лицу — из таджиков. — У Сергунина теперь фингал на полморды! И нос в сторону, как у гуля какого.
— На хрен гулей. Мы материалисты, — отрезал Махонько. — Э, погоди, ты же сказал, старик и не ходит почти!
— Так точно! Почти не ходит. Так он и не ногой стукнул. Рукой, — кивнул солдат. — Дед тоже материалист. А нос Сергу ремонтировать надо.
— Что? — удивился Пилькевич. — Алексей Петрович, что у тебя с подготовкой личного состава?
— Нормально всё, — недовольно буркнул Метанов, — Сергунин всегда веселуху найдет. Если не на заднюю свою часть, то на верхнюю.
— Я считаю, — вмешался Дамир, — старика надо выслушать. Если это тот, о ком я думаю…
— Ну тогда пошли, посмотрим на аксакала, нашедшегося на больное место ефрейтора, — решил Пилькевич.
Далеко идти не пришлось. Гость уже пересел с камня на раскладной стул, принесенный кем-то из бойцов, и что-то неторопливо объяснял здоровенному ефрейтору со свежим синяком вокруг глаза. При приближении офицеров старик со второй попытки встал, с трудом выпрямился и, приложив руку к тюбетейке, по-уставному доложил, обращаясь к Пилькевичу:
— Товарищ полковник! Сержант Абазаров, 394-я стрелковая дивизия. 810 стрелковый полк. 455-я отдельная разведрота. В отставке.
— Марухский перевал? — уточнил Пилькевич, неплохо разбирающийся в истории.
— Так точно, товарищ полковник! Потом — Третий Украинский! — снова взмыла к расшитой тюбетейке сухая ладонь.
Пилькевич молча козырнул в ответ.
Старик медленно опустился обратно на стул и продолжил в окружившей тишине:
— Ахмадов умнее, чем о нем думали люди в горах. Баши ушел не в Пасруд, а на озеро Искандера. А потом в горы. И не охотиться на русского капитана, хотя тот тоже пошел туда. Бодхани хочет зайти в Пасруд с тыла.
— Откуда сведения, домулло? — спросил Дамир.
— Ты считаешь, «язык», только вы умеете складывать маленькие числа? Старый Шамси еще не забыл, чему учил майор Савченко! Тимур Ахмадов покинул землю семнадцатого. Убийце некуда было деться из ущелья. Но его не поймали. Потому что парень не дурак — ушел в горы. И машину не нашли. Либо сбросил в озеро, либо нашел где спрятать. Точнее, у кого. И то, и другое есть только в Искандеркуле.
Я попросил правнука поохотиться в районе озера. Мальчик не видел русского. Зато поговорил со старым Искандером. Капитан Андрей, — Абазаров многозначительно посмотрел на Бориса, — оставил ему машину и вещи. И вечером того же дня ушел в Казнок. Внук Искандера показал капитану Андрею начало ущелья. Девятнадцатого утром туда же ушел младший сын Ахмадова. И с ним девять человек. Внук видел их и слышал разговоры. Они думали, что охотятся на русского. Но тогда должны были пойти на Каракуль. Поэтому Искандер отправил Андрея в Казнок. Да и глупо пытаться догнать того, кто обгоняет на полтора дня. А вчера там же прошел сам баши. И очень много джигитов. Мальчик не сумел сосчитать всех, — теперь старик глянул на Дамира. — Я не знаю, «язык», как вы заставили Бодхани забыть обо всем и броситься в горы. Но вы ошиблись: в Пасруд он отправил только прикрытие. Думаю, Ахмадов решил зайти в тыл, через перевал Казнок. Ему нужен не капитан, а Ирбис. — Старик немного подумал и закончил. — Хотя он не догадывается, что Ирбис там. Леопардом гор Бодхани считает меня.
Некоторое время все молчали, вдумываясь в услышанные слова. Наконец Дамир сделал шаг вперед и низко поклонился аксакалу.
— Домулло, прими глубочайшую благодарность от дураков, возомнивших себя великими мудрецами…
— Потом расшаркиваться будешь! — оборвал старик. — Время уходит, а вы и так отстали. Мой правнук покажет дорогу. Но враг обгоняет на сутки. В наше время мы сумели бы догнать… — горько вздохнул старик.
— Но сейчас и трава не зеленая, и вода не мокрая! — зло оскалился Махонько. — Посмотрим. Не догоним, так согреемся.
