Столкновение - Сапегин Александр Павлович (читать полную версию книги txt) 📗
Вечерело. Между делом сельмаг подвергся повторной осаде. С прилавков был сметен дорогой коньяк, который сельчане употребляли вприглядку, довольствуясь «беленькой». После второго забега Вадим успел подоить корову и, выйдя из стайки, был неприятно удивлен шарахающейся по его огороду парочкой. По всей видимости, молодые люди представления не имели, что за сосед достался хозяевам хоромины, иначе они бы остереглись нарушать границу без спросу. Да вообще бы поостереглись. Ладно бы незваные наклюканные «экскурсанты» вытаптывали межу, нет — они топтались по погосту. Волосатый парень, прическа которого состояла из небрежного «хвоста», перехваченного черной резинкой, поплевывая на памятник деду и опираясь левой ногой на надгробие бабы Поли, пытался ножом срезать самую толстую ветку медового дерева, которое давно распустилось и на всю округу благоухало сладким ароматом. За половину апреля и первые числа мая деревце еще подросло и стало толщиной с две мужских руки. Девушка, кутающаяся в великоватую ей спортивную куртку, подбадривала ухажера. Отставив ведро в сторону, возмущенный хозяин бросился на защиту памятников дорогих ему людей. В праведном гневе он на мгновение позабыл о своем даре, чего не случалось с ним давно, и желал лишь одного — набить патлатой сволочи морду. Пока Вадим перепрыгивал через грядки с зеленью и клубникой, ветка была срезана и почти преподнесена пьяненькой даме, икавшей из-за вечерней прохлады.
— Ты че-о, мля… — разув глаза, пьяным голосом только и успел вякнуть рыжий волосатик, удивленный внезапным появлением перед собой неизвестного субъекта с перекошенной злой мордой, прежде чем полетел на землю от мощного удара в челюсть. Громко клацнули зубы. — А-а-а! Ты, с-су-ука! Че творишь! Ур-рою… м-молись, гнида… — рыкнул он, поднимаясь на ноги, в левой руке сверкнуло лезвие ножа.
Урыть не получилось. Парень согнулся пополам от невидимого удара в живот. Нечто шибануло его так, что выбило «клапан», и штаны потяжелели от теплой, дурно пахнущей массы.
— У-у-у, — закатывая глаза и роняя слезы размером с кулак, «урывальщик» плюхнулся задом на землю, — мама…
— А-а! — взвизгнула девица, выйдя из ступора. — Серого бьют!
Девчонка, вместо того чтобы убежать, подскочила к Вадиму, оттолкнув его руками. Не ожидавший такой развязки, он отступил на шаг, запнувшись об ноги обгадившегося осквернителя могил, взмахнул руками, пытаясь восстановить равновесие. Ни разу в жизни поселковый знахарь не поднимал руку на девочек и не представлял, что это такое. В школе за подобное можно было огрести без разговоров. Что-что, а некоторые нормы и неписаные правила вбивались и блюлись школярами строго. Что и сыграло с Вадимом злую шутку. Верещащая девка отпихнула его повторно. Оступившись, он со всего маху налетел спиной на сук срезанной ветки. Мягко чпокнув, острое дерево легко вошло под левую лопатку, пронзив несколько сантиметров человеческой плоти.
— О-г-р-х, — выдохнул парень, выпуская из легких ставший тяжелым воздух. В следующий момент все его тело, от пальцев ног до кончиков волос, пронзило настоящим электрическим разрядом. Вадима изогнуло дугой вместе с деревом. Вторым ударом его отбросило на несколько метров от ствола. Как раз в сторону перепрыгивающей через штакетины подмоги в количестве четверых парней. И трех полуголых девиц, следивших за развитием событий из-за забора. Тут уж было не до геройства и махания кулаками. Набегающую человеческую волну встретил удар силы. Незримая плеть, выпущенная из правой руки и коснувшаяся заступников, заставила их покатиться по земле, стеная от боли.
— ВО-О-ОН! — взревел Вадим, подкрепив слово отталкивающим жестом обеих рук.
Резкий порыв ветра поднял с земли прелую прошлогоднюю листву и мелкий мусор. За спиной знахаря закружились пыльные султанчики, родившиеся на перелопаченном огороде. Светлые глаза разгневанного парня превратились в черные провалы. В несколько мгновений свежий ветер превратился в воющий ураган, со всей мощью обрушившийся на врагов Вадима. Девица напротив него, выпучив в ужасе глаза, выронила ветку медового дерева и тоненько заголосила, отступая от него частыми мелкими шажками. Пыльные струи, словно живые, огибали ее и со всей мочи били в лежавших на земле людей.
