Зона поражения - Орехов (Мельник) Василий (полные книги .txt) 📗
Впрочем, ооновцы свой усиленный паек тоже не зря едят. Когда мы миновали последний ряд колючей проволоки и я через поле погнал свою команду к смешанной роще посреди карантинной полосы, у горизонта застрекотали вертолеты.
Кипятить твое молоко!.. Не успели. Совсем немного не успели.
Едва ли не пинками подгоняя ковылявшего последним Мишу Пустельгу, я на бегу обернулся через плечо. Три «Скай фокса» на небольшой высоте двигались прямо на нас со стороны Чернобыля-5. Чертовски неприятное ощущение – наблюдать, как тебя атакуют три боевых вертолета. Два из них внезапно сломали строй, отвалили в сторону и ушли к холмам на востоке. На их темных бортах можно было отчетливо разглядеть бортовые номера: соответственно 018 и 021. Острое рыло двадцать первого было мастерски разрисовано под ощеренную пасть акулы. Через несколько мгновений, когда мы уже достигли рощи и нырнули под старые еловые лапы, со стороны холмов донеслись звуки разрывов: вертолеты методично обрабатывали территорию ракетами. Похоже, те, кто организовал засаду и расстрелял армейский патруль, далеко уйти не успели.
Тень третьего «Скай фокса» змеей скользнула в листве прямо над нами. Нам достался номер четырнадцатый.
– Ложись! – рявкнул я, дергая Мишу за ногу.
Миша растянулся на усыпанной пожелтевшей хвоей земле справа от меня, прижатый к грунту тяжелым рюкзаком, слева упал на бок Стеценко, судорожно сжимая в руках «хопфул». Американцы уже лежали шагах в десяти перед нами, уткнувшись в землю и прикрыв головы руками. Через мгновение с неба обрушился металлический град. Среди «зеленки» ракеты могли оказаться малоэффективными, поэтому пилот, недолго думая, ударил по роще из крупнокалиберных спаренных пушек-пулеметов.
– Что будем делать, командир? – гаркнул Стеценко, пытаясь перекрыть грохот.
– Лежи на месте! – крикнул я. – Он нас не видит через «зеленку», бьет вслепую, на кого бог пошлет!
Хотел бы я сам в это верить. Интересно то, что на «фоксах» установлены тепловизоры, позволяющие их пилотам четко фиксировать цель сквозь деревья и даже стены домов, – это реальный факт или еще одна сталкерская байка?..
Укрывшийся за старым кленом метрах в пяти от меня Сэм перевернулся на спину и, надвинув на глаз целеуказатель, приложил к плечу автомат, направив его ствол в небо.
– Отставить! – заорал я. – Сэм, отставить! Мишка, переведи ему!
Доблестный Миша Пустельга лежал носом в землю и только вздрагивал, когда в толстые стволы деревьев со смачным треском входили крупнокалиберные пули. Толку от него сейчас было мало.
Я пополз к Галлахеру, и в этот момент он шарахнул вверх из подствольника, а затем, быстро дослав в ствол вторую гранату – еще раз. Первая граната, похоже, ушла «в молоко», затем над головами у нас полыхнуло и грохнуло, но вертолету это особого вреда не причинило: для того, чтобы пробить его бронированное брюхо, требовалось что-нибудь посолиднее, к примеру, выстрел из модернизированной «иглы», «це-це» или морально устаревшего, но вполне еще эффективного старины «стингера». Однако это позволило четырнадцатому точно зафиксировать наше местоположение. Развернувшись для второго захода, он уже вполне целенаправленно принялся поливать свинцом тот участок рощи, где залегла наша группа.
Со стороны холмов внезапно донесся зловещий приглушенный треск, а затем особо мощный взрыв, и грохотавшая там канонада на этом заглохла. О как! Похоже, пилоты не пожалели серьезного боеприпаса, машинально отметил я. Хотя к чему это мне сейчас? А так, на всякий противопожарный случай, как говорит один страус. Никогда не знаешь, какие сведения пригодятся через пять минут. В любом случае необходимо владеть как можно более полной информацией о происходящем на поле боя – иногда это позволяет принять правильное решение в критической ситуации. К примеру, брошенный патрульный джип как средство передвижения из дальнейших расчетов теперь можно исключить – наверняка неизвестные боевики пытались скрыться на нем, как поступил бы я на их месте, и получили вдогонку глубоковакуумный заряд.
Впрочем, в данный момент у меня были гораздо более насущные проблемы, чем общий анализ ситуации.
Лужа в нескольких шагах от меня покрылась высокими мутными фонтанчиками. На головы нам сыпались срубленные верхушки деревьев, труха, раздробленные сучья, хвоя и куски коры. Довольно большой кусок дерева ощутимо треснул мне по башке, и я горько пожалел, что мы сразу не надели защитные шлемы. Стеценко, вжавшись в грунт слева от меня, беззвучно матерился – его не было слышно за грохотом «вулканов». Четырнадцатый номер висел прямо над нами, и вспышки в жерлах его автоматических пушек были видны сквозь кроны деревьев весьма отчетливо.
А потом, окинув взглядом поле боя, я увидел, как дорожка пулевых попаданий стремительно мчится по влажной земле к Сэму, разбрасывая далеко вокруг прошлогоднюю почерневшую листву и сырой дерн.
Галлахер тоже ее увидел. Он попытался откатиться в сторону, однако зацепился рюкзаком за дерево и так и не сумел уйти из зоны поражения. Пулеметная очередь, способная разрубить человека пополам, неслась на него со скоростью железнодорожного экспресса. Так атакует кровосос в режиме «стелс» – оторопевший сталкер не видит самого мутанта и лишь с изумлением наблюдает, как к нему стремительно приближается цепочка корявых следов, оставляемых невидимым монстром. Единственное спасение в этом случае – мгновенно, не рассуждая, веером от живота как следует полить из автомата то направление, с которого приближается кровосос. Раненая тварь сразу же становится видимой, поскольку поддержание режима «стелс» требует слишком больших затрат энергии, часть которой теперь начинает уходить на регенерацию поврежденных тканей. Этот рефлекс настолько глубоко въелся в подсознание, что я едва не вздернул автомат, чтобы расстрелять приближающуюся к Галлахеру пулеметную очередь.
Однако то, что срабатывает с живым противником, не может остановить плотный поток бронебойных пуль. Сэм уже был сертифицированным покойником – и, похоже, сам успел это понять. Я увидел его перекошенное лицо, превратившееся в застывшую бледную маску, и левую руку со скрюченными пальцами, судорожными рывками пытающуюся дослать в ствол гранатомета очередную гранату, застрявшую в магазине. Я не в первый раз видел человека за несколько мгновений до гибели, и всякий раз эти замершие лица намертво впечатывались в мою память. Если человек знал наверняка, за миг до смерти успевал осознать, что сейчас неизбежно умрет, его лицо приобретало точно такое же выражение, какое в данный момент застыло на лице Галлахера. Это не зависит от храбрости или темперамента погибающего, это, по-моему, не зависит даже от физиологии – это метафизическая маска Смерти, ложащаяся на лицо покойника, который уже заглянул за грань, отделяющую жизнь от небытия, и еще всего лишь несколько мгновений будет казаться окружающим его людям живым существом.
