Пророчество: Пророчество. Враг моего врага. Понять пророка. Аз воздам. - Горъ Василий (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
– Кстати, а этот, как его, Гиршин, он оказался хорош! – подал голос Шокальский. – Чуть не ушел, небось, а?
– Строевик? – поинтересовался Кощей.
– Нет, капитан, гэрэушник! Мало ли где он мог отстаивать интересы нашей Родины? – засмеялся генерал. – В наших Вооруженных силах иногда попадаются очень даже подготовленные мужички! Кстати… – Он повернулся ко мне. – А пощипать самого Кириллова и этого самого телохранителя вы не пробовали? А то начали уж очень издалека… Еще бы соседей их знакомых валить начали…
– В плане, товарищ генерал! – Сидоров сделал шаг вперед и положил на полированный стол листок с отпечатанным докладом. – Вместе с ликвидацией охраны одного из их приисков и нападением на сопровождение конвоя… На следующей неделе начнем…
– Что ж, как мне кажется, стимул подействовал! – хохотнул Шокальский, с усмешкой посмотрев на загипсованную руку подчиненного. – Может, тебе еще что–нибудь сломать? Чтобы ты шевелился быстрее?
– Не надо, босс! – чуть не взвыв от страха, попятился от стола капитан. – Разрешите идти?
– Ладно, иди, работай! – милостливо усмехнувшись, разрешил Шокальский. – В понедельник жду от тебя очередных ХОРОШИХ новостей!
– Есть! – Спина Сидорова почти мгновенно исчезла в коридоре.
Глава 34
Две недели пути до Эразма мы одолели за восемь дней. Безумная гонка по горным тропам с четырехчасовыми перерывами на сон и несколькими двадцатиминутными привалами на отдых в сутки вымотала нас так, что когда на горизонте показались резные башенки Эразма, у нас с Мерионом подкашивались ноги. Однако мы стоически игнорировали все попутные гостиницы и таверны, стараясь как можно быстрее оказаться на борту какого–нибудь судна, идущего в Империю Алого Топора. Поэтому, не обратив особого внимания на достопримечательности когда–то одного из самых красивых городов побережья, мы быстрым шагом добрались до порта и приступили к расспросам.
Как оказалось, добраться до Империи было невозможно: перевозка любого чужеземца к ее берегам каралась смертью… причем не только капитана, но и всей команды судна–нарушителя. Поэтому первый же матрос, к которому мы обратились с просьбой подсказать нам того, кто сможет это сделать, шарахнулся от нас, как от прокаженных, и поспешил скрыться в узких, смердящих переулках припортового района… Пришлось идти другим путем: сначала мы отловили еще одного беднягу, имеющего несчастье ходить под парусами, и в буквальном смысле слова выбили из него все подробности Имперского указа… А потом, дождавшись, когда солнце уйдет за горизонт, бесшумно взобрались на небольшую шхуну, собирающуюся с рассветом отчаливать в направлении архипелага Хаоса и, уполовинив личный состав команды, имеющий глупость протестовать против смены курса, затемно вышли в море…
Как оказалось, мой организм не имел ничего против качки, а вот Учителя начало выворачивать наизнанку, стоило судну выйти из бухты и поднять все паруса… Серый, попеременно умирающий то от голода, то от тошноты, он более–менее пришел в себя только на четвертый день. К этому времени я уже стал походить на зомби: команда, ожидающая от меня малейшей оплошности, чтобы вогнать под ребро нож или ненароком отправить за борт, не давала мне даже шанса остаться одному и прикорнуть хотя бы на миг… В общем, к моменту, когда немного посвежевший Мерион появился на палубе ходко разрезающего волны корабля, я дошел до состояния, когда мне уже было почти все равно, пырнут меня ножом или нет: я хотел спать!!!