Акустический вал смел стенающих. Даже «скунс», с грязным пятном на заднице, вскочил на ноги, в пять прыжков подскочил к забору и перелетел через него. Девицы в простынях словно испарились. Через несколько минут захлопали дверцы автомашин, взревели двигатели. Вечеринка закончилась. «Детишки» спешно покинули Таежный. Вадим, отдышавшись после мощного выплеска, подошел к дереву, погладил бархатный серебристый ствол.
— Расти, малыш, — пожелал он, поворачиваясь к надгробиям любимых стариков и не замечая, как по стволу пробежался световой сполох.
Не знал он, что у большей части конфликта был свидетель — Меркуленко Сергей, которого «олигарх» нанял охранять «фазенду». Сергей наблюдал за показательной поркой, стоя у окна на втором этаже особнячка. Концовки земляк не видел, но языку него оказался без костей: чего не увидел, то сочинил. Наутро весь поселок гудел, обсуждая последние новости и на сто рядов перевирая подробности. А медовое древо выстрелило сотнями ветвей и потянулось к небу. Ствол рос прямо на глазах. Буквально за два дня росток превратился в лесного великана с громадной зеленой шапкой. И только грязно-бурый сучок, пропитанный кровью Вадима, остался на прежнем месте…
Постепенно жизнь вернулась в размеренное русло. Молодой знахарь приучил себя к мысли, что с учебой у него ничего не получится — ему по-прежнему не на кого было оставить дом. Но… не было бы счастья, да несчастье помогло.
Беда пришла к деду Бондарю. Незнамо что произошло в Биробиджане у младшей дочери пасечника Натальи с мужем. Вадим не расспрашивал, а старик не распространялся. Однако по оговоркам поселившихся в его доме жильцов парень понял, что все старо, как мир. Причиной переезда женщины в поселок является скотская натура, живущая в некоторых людях. Бывший муж Натальи нашел себе молодуху. Бывшую супружницу с детьми попросил убраться. Тварь. Как таких земля носит? Женщина подала в суд на раздел имущества и на алименты. А пока суд да дело, собрав манатки, рванула до отчего дома, ибо бывший устроил ей «веселую» жизнь. В конце мая перед родительским порогом нарисовалась «тойота» с уставшей женщиной за рулем и осоловевшими близнецами на заднем сиденье. Бондарь дочь и внуков принял без разговоров. Куда деваться — не бросать же родных и любимых чад в беде? Все бы хорошо, но места в доме пасечника было маловато. Три семьи под одной крышей — это уже через край. С отцом жил Семен — старший сын, работавший егерем, жена сына и двое внуков.
Вот тут Вадим увидел ШАНС. Через пару дней после нежданного пополнения в семействе Бондарей он степенно подошел к калитке соседа. Бондариха пригласила парня сотрапезничать к столу, за которым собрались все взрослые члены фамилии. За бутылочкой «беленькой» гость чинно поведал причину визита. Услыхав, что им предлагает знахарь, Бондари сначала активно отмахивались. Но Вадим продолжал давить на то, что он давно мечтал поступить в институт, да дом не мог бросить. А раз тут такое дело, почему бы им не помочь друг другу? Он же не предлагает дом купить. Не нужны ему деньги. Пусть Наталья живет у него — места всем хватит с избытком. Хозяйство налажено, огород обихожен. Пока он будет шесть лет учиться, за это время можно будет ей новый дом поставить или в Биробиджане дела утрясутся. К тому же корова у него дойная, дети постоянно будут с парным молоком. Есть ли надежда, что Наталья, которую он знает с пеленок, не разучилась доить — или стоит напомнить, с которой стороны подходить к корове? На сено денег он оставит, а там уж сами как-нибудь справятся. Про кур и говорить нечего. Пчел пусть дед забирает. У Вадима все семьи перезимовали. Вместо денег он возьмет половину меда, к тому же часть семей можно оставить здесь на участке. «Мухи» охотно собирают нектар с «медового дерева». А уж какой медок из него у них получается — закачаешься! Дед покосился на Вадима и на зеленую громаду за окном, покряхтел, пошамкал губами… Короче, соседи согласились, не шибко сопротивляясь. В тот же день Наталья переехала под крышу поселкового знахаря. Спустя несколько дней она устроилась работать на телефонную станцию. Вадим быстро сдружился с близнецами, а к Наталье относился как к любимой тетушке. Единственное, что он запретил — подходить к могилам деда и бабушки. Хотя вряд ли посторонние могли теперь навредить погосту между корнями медового древа. Парень сам не понимал, каким образом он установил барьер. Но нечто, питаемое энергией вымахавшего после первомайских событий медоносного гиганта, близко не пускало к себе посторонних. С переездом к нему Натальи у парня освободилось дополнительное время для подготовки к поступлению в университет, чем он активно занимался. Двадцать шестого июня, собрав чемодан и заправив «коня», он прыгнул за руль и укатил в Хабаровск.