— Чуть меньше суток. Думаешь, есть шансы? — возразил Пелькевич, — Хотя, с другой стороны, погода его задержала.
— Всё равно, — упрямо закусил губу капитан. — Попробуем. Если что, альпинисты подержат. Предупредим.
— Оставляй здесь минимум, — принял окончательно решение полковник. — Остальным — боевая тревога!
— Мы идем с вами, — произнес Дамир, уже успевший выдать в рацию порцию привычной абракадабры, — «ребенки» их догонят. До перевала.
— Маловато у тебя «ребенков», — прикинул Махонько. — Но там разберемся. Сергунин! Размести домулло! И если хоть что-то сделаешь не так — второй глаз выбью!
— Так у меня и первый не выбит, товарищ капитан! Товарищ сержант его только подбили!
— А я выбью! Оба! Понял?! — прикрикнул на здоровенного ефрейтора капитан.
И уже у машины, повернулся к Пелькевичу, и, оглянувшись на всякий случай, грустно сказал:
— Увольнять меня надо, полковник. И тебя увольнять. А ставить этого деда! Всех просчитал. И нас, и альпинистов, и басмачей… Старая школа, блин. Аж завидно…
Таджикистан, Фанские горы, Мутные озера
Андрей Урусов
Выстрелы разрывают убаюкивающую тишину горного вечера. Хватаю автомат, рвусь к выходу из коша, чуть не кувыркнувшись на пороге. Курво-мать! Патроны-то Санька попрятала, дура мелкая!
Что делать? С голой пяткой против АКМа? Додумываю уже на бегу, убьют ребенка — за меня примутся. Не исключено, что стреляли по собаку. Малолетку будут брать живьем.
Куда? Ага, вот то, что надо. Взлетаю на здоровый булыжник и сверху обозреваю картину. Саньки не видно. Уже хорошо. Коно тоже нет. В наличии восемь ахмадовских орлов. Увлеченно расстреливают верхушку здоровенного булдыгана. Там никого. Интересно… Еще двое лежат, причем один живой, но очень злой и чем-то недовольный, вон, как орет. Наверное, где-нибудь торчит стрела.
Стрельба смолкает. Двое начинают обходить камень. Какой раздолбай вас учил, сукины дети! Встретились. За камушком, естественно, никого нет. Удивление видно даже из поз. Стоят растерянно, глазами лупают.
Пауза продолжается недолго, оба валятся на снег. Почти одновременно. Малая из арбалета шарашит. Млять, скорострельность как у пулемета!
Неважно. После смерти остались два бесхозных автомата. И лежат клиенты хорошо — от остальных гранитным боком булыжника закрыты. Крадусь к ним. Плохо, что спасительницу мою все не видно. Или хорошо: джигиты, тем более, не заметят. Пробираться приходится быстро. Рискую, блин, рискую! Но обошлось, бандюки обозревают ближние окрестности. Санька сегодня звезда эстрады, всё внимание ей.
Готово. Я на месте. Один шевелятся. Нож бесшумно выходит из ножен. У подранка в страхе округляются глаза. Поздно батенька. Звиздец пришел. Который не лечится. Рукоять перехватить под финский хват, и в висок. Тонкая височная кость под закаленным клинком лопается словно картонная. Хороший способ. Кровь не брызгает. И эффект моментальный.
Теперь автомат. Фу, блин. На хер такую рухлядь. Магазин нужен! Выщелкивается легко, хоть это радует. Вбить в приемник, передернуть затвор. Второй в карман. Хорош, хомячить будем потом, в спокойных условиях. Выглядываю из-за камня. Здрассти! Басмачей четверо осталось. Сильна девочка! Действительно, умеет обращаться с «шаками». Вот только попалась она, позиция совсем хреновая. И не сменить, подстрелят. Выручать надо девку.
Двойка бросается в атаку. Делает это достаточно бестолково, в лучших местных традициях. Привычная стрелковая мантра «Двадцать два, двадцать два». Калаш выплевывает короткую очередь. Двое, оставшиеся на месте, тыкаются бородатыми мордами в камни.
Легкая тень метнулась в камни. Умница девочка, выскочила из ловушки. Один из тех, кто порывался атаковать, уже лежит. Щелчка арбалета я опять не расслышал. Вскидываю автомат, чтобы снять последнего, но на спину басмача обрушивается черная мохнатая туша. Вот же зверюга, грамотно время выбрал.