Следующие два дня не помню: спал. По–моему, даже не вставая по нужде… Впрочем, учитывая, что есть и пить за предыдущие четыре дня мне приходилось довольно редко, я не увидел в этом ничего странного… В общем, к моменту, когда в предутреннем мареве шхуна пришвартовалась в двух кабельтовых от берега, я уже немного отдохнул и покинул гостеприимную палубу довольно бодро…
Как ни странно, тратить время на месть двум плывущим к берегу захватчикам команда корабля не стала: стоило нам соскользнуть в теплую морскую воду, как заскрипели канаты, заскрежетала цепь поднимаемого якоря, и через несколько минут шхуна, тяжело переваливаясь на волнах, медленно растаяла в темноте…
Выбравшись на берег, мы, по дороге обсохнув, быстренько добрались до виднеющегося вдалеке густого тропического леса и вскоре, найдя небольшую уютную полянку, принялись одеваться и приводить в порядок промокшее и требующее ухода оружие и снаряжение… А с первыми лучами солнца, с трудом пробившимися через плотный лиственный полог над нашими головами, мы двинулись в путь…
До ближайшего жилья мы добрались только к вечеру: еле–еле различимая под ногами звериная тропа вдруг стала шире, потом на ней стали появляться следы сапог, потом – аккуратно засыпанные песком кострища, а к моменту, когда на небе зажглись первые звезды, лес перед нами вдруг расступился и за небольшим, заросшим осокой и камышом болотцем показались красные, будто окровавленные, крыши четырех небольших домиков… Чуть поодаль от них грозил небу острым шпилем Храм Алого Топора: как сказал Мерион, каждая деревня Империи должна была за свои деньги построить храм и содержать как минимум десять монахов – воинов Топора! Не выходя на опушку, мы чуть сместились с тропы в сторону и заинтересованно уставились на чужую жизнь: по коротенькой улочке носились гуси и куры, в грязи на краю болотца вальяжно возлежали свиньи, где–то негромко мычала корова и лениво брехала собака…
– Идиллия! – буркнул Мерион. – И что им дома не сиделось?
За языком пошел я. Как самый молодой из нас двоих и как наименее полезный воин в отряде. Так мне, ехидно улыбаясь, объяснил Учитель. А еще, как он сказал, мне надо было больше практиковаться в боевых искусствах, ибо там, в Мирах Веера, меня ждали неведомые опасности и умелые враги… Собственно, я был не против: моя душа, как и прежде, жаждала крови, а наличие в деревеньке солдат Ордена Мерион считал неоспоримым… Поэтому дождавшись, пока окончательно стемнеет, я выскользнул на опушку и, пригибаясь, с подветренной стороны медленно двинулся в сторону домов…
…Здоровенный, приученный бить молча, волкодав выметнулся из–за плетня и взвился в воздух… За ним – еще два… Пришлось ускориться до предела: первое обезглавленное тело еще падало во влажную от вечерней росы траву, а я доворачивал правый клинок в животе последнего пса, умершего так же молча, как и остальные… С сожалением кинув последний взгляд на тела преданных моим врагам животных, я, тихонечко отдав им воинский салют, продолжил движение к темнеющему мрачной, внушающей уважение громадой храму: как сказал Учитель, за ним должна была находиться пристройка, в которой обычно квартируют монахи ордена. Так оно, собственно, и оказалось: пристройка была. А монахов в ней – не было! Ни одного! Удивленно облазив все небольшое, но довольно уютное помещение, состоящее из трех спальных комнат, оружейки и чего–то, похожего на столовую, я выбрался во двор и вдруг краем уха уловил негромкие стоны где–то в направлении поля, покрытого копнами скошенного сена…
В копне свежескошенного сена, менее чем в одном полете стрелы от храма, миловались двое – тучный, весь покрытый складками, как полугодовалый ребенок, монах в задранной до груди сутане и тощенький, похожий на обтянутый кожей скелет, парнишка лет семнадцати… Вернее, судя по выражению лиц, радовался процессу только монах, а парень был жертвой… Однако, к моему удивлению, стоило мне ударом ребра ладони в затылок выключить весьма занятого и потому совершенно невнимательного борова, как парнишка, ужом выскользнув из–под тяжеленного любовника, вдруг бросился на меня с ножом! Моя правая рука, опередившая мысль, сбила в сторону предплечье атакующего и, продолжая движение вперед, плотно зажала руку под мышкой, не давая ей шевельнуться, а пальцы левой тем временем вцепились в гортань, не давая пацану вскрикнуть… Мгновение раздумья, потом удар головой в переносицу – и еще одно тело, обмякнув, опустилось на траву…
Подумав, я решил, что языков много не бывает, поэтому, наскоро спеленав монаха его же веревочным поясом и заткнув ему рот оторванным от сутаны куском, я взвалил на плечо неожиданно легкого пацана, взял за шкирку монаха и неторопливо попер к лесу…
