Сломанный Клинок (СИ) - Корзун Кирилл (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Мелькнувшая было тень недовольства на лице мужчины сменилась хищной улыбкой и, не теряя времени, он проворно подхватил жену за талию, забрасывая её себе на плечо, не обращая внимания на притворное возмущение плененной красавицы:
— Сама напросилась! — рыкнул он, звучно припечатывая ладонь к её ягодице.
Двери душевой хлопнули, пропуская их в свои недра, а Олег только коротко посмотрел парочке вслед и громко, на весь зал заявил:
— Думаю, что тренировка для всех затянется ещё на полчасика…не будем мешаться под ногами у большого и светлого чувства…
Ответом ему был только дружный смех людей, понимавших друг друга с полуслова в любой ситуации. И все вернулись к прерванным упражнениям.
***
"Если человек живет в уединении и избегает общества, он малодушен. Только ложные мысли заставляют его считать, что он сможет достичь чего-то отгораживаясь от других." Это утверждение из Хагакурэ или "Сокрытого в листве", по традиции бывшего одной из моих настольных книг в детстве стало мне понятным только в России.
Причины были вполне очевидны — несмотря на пышную церемонию представления и последующего знакомства с частью одноклассников, сближения и дружбы не произошло. Никто из них, стоит заметить, не избегал молчаливого иностранца, скорее наоборот, меня пытались вовлечь в некоторые беседы, интересовались моим мнением, приглашали разделить с ними трапезу в столовой. А радикальная смена цвета волос и вовсе не вызвала хоть сколько-нибудь заметной реакции. Поудивлялись и забыли.
Моя реакция на все попытки ребят сблизиться была вежливой и чуть отстранённой — лаконичные ёмкие ответы, короткие реплики и извинения, с которыми я отклонял любые предложения, так или иначе способные отвлечь от учёбы. На всё остальное просто напросто не хватало времени, а успеваемость была острой проблемой, ввиду некоторого отставания по школьным дисциплинам и зияющим пробелами в военных. Поначалу было ощущение правильности подобного поведения, но дни сменялись днями, а успехи фактически отсутствовали.
Отдельным фактором были разговоры с духом дедушки и тренировки под его руководством. Многочасовые, отнимающие много физических и духовных сил, они затягивались порой до глубокой ночи. Прогресс шёл медленно, старый самурай-синоби буквально заваливал меня знаниями, объясняя тонкости и нюансы плетения техник или особенности той или иной методики концентрации. Голова пухлая, арсенал приемов рос, а толку от этого было — пшик на постном масле. Применять полученные знания было негде, да и некогда. Мной всё чаще овладевало опасение, что в ближайшее время всё новоприобретенное просто выветрится из головы.
…К середине учебной недели, точнее в четверг, с самого утра мне предстояло попытаться разгрести накопившиеся за весь период мелкие дела. И первым в повестке стоял разбор электронной почты, ставший уже традиционным занятием. Письма и отчёты сливались в могучий поток бюрократии, с лёгкостью поглощавший меня и моё время.
Отдельно стояла личная переписка. Скрепив сердце и лихорадочно перелопатил память, я вынужден был ответить на письма двух девчонок, одноклассниц моего брата. Слияние подкинуло мне сюрприз, этакое наследство из прошлой жизни — Риассу и Римма в своё время по уши втрескались в моего брата, а он… Он пожалел их чувства и не стал вносить ясность в зарождающиеся отношения, попросту попытался перевести их в дружбу. И вчистую проиграл эту битву. Неудивительно, ведь он пытался побить сразу двух женщин в поле их привычной деятельности. У них генетическая память, инстинкты, а у нас, мужчин, только холодная логика, которая против них очень редко работает.
А разгребать всё это пришлось мне. Ответить им я решил после того как счётчик непрочитанных писем превысил отметку в сотню. И с того дня переписка с близняшками вошла в привычку.
Остальная корреспонденция имела сугубо деловой характер и большую важность, однако в первую очередь я отписался именно девчонкам.
