Эпизод III: Месть ситхов - Стовер Мэтью Вудринг (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
То, чем он занят сейчас, соотносится с полетом, как сражение обученных рыцарей-джедаев со школьной потасовкой.
Он сидит в залитом кровью, раскромсанном бластером кресле перед пультом, которого ни разу в жизни не видел, пультом, который приспособлен для нечеловеческих конечностей. И корабль его, захваченный турбулентностью, не только вырывается из узды управления как ошалевший рососпинник, он еще горит и разваливается, точно комета, таранящая газовый гигант. И есть всего несколько секунд на то, чтобы понять управление этим чужеродным корытом, у которого нет не только кормовых маневровых двигателей, но и отсутствует сама корма.
Проще говоря, это невозможно. Не получится.
А он все равно намерен выполнить задуманное.
Потому что он — Анакин Скайуокер и не верит в невозможное.
Он протягивает руки к пульту и на одно долгое-долгое мгновение лишь поглаживает кончиками пальцев рычаги управления, вслушиваясь в дрожь, которую его легкие прикосновения передают тому, что осталось от приборов гибнущего корабля, отлавливая слабые отзвуки, составляя из них мелодию. Так ферроанский арфист-виртуоз настраивает инструмент.
И в то же время он погружается в Великую силу. Собирает предвидение, ощущение и удачу, затягивает сам себя в инстинктивное бессознательное знание о том, что случится в следующие десять секунд, — свой особый дар.
А затем приступает.
Корабль вытягивает атмосферные плавники, разворачивает под нужным углом, запускает их в нужном ритме, чтобы замедлить спуск и не сгореть в атмосфере; басовитый рев бьется как сердце. Передние маневровые двигатели, поврежденные в бою, работают вразнобой, но пилот чувствует, куда они уводят его, и выстраивает их в нужном порядке, заставляя выводить главную тему импровизированного концерта.
И уж совсем по наитию — гениальная искра, которая оживляет творение,контрапунктом сопрано. Синкопы открывающихся и закрывающихся внешних шлюзов, меняющих аэродинамику корабля, чтобы он мог то скользить, то приподниматься, то опускаться и выйти точно на намеченную цель.
Великая сила позволяет проделать такой фокус, но тут нечто большее, чем Сила. Анакин не питает никакого интереса в умиротворенном восприятии того, что она несет. Не здесь. Не сейчас. Не тогда, когда на кону стоят жизни Палпатина и Оби-Вана. Совсем наоборот: Анакин хватается за Великую силу в чистосердечном отказе проигрывать.
Он посадит корабль.
Он спасет друзей.
Его воля и Великая сила — иного быть не может.