Ещё примерно треть от писем пришло с адресов нескольких фирм по производству деталей и комплектующих для электроприборов, объединенных в одно предприятие и работающих под крылышком у "ОхаясиМашинГрупп". Таким ловким финтом моя мама когда-то вывела некоторые наши финансовые активы в самостоятельное плавание, независимое от Рода-Сюзерена.
Поэтому разразившаяся война благосостояния моей семьи коснулась лишь отчасти. Такэда, конечно, явно хотели наложить лапу и на эти фирмы, не вошедшие в состав МаэдаИндастриз, но забрать причитающееся победителю силой именно в этой ситуации не представлялось возможным — Охаяси терпеть не могли этих выскочек, да и с моим Родом их связывали довольно неплохие отношения. Всё-таки бизнес с участием аристократов имеет свои особенности, поэтому когда рейдерская группа Такэда встала у ворот производственной зоны, на которой находились предприятия обоих Родов, то в них довольно недоброжелательно посмотрели стволы перешедшей на боевой режим охраны.
К счастью, ничего критичного — в письмах содержалась отчётность за прошедшее время и лишь одна робкая просьба о досрочном выпуске изделия GSR-23 в массовое производство. Пробная партия этих систем подавления связи, так же санкционированная мной, поставила рынок на уши. Массовый выпуск изделия грозил перевернуть положение в мире РЭБ-технологий и мог обеспечить фирмы долгосрочными заказами на поставку, что снимало с меня головную боль по этому поводу. И ведь нельзя было переложить все решения непосредственно на руководителей фирм.
Родители часто упоминали, что управление бизнесом должно оставаться в руках членов семьи, подкидывая брату соответствующую литературу и устраивая короткие командировки на фронт высоких технологий и финансовых операций. Так что в "теме" я немного "шарил".
Отдельного внимания требовал командир Родовой Гвардии — Тарао Мицухиро. Поступавшая от него информация проливала свет на происходящее в Японии. И эта информация упорно утверждала, что на театре затихшей было войны стартовал новый акт. Подробностей отчаянно не хватало, память, как назло, не могла дать ни одной зацепки. Приходилось только накапливать новые сведения и пытаться выстроить свою картину происходящего. И всё это буквально пожирало моё время.
Рассылка писем отняла почти всё личное время с утра и продолжил я её уже в школе, после первого занятия, во время перерыва. С головой погрузившись в аналитические выкладки и прогнозы для того, чтобы находиться в курсе дел и положения своих предприятий на рынке, я краем глаза отметил, что среди одноклассников царит нездоровое оживление. Сбившись в кучку у кафедры, курсанты слушали монолог Хельги Войтова, предводителя нашей "золотой молодежи". Напоминало всё это революционную стачку вокруг стихийного лидера — оратор жестикулировал, энергично взывал и всем видом показывал своё явное возмущение чем-то. Мне стало любопытно о чем же он таком говорит и я избавился от наушников, в которых негромко буянила одна из американских рок-групп, чьё творчество сопровождало меня последние лет десять. И каково же было моё удивление, когда до меня дошло о ком именно идёт речь…
— … Мы в праве сами выбирать с кем нам учиться, а с кем нет. Боевое братство подразумевает доверие. Но разве можно доверять человеку без Чести? Его присутствие оскорбительно для нас, будущих офицеров и защитников Родины, для тех, кто впитал понятия Чести, Достоинства и Верности, для тех, кому данное когда-то Слово является гарантом его выполнения! Разве я не прав? — говоря громко и отчётливо, Хельги взывал к растущей перед ним толпе, возвышаясь над ней из-за кафедры. Чего-чего, а харизмы ему было не занимать. Рослый, широкоплечий блондин с неизменными косичками, холеный, породистый, уверенный в себе, он был воплощением того, как должен выглядеть будущий офицер и аристократ. — И поэтому я вас сейчас собрал. Мы в праве решать…
